Наконец, Брик закончил, убрал блокнот в портфель и быстро ушел, пообещав в скором времени вернуться с бумагами, которые необходимо подписать для его назначения.

Дискин казался очень довольным.

— Я уверен, что Илья все устроит наилучшим образом. Он защищал самого Семенецкого, а там вообще была безнадежная ситуация.

Хотя Наташа не слышала о Семенецком и его деле, но все же понимающе кивнула. Действительно, адвокат внушал доверие и казался человеком, способным решить любые проблемы. Бывает такой сорт людей, которые умеют общаться так уверенно, что передают свою уверенность другим.

— А как же Тёма? Ему надо что-нибудь послать! Вещи, еду…

— Давайте подождем, — рассудительно сказал Дискин, — Илья все утроит, в этом можете не сомневаться. Очень надеюсь, вы скоро получите своего Тёму назад.

Тут Наташа совсем успокоилась. Перевернувшийся мир понемногу возвращался в обычное состояние. Она, наконец, выпила чаю и съела полагавшиеся к нему хрустящие сладкие печенья.

— Скажите, Наташа, — спросил Дискин с непонятной тревогой в голосе, — а вы еще не встречались… со следователем?

— Нет.

— Знаете… вы непременно встретитесь, вас будут расспрашивать и рассказывать определенные обстоятельства… Понимаете, надо быть готовым к тому, что все будет представляться не таким, как оно есть на самом деле.

Тут Иосиф Давидович совсем запутался в изложении непростых мыслей и замолчал. Наташа ничего не поняла, но заверила, что все будет понимать обязательно правильным образом.

Однако же Дискин выглядел расстроенным. Наташа решила, что всегда плохо думала об этом человеке, а пришла беда, и именно он первым предложил помощь, и какую! Она почувствовала, как на глазах выступают слезы, а к горлу подкатывает комок.

— Спасибо вам, — сказала Наташа и расплакалась.

Иосиф Давидович необыкновенно смутился.

— Что вы, что вы, Наташенька! Это мой долг. Вы не знаете всего, и, возможно, никогда не узнаете… Может быть вы еще перемените мнение обо мне, но, поверьте, я сделал все, что мог!

Наташа снова не поняла смысл горячей речи и в ответ улыбнулась сквозь слезы. Дискин подозвал официанта, велел принести воды, протянул ей салфетки и принялся всячески утешать.

Когда вернулся Брик, Наташа была уже спокойна и даже смеялась забавным рассказам Иосифа Давидовича о его первой поездке в Израиль.

— Посмотрите внимательно, — серьезно сказал адвокат и положил на стол толстую пачку бумаг, — это мой контракт.

Наташа пробежала глазами по первой странице, но ей никак не удавалось сосредоточиться на смысле юридических терминов.

— Позвольте!

Дискин забрал у Наташи контракт, нацепил очки, сразу придавшие ему солидный вид, и погрузился в чтение. В некоторых местах он переспрашивал Брика, и тот подробно и обстоятельно разъяснял смысл написанного. Иосиф Давидович удовлетворенно кивал головой и читал дальше. Но ближе к концу адвокат и Дискин сцепились по поводу несущественного, на взгляд Наташи, пункта. Спор был настолько яростным, что она даже забеспокоилась, как бы солидные господа не накинулись друг на друга. Однако все разрешилось мирно: Брик пошел на уступки, принял дискинские изменения и отправился перепечатывать контракт.

Иосиф Давидович выглядел так, словно одержал крупную победу.

— Не волнуйтесь, Наташа, адвокаты, конечно, пройдохи, но и мы с вами не лыком шиты. Верно?

— Верно, — согласилась Наташа.

— Ну, вот и чудненько. Сейчас придет Илья, подпишем бумаги, и совсем скоро все будет хорошо. Как прежде.

