— О, боже! Прямо в живот, ребята помогите!

Сикейрос даже подпрыгнул от радости:

— Ну, что, урод, получил!

Он полностью утратил способность трезво оценивать обстановку и радовался как ребенок.

Саммерс все это время молча и с огромным нервным напряжением смотрел на экран компьютера. Сейчас на экране был виден только каблук правого ботинка захватчика. Из расположения ноги преступника он понял, что наступает ключевой момент операции. Саммерс скомандовал:

— Окно!

По его команде боец группы захвата, который висел на веревке рядом с окном, ударом автоматической винтовки выбил стекло. И Сикейрос повернулся на звук разбившегося стекла спиной к двери. Этого было достаточно.

Саммерс, увидев разворот ботинка преступника, махнул рукой, словно стартер командует спортсменам, запуская их на дистанцию, и закричал:

— Пошли!

Двое здоровенных бойцов с разбегу бросились выбивать дверь. Удар получился настолько сильным, что была выбита не только дверь, но и дверная коробка. Сикейрос был сбит с ног и придавлен к полу дверью и навалившимися полицейскими. От неожиданности и боли он потерял всякую способность сопротивляться. Остальные бойцы группы захвата стремительно вбежали в квартиру. Один из них занял позицию около заложников, двое других быстро вытащили захватчика из-под двери, и надели ему наручники. Обескураженный Сикейрос не понимал, что происходит.

Примерно через минуту Саммерс получил доклад об успешном окончании операции по освобождению заложников. Напряжение спало и он почувствовал невероятную усталость. Усталость, которая накапливалась в нем годами, и которая начинала его мучить все больше и больше.

Он поискал глазами своего помощника и сказал:

— Хаппел, займись делом, составь протокол и опроси свидетелей. Я отдохну.

Глава 24

Саммерс сел в машину и поднял стекла во всех дверцах. Так он хотел отгородиться от окружающей его суеты, даже более, от всего мира. Тем более что вездесущие газетчики уже прорвались через ограждения и начали беспрестанно снимать все и вся. Лейтенант смотрел на все это с полным безразличием. Неожиданно он почувствовал себя здесь лишним, и вся окружающая суета стала его раздражать. Еще через несколько мгновений пришло понимание, что ему чертовски надоело быть полицейским. Саммерс даже испугался таких мыслей. У него появилось непреодолимое желание быстрее исчезнуть, куда-нибудь спрятаться и побыть одному.

Саммерс включил мотор и начал выводить автомобиль на свободное от людей место. Ловко маневрируя, он выехал на свободный участок и поехал дальше. При этом Саммерс чувствовал странное раздвоение внутри себя. Происходило так, будто один Саммерс ловко управлял автомобилем, а другой Саммерс находился где-то очень далеко. Такое состояние он испытывал впервые в своей жизни.

Раньше все было просто — он полицейский и призван защищать порядочных граждан от посягательств преступников. У него хорошо получалось, и на душе было легко и радостно. Да, бывали неудачи, и Саммерс переживал их. Да, были усталость и раздражение, бывали и ранения. Без этого никак не обойтись на такой работе. Но было понимание главного — это его призвание, и он соответствует занимаемому месту. Теперь же что-то изменилось внутри его, произошел необъяснимый внутренний надлом. Саммерс вдруг отчетливо осознал, что работа полицейского его тяготит. От таких мыслей стало страшно и тягостно. Что же с ним произошло? Как могло такое случиться? Саммерс никак не мог объяснить произошедшего душевного перелома. Возможно, подобное состояние объясняется неудачным ходом расследования странного ограбления банка? Возможно. Вот если бы было возможным вернуться к прежнему состоянию, спрятаться куда-нибудь от таких мыслей. Но куда спрятаться от себя самого?

В таком состоянии Саммерс подъехал к полицейскому отделению. Он зашел в ставшее уже почти родным здание, огляделся вокруг, и, к своему удивлению, заметил, что окружающая обстановка его просто раздражает. Что же делать дальше? И Саммерс пришел к твердому убеждению, что единственным выходом для него из сложившейся обстановки является продолжение расследования ограбления банка.

