В витрине лежало несколько книг, выпущенных разными издателями в конце прошлого века, характеризующих состояние общественной мысли. Среди них была представленная на соискание докторской степени на факультет политических наук Колумбийского колледжа и переведенная с английского книга И. Гурвича «Экономическое положение русской деревни». Мне показался примечательным сам интерес зарубежных экономистов и политиков к русской деревне, к событиям, назревавшим в России, и к ее общественным силам.

— А вещи, принадлежавшие Ганшиным, которые были при Ленине, неужели тоже погибли в пожаре? — Я положила томик на место.

— Сейчас покажу вам.

Галина Ивановна быстро направилась в комнату, которую только что покинули экскурсанты. Это и была как раз та самая комната, где печатались первый и второй выпуски ленинской работы «Что такое «друзья народа»...».

Пианино, столик с лампой, кожаное кресло, два стула и множительный аппарат, рядом с ним стопка вощеной бумаги.

— Вот это пианино Ганшины продали еще до пожара. Нашли его в Заозерье. А кресло — в Юрьеве-Польском. Мы ездили в Москву к сыну Ганшина Александру Алексеевичу, расспрашивали, где могут находиться вещи, какая была обстановка. Вообще-то довольно скромная. Дачный дом, хотя и купеческий. В гостиной стояла мебель, обитая красным бархатом.

— А где же вы взяли множительный аппарат?

— О, это тоже интересно, — заулыбалась Ерохина. — Нам наши рыбинцы помогли. Чертежи инженеры сделали, а ученики ПТУ собрали. Способная молодежь. Нам бы теперь машинку «Космополит» восстановить, — мечтательно сказала Галина Ивановна. — Хотя бы макет. У рыбинцев что-то пока не получается...

Вот на таком примитивном станке и печаталась ленинская работа, значение которой было так велико. Русские марксисты получили очень сильное теоретическое оружие, дававшее четкое направление революционному движению масс. В ней с «необыкновенной ясностью была поставлена цель борьбы», — вспоминала Надежда Константиновна Крупская о впечатлении, которое произвел тогда ленинский труд.

— Дело шло медленно, трудно, — говорила Ерохина. — Алексей Ганшин и помогавший ему двоюродный брат Масленников, напечатав около ста экземпляров первой части ленинского труда, вынуждены были уехать в Москву, где продолжали дело в доме Зайцевского на 1‑й Мещанской улице.

Этот ленинский труд получил широкое распространение. Но позже найти его оказалось не так-то легко. Первый и третий выпуски были обнаружены в берлинском социал-демократическом архиве и в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

Второй выпуск книги, развенчивающий экономическую теорию народников, не обнаружен и до сих пор.

О том, как Алексей Александрович Ганшин впоследствии увековечил события, связанные с пребыванием Ленина в Горках, говорит и такой примечательный факт.

Уже после революции, он, инженер Ганшин, приехал в деревню Горки. В Москве он приобрел небольшую динамо-машину, установив ее на мельнице. У горкинских крестьян таким образом загорелась «лампочка Ильича» еще до того, как была построена станция в Кашине.

И опять нотки гордости прозвучали в словах Ерохиной, что свидетельствовало о ее увлеченности этой своей работой, которая давала людям знания, способствовала росту и широте их кругозора, учила мыслить масштабно и исторически.

Крепко связан музей с совхозом и школой. Это не только территориальная связь, это общая партийная организация, общие интересы. Ерохина и Зайцева проводят занятия с рабочими совхоза, делятся с ними знаниями, материалами, помогают составлять программы политпросвещения, получая, в свою очередь, помощь от совхоза. Живут они в совхозных домах просторно, благоустроенно, со всеми современными квартирными удобствами, такими же, как в том, новом, переславском, шестом микрорайоне.

Мы поднялись по деревянной лестнице с резными балясинами в светелку, где была рабочая часть музея. Галина Ивановна рассказывала о сыне Алексея Ганшина, Александре, о запечатлевшихся в его памяти эпизодах переславской жизни, о младшем Ганшине, Иване.

