Паника продолжалась, пока догадливый Лис не прокричал:

— Ребята, это Спаун!

Видимо, герой все это время за ними следил и ждал, пока бандосы соберутся в одну кучу для нанесения сокрушительного удара.

Стэйн побежал к джипу, твердя про себя «вот я ща смоюсь», но все его планы провалились в одночасье. Не успев схватиться за руль, был вышвырнут Спауном, который затем подошел к нему, зажал горло и произнес:

— Ты и твои кореша — зараза, а я — карантин.

Призрак оказался не менее предприимчивым:

— Все, уходим! Немедленно сваливаем! Делаем ноги! — он-то знал Спауна лучше недоделкинов Стэйна, — Вы даже не осознаете своим зачаточным умишком, в какое дерьмо вляпались! Причем, по уши!

Братки верили доктору, верили… Им помог в этом страх! «Мелковатые» дружки Лиса не интересовали Спауна так, как их вожак.

Эдгару не удалось скрыться от «резиновой» справедливости. Темнок настиг эксперта-химика, выскочив из-за угла машины.

— Только по внешнему виду и прочности стеклопакета судят о качестве окна! — и, разбив лицо негодяя о стекло джипа, — Ну, привет, психиатр, ставший психопатом!

Побагровевший Дупи нащупал пару мелких осколков, впившихся в щеку и потерял сознание.

Очередная схватка доктора и демона прошла не в пользу первого. И от этих постоянных «стычек» Эдгара переполняла неконтролируемая злость.

Итого: мститель обезоружил всю «братию» Максвелла/Лиса, в энный раз отмутузил Призрака и оставил для славной полиции подарок — наркотики в неограниченном количестве.

— Ты опять испортил мою жизнь! Опять! — крикнул Эдгар. Спаун чуть приостановился, желая услышать, что доктор-неудачник сморозит на прощанье, — Ты мне еще ответишь за это! Ты постоянно меня пугаешь! Постоянно! А сам ты не боишься ничего? Бесстрашный?

Герой повернулся к разглагольствующему ничтожеству и ответил…

— Боюсь…

— И чего же?

— Опуститься до вашего уровня.

Заседание началось в четырнадцать дня. Шнайдер, который до последнего мгновения надеялся, что прокурор одумается, был вынужден отсутствовать. Вместо него процесс вел другой человек, но такой же продажный, купленный итальянской мафией.

— Слушай, милашка, если тебя хорошенько откомплиментить, согласишься на интим? — спрашивал подсудимый у помощника адвоката — симпатичной девушки с длинными волосами и стройной фигурой. Она отправила наглецу воздушный поцелуй и вышла из помещения.

Подсудимый находился в предвкушении, попивая минералку и общаясь с друзьями по сотовому на самые непристойные темы, относящиеся к тому же интиму.

Позже в зал вошел Фредди и первым делом спросил у судьи, куда девался Карл. Мужчина проигнорировал вопрос обвинителя, но уже через минуту удар судейского молота возвестил всех присутствующих о начале процесса по делу Сальваторе Матераццо — сына небезызвестного гангстера Гельнандо Матераццо, скончавшегося несколько лет назад от руки преступника по прозвищу «Почтальон».

Кригер, радый возможному скорому триумфу над итальянцем, расстегнул молнию кейса и вытащил бумажные показания, на обработку которых ушло несколько часов. Они-то и являлись главным оружием прокурора, намеревавшегося закрыть Сала и всех его дружков в стоунгейтской крепости.

— Я так понимаю, вам пришлось поднапрячься и подкупить левую официантку для того, чтоб оговорить меня, милейший друг? — обратился к Фреду Сал — смазливый типчик, ему по паспорту тридцать три, но из-за неоднократных пластических операций, каждая из которых стоила не меньше миллиона, он выглядел на двадцать пять, носил золотой медальон на груди в форме лошади, за что получил неоднозначное прозвище «Жеребец», постоянно зализывал волосы и всем своим видом показывал, что готов к любым непринужденным любовным отношениям.