Неожиданно кто-то хлопнул его по плечу:

— Саммерс, поздравляю с успешной операцией. Крутой ты мужик!

Саммерс понял, что весть об успешном освобождении заложников уже долетела до его коллег. И действительно, все присутствующие в зале принялись поздравлять его. Не успел он дойти до своего кабинета, как раздался возглас:

— Саммерс, тебя к капитану!

«Сейчас начнется, — подумал лейтенант. — Любит наш командир фанфары. Хлебом не корми, только дай покрасоваться перед прессой…»

Капитан Марк Харрисон уже дожидался Саммерса. Капитан был в курсе и хода операции по освобождению заложников, и появления Саммерса на рабочем месте. «Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией». Этот свой любимый лозунг капитан умело претворял в жизнь. Он ловко использовал слабости людей и привлекал их к доносительству. К настоящему времени ему удалось выстроить в отделении уникальную систему перекрестного доносительства. В этой системе каждый информатор доносил о поступках каждого полицейского и сотрудника отделения, включая и других информаторов. А те, в свою очередь, доносили на него самого. Таким образом, капитан был в курсе абсолютно всего, что происходило с его подчиненными, и не только с ними…

В частности, Харрисон узнал об успешном завершении операции по освобождению заложников немного раньше самого Саммерса. Как ему это удалось? Скорее всего, это останется тайной. А сейчас он предвкушал славу, которая обрушится на его отделение, да и на него самого. Уж пресса постарается. Еще бы! Блестящая операция, заложников освободили без единого выстрела. При минимальных разрушениях. Пусть теперь кто-нибудь скажет, что полицейские его отделения работают плохо.

Действительно, Саммерс застал капитана сияющим от удовольствия. У лейтенанта даже мелькнула мысль о том, что Харрисон сейчас очень похож на кота, объевшегося сметаной. Самодовольство так и распирало его. Отличие было, пожалуй, лишь одно — капитан не облизывал лапы. Все остальное в полном соответствии.

Харрисон с распростертыми объятиями подошел к Саммерсу:

— Питер, я горжусь, что работаю рядом с тобой. Ты не просто лучший сыщик, а еще и умелый руководитель специальных операций. Как это ты ловко все обставил.

— Ничего особенного, — возразил лейтенант, — захватчик не был профессионалом. Просто свихнувшийся человек, не выдержала его психика всей жизненной круговерти, вот и задурил. Справиться с ним не представляло особой сложности.

— Уж, не скажи, — произнес капитан, назидательно покачивая указательным пальцем. — Впрочем, о ходе операции можешь не рассказывать, я и так в курсе.

— Естественно, — с иронией ответил Саммерс.

— Напрасно ты смеешься, — продолжал Харрисон по-прежнему в вальяжном тоне. — Начальник должен все знать. Тем более, когда происходят такие события. И не где-нибудь на ближнем Востоке, а здесь, рядом с нашими мирными жителями. С нашими избирателями, наконец.

— О, куда тебя понесло, — усмехнулся лейтенант.

— Но-но, не заговаривайся. Садись лучше.

Харрисон жестом указал Саммерсу на кресло. Затем уселся сам и принял прежний довольный вид.

— На твоем примере следует учить молодежь, — продолжал рассуждать капитан. — Мне кажется, следует серьезно подумать над тем, чтобы включить рассмотрение этой операции в учебные планы полицейских академий. Как образец для подражания. Представляешь, если наших молодых копов научить действовать так умело и смело, как ты. Мы бы полностью задавили преступность. Тебе следует подумать о передаче своего богатейшего опыта, например, после выхода на пенсию. Ну, как думаешь?

— Нет, — засмеялся Саммерс, — научить можно только тех, кто хочет учиться. Мне кажется, современная молодежь надевает форму полицейского для других целей.

— Мне кажется, ты слегка устал. Во всяком случае, вид у тебя усталый, — тон капитана заметно изменился. Последнее высказывание лейтенанта ему явно не понравилось.