Вдруг земля куда-то пропала. Нога Маргариты провалилась сразу на полметра вниз, джинсы тут же промокли до колена. Вытащив ногу из воды, Марго присела на берегу и протянула руку вперёд. «Похоже, здесь две реки сошлись в одну, - поняла она, вспоминая карту Встречника, - и получилась петля». Она начала прикидывать в уме ширину этой реки относительно всей долины и даже смогла вспомнить в общих чертах карту, но потом сообразила, что этой ночью Межиречье выглядит по-другому, словно здесь изменились законы времени и пространства. Вместо двадцати ступенек она преодолела не меньше сотни, вместо небольшой долины прошла целую степь, а ещё этот странный свет, от которого не становится светлее… выход был один – просто перейти реку. Вода была обжигающе холодной. Всего за два шага Маргарита провалилась чуть ли не по пояс, вода наполнила ботинки и промочила насквозь джинсы. Смутно припоминая, что днём обе речушки были совсем неглубокими, Маргарита сделала ещё несколько шагов и провалилась ещё глубже. Промокшая одежда обратилась тяжёлой ношей, а продрогшие конечности отказывались подчиняться. Застучали зубы. Маргарите уже не хотелось никуда идти – что, если дальше придётся пробираться вплавь? Но и сил на то, чтобы вернуться, у неё не оставалось. Она сделала ещё несколько шагов вперёд, и дно исчезло из-под ног. Маргарита поплыла. Течение было почти незаметным, и всё же сносило её вправо, но она не отрывала взгляда от света вдалеке и так держалась курса. Тело привыкало к ледяной воде, теперь Маргарита с большим страхом думала о том, как холодно ей будет, когда она выйдет из реки. И тут река снова начала мелеть; пара шагов – и Маргарита оказалась на берегу, лицом к лицу со стеной из холодного света. Холодный ветер пронимал до костей, её начала бить крупная дрожь, и она скинула куртку, от которой не было больше толка.

Свет, который теперь больше походил на голубоватый газ, был на расстоянии вытянутой руки. Маргарита вытянула чуть подрагивающие пальцы; те погрузились в газ, тёплый и вязкий на ощупь. Она отдёрнула руку и осмотрела. Пальцы были в порядке. Голоса неземных существ звучали гораздо громче и настойчивей, давая понять, что Марго на верном пути. Набрав в грудь побольше воздуха и задержав дыхание, как перед погружением, Маргарита сделала шаг вперёд. Свет поглотил её тело, и всё на миг исчезло – и холод, и ветер, и тяжесть влажной одежды, и пение из-за стены. А потом Маргарита снова ступила на землю – но уже по другую сторону.

За Межиречьем было тихо и тепло. Мягкий голубой дым стелился по земле и окутывал ноги; вдаль вела поросшая мхом тропинка. Деревья с повязанными на ветви белыми лентами приветственно кивали Маргарите кронами. Она кивнула в ответ и сделала шаг вперёд. Вода всё ещё хлюпала в ботинках, но дрожь ушла, больше не стучали зубы и не немели пальцы.

– Пришла, – послышалось отовсюду разом. Она подняла глаза. Из-за деревьев к ней шагали фигуры – чёрные, величественные и, как почувствовала Маргарита, безопасные. Тела существ были целиком затянуты чёрной материей, отчего очертаний лиц было не различить. Они подошли к Маргарите и окружили её кольцом – всего их было восемь. Марго молчала.

– Маргарита, – сказало одно из существ, не то спрашивая, не то утверждая. Маргарита кивнула, вглядываясь в лицо духа. Было видно, что губы его шевелятся под материей.

– Мы ждали тебя. Ты должна увидеть Матвея в последний раз.

В последний раз. Последний. Это прощание. Была ли она к этому готова? Пожалуй, да. С того момента, как вышла из дома, она знала, что это будет прощание, хотя не могла признаться самой себе. Это было бы слишком трудно – идти сюда, признавая, что нет никакой надежды уйти вместе с ним. Она снова кивнула.