— Очень скромно он говорит о своем участии в печатании книги. Этой скромности нужно учиться: «Занимался брошюровкой». Будто это ничего не значащая работа. Я вот что заметила, — вспомнила она, — люди, как-либо соприкасавшиеся с Лениным, жили его мерками, были удивительно скромны и бескорыстны. С Иваном получилось так: в комнату, где печаталась книга, никого не пускали, и его в том числе: молодой, горячий. Дверь всегда была на запоре, а тут как-то, видно, забыли закрыть или кто-то только что вышел. Иван потянул за ручку, дверь открылась, и он все увидел. Тогда и его допустили к работе.

Наш разговор был прерван появлением молодого человека, принесшего найденную им монету времен Петра I. Копал огород и нашел. И сразу в музей. Ерохина приняла, записала находку, отложила вместе с другими вещами для отправки в переславский музей.

— У нас, наверное, во всем районе самый молодежный поселок, — сказала Ерохина, возвращаясь к нашей беседе. — Только в прошлом году состоялось двенадцать свадеб. Были б невесты, и больше переженились бы. А как вы думаете, куда прежде всего молодожены идут?

— В музей? — предположила я.

— Да, представьте. Сначала возложат цветы на площади, там, где установлен бюст Ленина, и — к нам, сюда. У комсомольцев здесь принимают ленинские зачеты: что они проделали за год, как жили, какие задачи на будущее ставят. А мы на партийных собраниях отчитываемся. И я, и преподаватели школы.

Так, постепенно, все связывалось в единый узел: и историческая ленинская работа, и его романтическая поездка в Переславские Горки, и последовавшие в дальнейшем события.

Человеческая лавина поворачивалась в новое русло, вехи которого начертаны Лениным.

О том, как этот поворот совершался в Переславле-Залесском, я узнала из записей первого директора Историко-художественного музея, историка-краеведа Михаила Ивановича Смирнова, изданных в Городской государственной типографии № 12 в 1928 году.

Здесь в год революции 15 марта стало известно из телеграфного сообщения о том, что свергнуто самодержавие. Экстренно собралось заседание думы, был сформирован Временный исполнительный комитет. Власть перешла в руки местной буржуазии. В тот же день вечером состоялся митинг рабочих «Товарищества переславской мануфактуры» — они по-своему реагировали на свержение самодержавия. Духовенство отметило событие литургией в Преображенском соборе, в том самом, где совершался некогда постриг отрока Александра, крестным ходом на Красной площади, митингом с речами духовенства и членов нового исполкома, а на другой день в состав этого исполкома были введены рабочие местных фабрик.

Уже в начале апреля в Переславле-Залесском был образован Совет рабочих депутатов, а вслед за ним и Совет солдатских депутатов.

Первый раз, теперь уже не на Косарке, а в самом городе, на древней площади, с которой некогда уходили дружины на защиту своей «украсно украшенной» земли, открыто, торжественно, бурно праздновался Первомай.

Действия развивались и нарастали. В июне на первом уездном съезде крестьян был создан Совет крестьянских депутатов. Внутренняя борьба обострялась. Администрация органов Временного, буржуазно-помещичьего правительства, земства, города и действовавших отдельно Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов проводят объединенное заседание по урегулированию земельного и других вопросов, касающихся хозяйственных и общественных отношений. Постановления, которые были приняты, говорят о характере этого «урегулирования»: строгая охрана собственности — земля еще находилась в частных руках.

До самых Октябрьских дней шла внутренняя борьба, были попытки вызвать в городе волнения и беспорядки. Но вот, наконец, восьмого и девятого ноября, после того, как на Втором Всероссийском съезде советов Ленин в Смольном торжественно объявил о том, что Великая Октябрьская социалистическая революция совершилась и съезд принял первые советские Декреты о мире и о земле, тут, в Переславле-Залесском, Советом рабочих и солдатских депутатов с помощью оружия были заняты почта и телеграф. С помощью оружия. Не все проходило гладко в этом древнем городе не только в предреволюционный период, но и в новом, восемнадцатом году. Борьба шла ожесточенная. Представители уходящих с исторической сцены классов, все эти Захряпины, Гикиши, Гольмберги, Хухлоевы, Житниковы, владевшие в Переславле-Залесском предприятиями, сопротивлялись. И в этой борьбе совершалось утверждение нового.