Грустный маньяк с исключительным трепетом и торжеством произносил философские излияния Хэлвана, будто уставал от длительной работы непарным выростом дна.

— Ложь — пыль для глаз, бьющая в самые зрачки. Наглая ложь в глаза. Не та ложь, когда ты случайно с кем-то переспишь и не хочешь обидеть партнера знанием о правильном сексе, не тот случай, когда тебя попросили не рассказывать о похождениях, а как раз тот, когда просили рассказать и обещали все простить. Кроме убийства с грубым пробуждением был затеян скандал среди ночи. Был в ответ просто облаян, скандал смазался в дерьмо. Утром сидели на кухне, как ни в чем не бывало, и строили друг другу невинные лица…

Ченс заметила, что их мучитель нервничает во время чтения вслух. Это же заметили и девочки.

— Я раздумывал, могу ли это простить. Думал над этим, и искал слова, чтобы оправдать ее, так как она не удосужилась даже признать за собой, какую бы то ни было вину. Но затем меня поразил удар в самое сердце, и она сказала мне, что все знает обо мне, она нашла труп собаки в шкафу и ударила меня по щеке! Плюнула в лицо и сказала, что собирает вещи! Что тот парень в нашей постели был приглашен для того, чтобы такой маньяк, как я, от нее отвязался!

Билли дергал руками, пытаясь походить на ожившего Педролино из итальянской комедии дель арте — Пьеро.

— Я, конечно, не думал об убийстве. Мне б еще и зверя наохотить, и купить тряпичную куклу, сдав в магазин… — монолог Ромео прервался с появлением на станции вооруженного Генри Своллса, приставившего пистолет к затылку похитителя его семьи.

— Просто скажи, что позволишь мне их забрать, Билли, и я не буду стрелять.

Маньяк подчинился, но сделал это для хитрости. Когда коп убрал глок, Билли встал на ноги и достал револьвер.

— Мертвого внутри, меня не пугает смерть плоти! — и приказал Генри сесть рядом с семьей.

Через минуту он зачитывал уже троим, взяв другой лист.

— В этом моя основная беда — я не умею взять за волосы и бить головой об стол до полного взаимопонимания в тех ситуациях, которые своей тяжестью, а главное, отсутствием правовых норм, их регулирующих предполагают подобную реакцию. Я все же считаю, что…

— Хватит! — внезапно послышался голос демона-защитника. Спаун вовремя прибыл на станцию, — Отпусти их, ведь эти люди ничего тебе не сделали! В смерти Роксаны виновен Джек Хэлван, а не они! Убив их, ты ничего не добьешься!

Билли мысленно запаниковал, но виду не подал, предпочел скрыть страх.

— Если воздавать каждому, никто не избежит кнута! — шизофреник не говорил своим языком, а брал подходящие по смыслу цитаты драматурга. Иногда нарочно изменял их, — Нет повести печальнее на свете, чем обо мне и о девушке моей…

— Ее убили здесь, ты помнишь это, да? — Спаун посмотрел на рельсы.

Потом — на Билли.

— Помню, да…

— Твой кумир говорил, следуй голосу ума. Ты помнишь, чьих рук это дело? Знаешь Джека, а?

— Что убил Роксану? Знаю…

— Направь оружие на тех, кто виноват, а невиновных отпусти. Так станешь ты мудрее, чем сейчас…

— Что, прости? — Билл Спауна не слушал. Не слышал или не хотел, — Сколько благородства, а все-таки бездельник! Немного изменить цитатку и получится — бесцельно.

— Они не виноваты… — раз за разом повторял Темнок.

Ромео возразил:

— Неправда! — он имел собственное представление о справедливости, — Хэлван — исключение. Почему его я смерти не желаю, вам понять не суждено. Просто он стихия, вами порожденная. Несправедливо наказывать животных за любовь к свободе. Пес, что с поводка сорвался, ни в чем не виноват. Загрыз — потому что хотел есть. В таких ситуациях хозяина карать вернее!