Духи молча развернулись и двинулись по тропинке. Маргарита поплелась следом. Они шли, утопая ногами в голубом тумане, вдоль десятков одинаковых деревьев с резными стволами и сотнями лент, украшающих ветви. Когда Маргарита на миг оглянулась, то не увидела позади никакой стены, только змеящуюся тропинку с деревьями по обе стороны до самого горизонта. Вздохнув, она продолжила путь. Когда существа без всякого предупреждения остановились, Марго чуть не врезалась в спину последнего из них, но успела остановиться и удержала равновесие.

– Матвей здесь.

Матвей лежал на широкой тёмной доске – необычно красивый и умиротворённый, в раме из белых кувшинок, таких же свежих, как его лицо. Он был в одном из своих выходных костюмов; шарф, подаренный Маргаритой, обмотан вокруг шеи. Глаза его были закрыты, лицо дышало спокойствием. Руки с такими любимыми длинными пальцами был сложены на груди.

Маргарита присела рядом с телом, взяла с носилок один цветок и вложила в пальцы брата. Хотелось плакать, но слёзы не текли, только жгли глаза.

– Мы хранили его для тебя, – негромко сказал дух. Снова воцарилась тишина; существа терпеливо ждали, пока Маргарита закончит своё молчаливое прощание. Минуты бежали, растворяясь в тишине, а Маргарита не знала, что должна делать. Обычно в таких случаях бросаются родным на грудь, рыдают, кричат, клянут судьбу, взывают к небесам… кличут смерть? Она сидела на траве, смотрела на тело, уже не бывшее Матвеем – вообще никем не бывшее, да как же это так! – и не знала, что должна делать или говорить. Не придумав ничего лучше, Маргарита прикоснулась губами ко лбу брата.

– Ты попрощалась? – спросил один из её провожатых. Она молча выпрямилась и отошла от носилок; к ним тут же подошли четверо Чёрных. Не согласовывая своих действий, они быстро подхватили носилки и в восемь рук подняли на плечи.

– Ты должна вести шествие.

Она перевела пустой взгляд на духа, обратившегося к ней.

– Что?

– Шествие должна вести ты, – повторил он. Погребальное шествие, конечно же, догадалась Маргарита.

Пошатываясь, она обошла чёрные фигуры и стала во главе процессии; позади шли духи с носилками, замыкали шествие те, кто остался без дела. Маргарита не представляла, куда нужно идти и что делать, но ноги сами зашагали по тропинке назад, к реке, из которой Марго вышла.

Каждый удар сердца гулко отдавался в висках. Она закрыла глаза и всё равно продолжала идти прямо, словно ей и не нужно было видеть путь. Чёрные снова затянули песню, и теперь Маргарита знала, что это за мелодия – реквием. Его она слышала из шкатулки на берегу, он вёл её, когда она заблудилась в лесу. Она должна была понять раньше – хотя что это изменило бы?

Маргарита давно поняла, что в эту ночь время текло по-другому, и всё же путь, который она прошла, возглавляя процессию, был поистине бесконечным. Она всё шагала и шагала, мерный хруст веток и шум травы за спиной подсказывали, что Чёрные также не замедляют шага. Ноги совсем не уставали, она их вовсе не чувствовала; тело двигалось само по себе, забирая у Маргариты даже возможность отвлечься на боль, холод или усталость. Она была обречена думать, хотя этого сейчас хотелось меньше всего. Минуты сливались в часы, а она всё шла в том же темпе, под ритм заунывного хора голосов. Исчезли деревья, и белые ленты, и тропинка, и, река, и всё смешалось в липкий туман, стелящийся у ног. Маргарита попыталась застонать, но голос не послушался её, и крик оказался заперт где-то в груди.

А потом всё вдруг остановилось, и река с лесом вернулись на свои места. Маргарита стояла на берегу, где на прибрежной влажной земле всё ещё виднелись следы её ботинок. Значит, прошло совсем немного времени?

– Мы пришли, – сообщил Чёрный. Носилки опустились на землю, и Марго увидела, что большая часть кувшинок растерялась по дороге. Затем Матвея спустили на его деревянном плоту на воду. Один из духов, присев у воды, одним прикосновением, без спичек или зажигалки, поджёг край доски.

Огонь пожирал тело неестественно быстро; не успела Маргарита понять, что происходит, как пламя уже охватило цветы и одежду Матвея.

– Нет, – прошептала она бессильно, едва заметно качая головой. Чёрный дух толкнул полыхающую доску рукой, но она продолжала держаться на воде у самого берега.