Чугуев промолчал. У него в Управе таких сложностей не было.

– Людям живые деньги за ваучеры нужны! Можно сахарком, но тогда слипнется кое-что! Так что, сообщать номер вагона?

– Перезвони и сообщи через полчаса.

– Вот и все дела, Димыч, – улыбнулся Никита. – С сахаром разобрались. Теперь твоя очередь.

– А что, уже разгружают?

– Через полчаса всё уладим.

– Ты что-то щёки надуваешь не по теме. Сделай лицо проще! Откуда у тебя такие завязки? Врёшь же всё!

– Через час максимум твой вагон разгрузят. Сколько ты должен "железке"?

– Порядком.

– Димыч! У тебя выхода нет. Давай, ноги в руки и скупай ваучеры! Иначе угодишь в долговую яму.

– Так. А с вагоном что? Я при своих интересах?

– Двадцать процентов устраивает?

– Пятьдесят.

– Димыч, не наглей. Ты же сказал, что за простой заплатишь больше.

– В том то и дело. Двадцать процентов только железке отдам!

– Зато никому должен не будешь. Кроме того, за ваучеры выручишь.

– Уломал! Только может получиться так, что я пробегаю полгода с этими ваучерами.

– Ты бегать не будешь. К тебе придут сами и предложат. Только не жадничай, но и не раздавай бабки налево направо! За неделю уложишься. И ещё, – хотел сказать Никита, но звонок телефона прервал его. Никита выскочил из кухни.

– Что решил, Леонид Аркадьевич?

– Диктуй координаты!

– Димыч! Диктуй координаты!

Димыч достал мятый перепачканный отрывок тетрадного листка, зачитал номера, адреса, реквизиты.

– С ваучерами начнёшь завтра?

– Леонид Аркадьевич, начал вчера!

– Хорошо, – Чугуев отключил связь.

Да, озадачил Никита. Чугуеву вовсе не хотелось заниматься каким-то сахаром. Конечно, всё сможет устроить и завхоз, но тогда придётся признать его своим человеком. А своей команды в Управе у Чугуева не было. За исключением ещё не устроенной жены. Как отреагирует Клара Семёновна на новое назначение? Обязательно доложит губернатору!

И доложила, прося совета, нужно ли утверждать в должности жену мэра?

– Благодарю вас, Клара Семёновна, – сказал губернатор и положил трубку. Не откладывая на завтра, потому что всякое может быть, он позвонил другу – большому чиновнику в Москве.

– Ив чём проблема? – спросил друг.

– Так, семейственность, кумовство.

– Слушай меня внимательно, повторять не стану. Позабудь старые, не всегда добрые, времена. Сейчас считается так: если человек не старается для собственной семьи, то какой толк от него в государственном масштабе?!

– Понял. Извини, что потревожил.

– Дружба, как известно, понятие круглосуточное.

Губернатор нажал на кнопку автонабора абонента из Чухонска.

– Да, – сказал он и отключил связь.

Как положено, в газете вышло объявление о конкурсе на замещение вакантной должности главного бухгалтера городской администрации. В то время как Надежда Чугуева работала уже третий день, появились соискатели.

Всем обещали подумать. Мужчина сорока лет с начавшимися залысинами и подрастающим животиком не пожелал согласиться с начальницей отдела кадров. О чём Клара Семёновна доложила лично мэру.

– Он требует тестирования, Леонид Аркадьевич.

– В чём проблема, проведите тестирование!

– Я, я даже не знаю, какие они из себя, эти тесты? – Клара Семёновна развела руками.

Чугуев поморщился.

– И как быть, Леонид Аркадьевич?

– Перепроверьте его анкету и вежливо откажите. Если потребует – в письменной форме!

Клара Семёновна развернулась, опустив голову, вышла. Из чего он таким умным стал? Там что, медуза, какая зимняя укусила? В анкете любого человека можно найти причину для отказа. Теперь и отпереться никак! А такие были планы! Хотя, она пожевала губами, и в законах полно двояких и трояких статей и подпунктиков.

– Итак, соискатель, – Клара Семёновна посмотрела в паспорт претендента. – Сбитень Опанас Григорьевич, поздравляю, – она улыбнулась, растянув тонкие губы, подкрашенные фиолетовой нестирающейся помадой.

– Да, Клара Семёновна! – толстячок приподнялся со стула, заглядывая в глаза начальнице отдела кадров.

