– Что же делать, Наденька?

Надежда испугалась за мужа. У Лёни рецидив безволия? К её счастью, прежнего страха загнанного кролика в глазах Леонида Аркадьевича не было. Недоумение и краткая растерянность.

– Проще простого, Лёня! Своя рука владыка!

С этими словами Надежда порвала в клочья документы.

– Они исчезли вместе с бывшим главбухом! К сожалению, или к счастью ли, она не прибрала за собой.

– А данные в компьютерах?

– В этой хламиде? – Надежда кивнула на допотопный монитор по размерам больше лампового телевизора. – В дубовой ЕС любой ребёнок уничтожит данные!

– А ты?

– А я, лучше! К тому же, я обнаружила кое-что. Тут есть счёт, который непонятно для чего создан. Опять же, за твоей подписью, разрешено предъявителю использовать деньги на своё усмотрение.

Надежда посмотрела на дёргающуюся щёку супруга.

– Извини, твоя подпись также допотопная.

– И что ты сделала с этим счётом?

– Аннулировала.

– Как?!

– Тебе разъяснить технические детали?

– Главное, какие последствия могут быть для меня, для нас?

– Исключительно благоприятные. Я заморозила этот счёт до особого твоего распоряжения. Распорядись, дорогой!

– А куда, куда воткнуть эти деньги?

– Леонид Аркадьевич! Управа не место для ненормативной лексики!

– И всё же?

– Отправь на предвыборную кампанию! – Надежда подсунула листок на подпись.

Чугуев, не колеблясь, подмахнул. Усмехнулся, вспомнив себя месяцем раньше. Он бы долго изучал документ, задавал бы вопросы и, выслушав пространные пояснения, сдобренные льстивыми вставками, подписал. Возможно, так и было, когда он рыл себе могилу.

– Клара Семеновна! Всё сделано, – доложил Опанас Григорьевич.

– Замечательно. Теперь вспомни, есть ли у тебя знакомые в редакции городской газеты!

– Ну, – Опанас Григорьевич почесал свой низкий лоб.

– Быстрее соображай! – Клара Семёновна в нетерпении присела.

– Зам главного редактора ремонтировал у нас свою машину.

– Чудесно! – хлопнула в ладоши Клара Семёновна. – Закажешь ему статью! Текст я дам завтра. Материал убойный!

Когда он принёс по предварительной согласованности текст в редакцию, знакомый журналист сделал несколько звонков.

Смысл разговоров был непонятен Опанасу Григорьевичу. Журналистский сленг за пределами его словарного запаса. Но, судя по изменениям лица заместителя редактора, материал Клары Семёновны был настоящей бомбой.

– Ты за кого нас принимаешь, дорогой? – спросил журналист, повернувшись в кресле.

– Что, настоящая бомба?

– Да ещё какая, да прямо под кресло!

– Это же чудесно?

– Слушай, Опанас, ты пришёл ко мне, чтобы закрыть газету? Так шёл бы прямиком в прокуратуру!

– Но такой материал, я чисто по дружбе, – Сбитень улыбнулся, потирая ладони.

– Таких друзей иметь, себя не уважать! Шёл бы ты вон, товарищ! – Зам главного редактора вскочил и указал рукой на двери.

– Вот вам и независимая, бесстрашная пресса! – ухмыльнулся Опанас Григорьевич.

– Бесстрашная и независимая, но не такая тупая, чтобы печатать клеветнические выпады!

– Какие высокие слова!

– Какой ты низкий подонок! П-шёл вон!!! Больше ко мне с подобными просьбами не обращайся! – заместитель редактора так и стоял, указывая на выход.

– Счастливо оставаться!

– И забери свою макулатуру!

Сбитень подхватил листы, сунул в кожаную папку и вышел из кабинета. Опанас Григорьевич вошёл в туалет, кинул пригоршню холодной воды в пылающее лицо. Отёрся носовым платком.

– Что вы тут делаете?

– Как вам не стыдно?

Раздались женские визги в разной тональности.

Опанас Григорьевич дёрнул руку к ширинке, которую не расстёгивал.

– Вы чего удумали?

Сбитень, не оглянувшись на голоса из глубины туалетного коридора, выскочил в коридор. Пот застлал ему глаза. И в этот момент щёлкнула фотовспышка. Сбитень ухмыльнулся, оттерев веки влажным платком. Он увидел мелькнувшие в конце коридора подошвы кроссовок.

