– Не-ет, – простонала Маргарита. Она закрыла глаза, но продолжала видеть горящее тело Матвея; даже когда она заслонила лицо руками, видение не ушло. В ужасе отшатнувшись от берега, Маргарита неловко упала на спину и застыла.

Крик, месяцами сдерживаемый внутри, вырвался, наконец, из её груди; она кричала и не могла остановиться. По лицу бежали горячие слёзы, она едва успевала набирать воздух в лёгкие, как новый отчаянный крик подступал к горлу, но даже так она не могла заглушить треск огня. А когда Маргарита остановилась, треск тоже затих, и затихло всё вокруг. Захотелось спать, и она уснула.

Когда Марго с трудом разлепила веки, она всё так же лежала на берегу реки. Конечности онемели от холода, пальцев она не чувствовала вовсе. Ни чёрных существ, ни Матвея на берегу уже не было, так же, как не было тумана, следов сожжения и белых лент. Погребальная церемония была закончена, участники разошлись по домам. Куда идти ей самой?

Со второй или третьей попытки она поднялась и отряхнула руки от грязи. Несколько минут ушло на то, чтобы размять непослушные ноги. Ботинки просырели напрочь, как и одежда, даже волосы были влажными, так что она решила и в этот раз не раздеваться перед тем, как перейти реку. Тем более, что теперь, при свете солнца, река превратилась в ручеёк по колено глубиной. Марго перешла его в несколько шагов, а затем так же быстро преодолела Межиречье, снова ставшее небольшой тихой долиной. Она шла мимо куста, у которого пёс нашёл шкатулку, мимо деревьев, где она обронила топорик, шагала через лес, где больше не было слышно ни ведьм, ни навок, перелезала через деревянную ограду, приблизилась, наконец, к своему домику. У самой двери она поняла, что ключи остались в кармане куртки, а куртка всё ещё лежит где-то за Межиречьем, если её не унесло водой. Несмотря на это, Маргарита принялась упорно искать связку в карманах джинсов и стучать в собственную дверь. Через несколько минут силы покинули её; она схватилась руками за стол на веранде и тяжело опустилась на скамейку.

– Маргарита! – послышался знакомый голос, и в уплывающей реальности Марго успела выхватить взглядом три обеспокоенных лица – Андрея, Антона и Тани. Потом чьи-то руки подхватили её, и она позволила себе перестать цепляться за сознание.

Маргариту куда-то несли, кто-то говорил с ней, что-то холодное касалось её кожи. Придя в сознание, она обнаружила себя лежащей на пружинной кровати в лазарете. На ней было что-то чистое и сухое; в палате никого не было. Марго встала, обошла пустую палату, выглянула в окно. Время точно перевалило за полдень, но что это за день? Долго ли она здесь? Заметив стакан с водой на прикроватном столике, она в мгновение опустошила его. Из-за двери в палату доносились женские голоса, но Маргарите не хотелось напоминать кому-либо о себе, она улеглась обратно в постель и прикрыла глаза. Дверь в палату медленно отворилась, к кровати на тихо, стараясь не разбудить больную, подошли Андрей и Лиза. Они молча рассматривали Маргариту, изредка переглядываясь, а ей не составляло труда изображать сон.

– Спасибо, что позвонил, – тихо сказала Лиза. Андрей кивнул и вышел из палаты, а Лиза, дождавшись, когда за ним закроется дверь, опустилась на корточки возле кровати и принялась шептать себе под нос.

– Лиза. – Сказала Маргарита. Сестра тут же подняла голову и уставилась на Маргариту влажными глазами. Опять что-то прошептала. «Вселенская скорбь», подумала Маргарита.

– Очнулась… – заключила Елизавета. Маргарита терпеливо молчала, ожидая слёз и нотаций. Но Лиза молчала, всё вглядываясь в лицо Маргариты, словно пытаясь что-то понять по её глазам. Маргарита в ответ осмотрела сестру. Та была в простой одежде, но с ярким макияжем – наверное, звонок Андрея сорвал её с показа. Недаром она так расстроена.

– Ты всё вспомнила, – вдруг сказала Елизавета.

– О чём?

– О Матвее, – казалось, Лиза не хочет слышать ответ сестры. Но Маргарита ответила:

– Да.