– Вы прошли первый тур! Я же обещала вам, что мы подумаем. Вот, сходила к мэру, сами понимаете, как у нас бывает… – она сокрушённо повела плечами. – Сразу и решили.

– Что мне предстоит?

– Вам необходимо заполнить анкету.

– Простите, автобиография не подходит? – Сбитень поклонился.

– Я же говорю, вы перешли на следующий уровень отбора кандидатов! – ещё раз улыбнулась Клара Семёновна. – Теперь вам необходимо заполнить стандартную анкету.

– А потом будут тесты о квалификации?

– Да! Именно они завершают процедуру отбора.

Сбитень облегчённо вздохнул. Потёр руками под столом, незаметно для Клары Семёновны.

– Извините, я выйду. Дела, понимаете. А вы сидите, заполняйте. Не спеша, вдумчиво. Кстати, чайку попейте! У нас хорошие конфеты завезли. По бартеру. Сама не удержусь, понимаете ли, – Клара Семёновна провела ладонями от подмышек до пояса. – Так что, спасайте будущую коллегу! – женщина улыбнулась и вышла из кабинета.

Опанас Григорьевич закивал головой над пустым разграфлённым листком анкеты с заголовком, греющим душу: "Личное дело".

Опанас Григорьевич выпил чашку чая, закусив маленьким "Сникерсом".

Затем Сбитень быстро, единым росчерком заполнил нужные графы. Отдышался, оттёр пот со лба. Хотелось подпрыгнуть и повизжать от восторга. Уже взяли! Стоило встать в позу, и готово! Да, похоже, место не уйдёт! Так надоело корячиться за копейки в автобазе без перспектив и навара. Один месячный бюджет города выше всех похвал. Вот где можно срубить по-крупному! Опанас Григорьевич страдал оттого, что не пристроился к общему паровозу приватизации. Его друзья уже кромсали бывшую госсобственность, тогда как он ничего, кроме левых поставок запчастей не имел! Да на такие деньги невозможно купить квартиру в Москве или, на худой конец, в Питере! Теперь же, – он оглядел лист, заполненный собственным угловатым почерком, – весь город в кармане!

Сбитень от восторга выпил ещё пару чашек, закусив бартерными шоколадками, внутри которых были мочёные орехи, обильно смазанные какой-то дрянью, липнущей к зубам.

Он посидел час, полтора. Захотелось в туалет. В кабинете отдела кадров личного санузла не предусматривалось. Выйти? Тогда вернётся Клара Семёновна, получится неудобно. Лучше перетерпеть. Опанас взял со стола пустой лист бумаги, принялся рисовать схемы, чтобы отвлечься от естественных надобностей.

Через следующие полчаса внизу живота припекло. Отбросив сомнения, Сбитень поднялся на ноги. Но выпрямится не смог. Переполненный мочевой пузырь сгибал его пополам. Живот раздулся. Опанас проковылял к двери.

Он выглянул в щелку. В коридоре сновали туда-сюда какие-то женщины. Никто не спешил запираться в кабинетах. И что, выйти, спросить у занятых людей, где тут туалет? Опанас Григорьевич аккуратно притворил дверь. Он покрутил ручку, защёлка сработала.

Так, теперь главное поспешать! В два шага он доскочил до раковины умывальника. Расстегнул ширинку, приподнялся на носках и, в блаженстве прикрыв глаза, пустил струю.

Когда дверь отворилась, Опанас Григорьевич дёрнулся, шумно выпустив длинную очередь газов.

– Ничего, ничего! Сачка без пердыки, як свадьба без муз" ыки!

Опанас Григорьевич одним махом застегнул ширинку, ущемив крайнюю плоть. Он дёрнул замок книзу, освободил болезную часть тела, опустил в штаны. Оставшиеся капли неприятно омочили бедро.

– Итак, Опанас Григорьевич, что мы имеем? – спросила начальница, усевшись в кресло. Раскрывшему рот претенденту она жестом предложила сесть. После чего продолжила: – Вы всё ещё желаете занять вакантное место?

– Я м-м…

– Яснее, пожалуйста, Опанас Григорьевич!

– Н-не отказался бы, – выдавил Сбитень. Увидев огоньки в глазах начальницы, далеко не злобные, воодушевился, – я, вы, Клара Семёновна, знаете, сколько для меня значит это место!