– Папарацци! – сказал он вслух и рассмеялся, сбрасывая нервное напряжение.

– Привыкайте! – кто-то дружелюбно хлопнул его по плечу.

– К чему это мне привыкать? – не понял Сбитень, обернувшись.

– К пиару! – ответил молодой человек в спортивном костюме. Под левой рукой он держал папку, в две капли воды схожую с такой же, какуОпанаса Григорьевича.

– Это ещё что?

– Это? – молодой журналист ощерился, показав белые кривые зубы. – Слово такое, новое.

– Ну да, – кивнул Сбитень.

– Это когда нужно кого-нибудь раскрутить! – пояснил, улыбаясь, журналист.

– На карусели что ли?

– На колесе обозрения! Чтобы все знали героя в лицо!

– А зачем тогда фотографируете ниже пояса?

– У кого какое истинное лицо!

Попрощавшись с журналистом, Опанас Григорьевич поспешил в Управу на доклад к Кларе Семёновне.

ГЛАВА 15

Будущая свекровь Августа Климентьевна настояла на пышной свадьбе.

– Дорогая, Нина Петровна! Сашенька у меня единственный, и женится в первый, надеюсь в последний, – она улыбнулась, – раз! Желательно, чтобы это событие, выстраданное мною, запомнилось ему на всю жизнь!

– Я не возражаю, Августа Климентьевна, но возраст невесты…

– Вы дипломат, Ниночка! Возраст жениха поболе вашего будет, не так ли?

– В первую очередь взгляды всех устремлены на невесту, молодую, как говорят. А если невеста, извините, не первой молодости, куда смотреть гостям? – спросила Нина Петровна и сама же ответила: – На жениха!

– Ой! – всплеснула руками Волконская. – Не пугайтесь, Ниночка! Вряд ли кто уведёт от нас жениха!

Нина Петровна сделала удивлённое лицо.

– На вас будет розовое платье и такого же цвету фата! – начала деловой разговор свекровь, не обращая внимания на ужимки невестки. – Фата Вологодского кружева, по погоде. Всё же вам придётся до машины идти в легкой одежде!

Нина Петровна кивнула. Еле сдержавшись от зевка, она вновь уставилась в реестр свадебных расходов, подсунутым заботливой свекровью.

Жениху было не до предсвадебной суеты. Он разъезжал по городам и весям России. Страны, независимой от своих обязательств республики СССР: стрежневой и скрепляющей. Политика мало интересовала Волконского. Зато экономика! Тут приходилось вертеться! Необходимо: скупить, выменять, подобрать на дороге, – несколько сотен тысяч ваучеров. Хорошо, остались друзья в разных городах. Без них бы запурхаться и не выбраться. Александр вернулся из командировок только за два дня перед свадьбой. Князь Волконский первым делом встретился с женой.

– Наверняка, мама тебя утомила. Пожалуй, я освобожу тебя от предсвадебной суеты! – улыбнулся Волконский.

– Это как?

– После формальностей в Загсе мы исчезнем, – Волконский улыбнулся.

– Куда?

– На Лазурный берег, устраивает?

Нина Петровна подпрыгнула на месте.

– Шутишь?

– Вот визы, загранпаспорта! – Волконский показал документы. – Так что, в свадебное путешествие!

– А как же мама? Она так старалась.

– Ты по поводу банкета? – нахмурился Волконский.

– Нет! Я… извини, теряю квалификацию! – прильнула к жениху Аронова. Свекровь ни разу не обмолвилась о еде! И если банкет полностью доверен профессионалам – ни одна хозяйка не удержится от осмотра меню и замены одних блюд другими!

– У тебя теперь будет другая квалификация!

– Какая?!

– Преуспевающей жены.

Нина Петровна пожала плечами. Она до сих пор не знала, чем занимается её будущий муж. Но успела ознакомиться с его родословной и трижды перепроверить каждый отросток генеалогического древа. Действительно, Волконские потомственные столбовые дворяне. И даже бояре, что не мешало друг другу. Да, вообще, когда это богатство мешало славе? Главное, обращение "князь" оказалось не воровским псевдонимом. А это значит, купание в штормующем зимнем море, кроме воспаления придатков, принесло большие дивиденды!