— То есть, правильно я тебя понимаю, эти дети виноваты в существовании Безумного Джека?

— В той степени, что и ты, о, рыцарь ночи.

— Они родились позже него. С чего им быть виновными?

— Бескомпромисс и наше отражение, Джек существует в каждом. Просто в ком-то его больше, как во мне сейчас, возможно…

Застряв в сумраке сомнений и тоски по прошлому, Билли на время позабыл о пленных. Это дало им шанс. Своллсы начали медленно подползать к ногам Темнока.

— Она была той самой прекрасной Джульеттой, героиней трагедии Шекспира. Бедняжка ждала помощи, но никто не появился. Никто не пришел. Я задаюсь, почему? Неужели и впрямь Джульетта по сюжету должна умереть?

В каждом из нас сидит Джек Хэлван, когда приходит ненависть.

Спаун ничего не предпринимал. Пока. Он был уверен в Бэйлондсе, был уверен в том, что у парня получится преодолеть навязанную психопатом ненависть.

— Но если Роксана — Джульетта, то и меня можно назвать как-то иначе. Например, Ромео…

— Направь пушку на виновных — повторил Спаун, — А лучше отбрось ее. Ты кто угодно, но не подонок. Я вижу, убивать ты не хочешь.

Мы можем уподобиться Хэлвану, если не будем сопротивляться.

Как буря после недолгого затишья, Билли схватил одну из дочерей Генри и Ченс и приставил пистолет к голове девочки.

Спаун приказным тоном:

— Отпусти!

Борьба с собой сложнее, чем с кем-либо!

— Нет! — крикнул Генри, — Пожалуйста! Не убивай… — и капнула отцовская слеза, — Ну, хочешь, я встану перед тобой на колени и попрошу еще раз?

Последовала очень трогательная сцена: забывая о всякой гордости, полицейский встает на колени и протягивает руки.

— Прошу, отпусти…

Хэлван хотел доказать, что даже самые хорошие люди могут пасть.

Для возвращения жалости не понадобились ни скоропалительные рассуждения, ни очередная дискуссия с Темноком. Что-то теплое отозвалось в очерствевшем сердце, и, всплакнув, Билл убрал пушку.

— Прости, Джульетта, я не смог…

Слезы испортили грим.

Он был неправ.

— Папа! Папа! — не колеблясь, Энди кинулась в родительские объятия и, радостно ликуя, пообещала больше никогда не попадать в опасные ситуации.

Ровно через десять минут Своллсы в неполном составе, Ченс, Энди и Шарил уехали на такси. Женская составляющая семьи надеялась забыть о пережитом кошмаре.

Билла отвезли обратно в Антнидас. Но для него все могло повернуться куда плачевнее, если бы Спаун не попросил Генри о молчании — чтобы ни одна живая душа не узнала, что сбежавший пациент угрожал его близким расправой. Не сразу, но лейтенант согласился.

Четыре часа ночи.

Уйму времени сообщники топтались на одном и том же месте. Оба не находили слов для описания случившегося. Молчание прекратилось, стоило полицейскому изъявить о желании поехать домой.

— Ты герой. Настоящий — он не мог не отблагодарить мстителя за то, что тот совершил, — Прости, что ранее сомневался.

Но Спаун был кое в чем не согласен:

— Ваши сомнения были верны. Мне далеко до сего определения…

— Почему? Ты спас нас…

— Потому что…

Спаун взял в руки слетевший с головы цилиндр, отряхнул и прижал к резиновой груди.

— Билли — вот, кто настоящий герой.

Недоумение лейтенанта не прошло:

— Что? — а усилилось, — Повтори, что ты сейчас сказал.

— Я сказал, что… — демон мог повторить это хоть сотню раз, ему было несложно, — Билли герой.

Генри кричал:

— Но он подвергся, он подвергся злу, а ты нет! — крикнул Генри, — Так почему он герой?