— Ошибаешься, дружок — огорчил его Фредди, — Моих юридических навыков вполне хватит, чтобы навечно запереть тебя в тюрьме — и по указу судьи предстал пред присяжными.

Началось настоящее зрелище, главный актер которого — окружной прокурор размахивал фотографиями перед лицами участников. На них — Барбара Лоуренс — официантка стриптиз-клуба, изнасилованная собственным шефом.

— Друзья, мы живем с вами не в простые времена, а в очень даже сложные! — поначалу Фредди выглядел просто по-клоунски, но потом, минуты через три, принял воистину суровое обличье, — Но эти ограничения не должны позволять таким, как наш подсудимый — прокурор повернулся к Салу, — Пользоваться столь сомнительной привилегией!

— Я хотел бы обратить ваше внимание на завязки подсудимого. Вполне логично предполагать, что господин Сальваторе Матераццо, наследник, по сути, одного из опаснейших преступников, тайно заведует империей Бориса Гуднаева, который, как говорят, почти отошел от дел. При вынесении вердикта учтите вероятность криминального сотрудничества подсудимого с другими преступниками.

— Перейдем к первопричине. Мисс Лоуренс…

Девушка заплакала, как только ее вызвали для дачи показаний против своего босса. Фредди нежно обнял бедняжку и прошептал «все будет хорошо». Судья Клифф ударил молоточком, и Лоуренс заговорила:

— После окончания смены я собиралась пойти домой, но господин Сальваторе подошел и, ничего не говоря, стал зажимать меня. Я попыталась высвободиться, и он стал бить меня…

— Кхм-кхм — Фредди подошел к плачущей, попросив засучить рукава для представления «живого» доказательства.

Присутствующие охнули, увидев на нежных руках бедняжки кучу ссадин и ранок.

Барбара вытерла слезы носовым платком и преспокойно вернулась на свое место.

— Это пока что косвенные улики — Кригер не унимался, и подходил к триумфу все ближе и ближе.

— Ну, и что вам это даст? — вякнул Сал.

Судья сделал замечание — два раза ударил молотком.

— Наглец какой! Вы только посмотрите на него! Сволочь — сзади галдели возмущение родственники Барбары и присяжные, у которых «фрукт» вызывал своим развязным поведением сильное отвращение.

Впрочем, очередной удар успокоил и их.

Сальваторе вел себя подозрительно спокойно для человека, которого вот-вот должны осудить за совершение полового акта без согласия партнера. Фредди это напрягало, но он по-прежнему не терял уверенности, по крайней мере, до той самой минуты, пока не…

— Черт!

— Что у вас? — поинтересовался судья.

Прокурор ответил полушепотом:

— Пропал диск с изъятой записью видеокамеры клуба, на которой видно, как подсудимый насилует потерпевшую…

Матераццо улыбнулся:

— Меня будут арестовывать или нет? Я устал уже ждать! У меня свидание намечается, дела, в конце концов! Где ваши доказательства?

Но, несмотря на преждевременное самовосхищение итальянца, на его привычное самолюбие, хитрец-прокурор ответно улыбнулся:

— Вас — пока нет, но вот всех друзей вашего отца — да!

Услышав это, Жеребец запереживал. А коллеги Фредди, наоборот, пожали руку преуспевающему вершителю правосудия.

Прокурор подошел к судье, кое-что шепнул и представил доказательства причастности друзей покойного Гельнандо к ограблению ювелирного салона.

Окончание судебного процесса прошло так же тихо, как и началось. Преступник чувствовал себя униженно и раздавленно: несмотря на удачный подкуп одного из коллег обвинителя, стащившего главный вещдок, теперь он увидит папашкиных друзей очень нескоро. Им грозил серьезнейший срок. От тридцати до пожизненного.

Фредди пожал руку всем — Пэксвеллу, судье Клифу и даже мэру. Здороваться с ним не хотел разве что надувший щеки Шнайдер, рассчитывавший на несколько другой исход.