Елизавета протянула руки, чтобы обнять сестру, но та подалась назад. Лиза неловко отвернулась, и Марго увидела, как задрожали её подведённые красным губы.

– Чего ты ждёшь? Что я захочу с тобой чем-то поделиться?

– Всё это время я просто хочу поговорить! – отчаянно вскрикнула Лиза и притихла, испугавшись собственного голоса.

– О чём тут можно говорить?

– О том, что тебе есть ради кого жить, даже если кажется, что это не так, – было видно, что эту речь Лиза готовила заранее, потому что разговор её стал не таким сбивчивым. – Что бы ни случилось в тот день, тебе придётся это принять, как и то, что никакой твоей вины в этом не было…

– Нет. – Перебила её Маргарита. Лиза опешила:

– Что – нет?

Маргарита затихла и опустила веки, пытаясь привести мысли в порядок. Ворот больничной сорочки вдруг показался ей невыносимо тесным, он давил на горло, не давая сделать вдох, и она принялась нервно оттягивать его пальцами.

– Если правда хочешь знать, как всё случилось, – проговорила она, с трудом подбирая слова, – я расскажу. Тебе не понравится, и мне тоже.

– Но так надо? ­– предположила Елизавета.

– Нет. Теперь это уже неважно.

– Но ты знаешь, что я спрошу. Что всё равно захочу знать.

– Да.

Елизавета устремила взгляд в дальний угол палаты; она больше не могла смотреть в глаза сестре, потому что там горел огонь отчаяния. Тем временем Маргарита начала рассказ.

– «Забери меня домой». Он позвонил, и голос у него был совсем пьяный, он так никогда не напивался. Я думала, что-то страшное случилось, а он, оказалось, просто с Кариной поссорился. Она на него обиделась, что они так долго вместе, а живут по раздельности, представляешь? И тогда он сказал, что сделает ей предложение.

Маргарита усмехнулась, провела языком по губам. Сестра смотрела на неё с ужасом и не узнавала.

– Тогда-то я и потеряла контроль. Перестала следить за дорогой, потому что разозлилась, а не потому, что голова закружилась, ясно? Мне стало нехорошо оттого, что Карина его знает всего полгода, но может забрать у меня, забрать из родного дома. А у меня ведь кроме него, – голос Маргариты сорвался на хриплый шёпот, – у меня кроме него вообще ничего нет. Представляешь, как вышло – убила его, чтоб никому не отдавать.

Воцарилась тишина: Маргарита уже сказала всё, что хотела, а Лиза не хотела говорить ничего.

– Уходи, так будет легче для тебя, – сказала Марго, утомившись молчанием.

– А для тебя?

– Мне всё равно.

Вопреки ожиданиям Маргариты, Лиза встала и пошла прочь от кровати. У самой двери она развернулась:

– Видимо, пансионат и вправду был плохой идеей. Завтра я перевезу тебя в лечебницу. Мне казалось, так тебе будет легче это принять.

– Мне никак не будет легче, – сказала Марго. То были последние её слова на несколько недель вперёд.

Андрей вышел из автомобиля и поспешил открыть дверцу для Лизы. Затем он вытащил из багажника большую дорожную сумку и водрузил на плечо. Вдвоём с Лизой они вошли в кованые ворота. Лиза была здесь не впервые, но выглядела очень напуганной, всё озиралась по сторонам. Андрей взял её за руку и повёл по тропинке к административному корпусу.

Было бабье лето. Двор больницы согрелся солнечными лучами, вдоль тропинок ходили пациенты – по одному, группами и с няньками. Елизавета опустила глаза и всю дорогу старалась глядеть только себе под ноги. Они миновали столовую и вошли в корпус, где сразу столкнулись с Алексеем Ивановичем. Доктор, узнав Лизу, улыбнулся.

– Доброе утро, Лизавета. Маргарита сейчас должна быть на завтраке, вы рано приехали.

– Нет, я хотела поговорить с вами.

– Ну, раз так – проходите в кабинет, я сейчас приду.

Молодые люди вошли в знакомое уже помещение. Деревянные окна была плотно зашторены, перед стареньким письменным столом стояло два кресла для посетителей. Лиза опустилась в одно и вздохнула, а затем принялась заламывать пальцы. Вошёл доктор.