XII

Московские события последних дней и переживания героев заставили нас на время забыть о злоключениях сенатора Макдауэлла. Он пережил сильнейшее нервное потрясение после встречи с Добрым-Пролёткиным, но не таков был Арчибальд дабл Ю Макдауэлл, потомок первых английских колонистов, чтобы опустить руки и признать поражение. К тому же, высоко оценивая значимость собственной персоны и положение в обществе, сенатор понимал, что рядом находятся люди куда более значимые, и объяснить им, что неудача в России связана с причинами мистического характера, было бы весьма затруднительно.

Вернувшись домой, в старинное родовое поместье неподалеку от Бостона, Макдауэлл получил возможность привести в порядок мысли и спокойно все обдумать. Атмосфера домашнего покоя позволяла расслабиться. Усадьба в английском стиле, газон, вовсе не идеальный, а запущенный ровно настолько, чтобы показать естественность и близость к природе, чудесный подернутый ряской пруд с кувшинками, печально опустившие ветви к земле столетние вязы — все это напоминало о счастливом детстве и давало ощущение безопасности. А что, скажите, может быть лучше для спокойных размышлений?!

Сенатор сидел в кресле на лужайке, потягивал домашний лимонад и думал. В ногах дремал старый пес — некогда черный как уголь, быстрый как стрела и сильный как медведь, а теперь поседевший и слепой на один глаз. У бедняги не было сил поднять голову и отогнать назойливых мух. Как бежит время…

Возвращаясь к русским друзьям… Если исключить теорию о сверхъестественных способностях Доброго-Пролёткина — а исключить ее просто необходимо, так как предположение о чудесах допустимо только когда исчерпаны все традиционные научные объяснения — то остается версия об использовании коварным русским неизвестного технического устройства, обхитрившего американскую электронику и самого многоопытного сенатора. В этом случае приходится признать, что в Москве появились очень серьезные ребята с инженерной подготовкой экстра-класса. Да и сам Добрый-Пролёткин — превосходный артист и талантливый психолог. Оставалось досадовать на себя: надо же, попасться в примитивную ловушку, потерять самообладание и с позором покинуть поле боя! Макдауэлл привык называть вещи своими именами, даже если это больно било по самолюбию — именно трусливое и позорное бегство, и ни что иное.

Непонятны мотивы русских. Принять на веру объяснение, что Загорский имеет более важные дела? Нечто более важное, чем передел мира? Аналитики просеяли всю доступную информацию и не получили однозначного ответа. Проблемы личного характера, конечно, способны вызвать неадекватные реакции, но в этом случае демарш следовало ожидать от самого Загорского, а не от его помощника.

Возможно, конечно, окружение по собственной инициативе решило ограничить контакты босса, но факты, подтверждающие такое предположение, отсутствовали. В Администрации Президента, как в любой сложной бюрократической системе, идет постоянная конкурентная борьба, прямо сейчас, например, разыгрывается кресло заместителя Генерального прокурора. Участвует три клана, у команды Загорского — явное преимущество. Но и это не может быть основанием для отказа от сотрудничества.

Разумный вывод возможен один: Загорский решил вести собственную игру. Такое иногда случается — люди, достигшие определенного уровня власти, могут переоценивать свои силы. Надо просто найти тех, с кем он готовит альянс. Выбор небольшой — китайцы или японские корпорации. В любом случае — ничего страшного, сам президент уже принял предложение, а Загорский — всего лишь дополнительный аргумент, и его несанкционированная активность доставит несущественные затруднения. Но и это — проблема, поэтому ситуацию требовалось срочно локализовать.

Ну и ладно. У тех же русских есть хорошая пословица: «За одного битого двух небитых дают». Очень мудрое изречение. Настало время извлечь пользу из негативного опыта! Вы хотели войны, джентльмены — и вы ее получите!

Есть три варианта возможных действий. Первый — применение стандартных бюрократических процедур по линии президента. Скорее всего, это сработает, но есть очевидные минусы. Загорский — вполне сформированный центр силы, который может быть использован впоследствии как противовес президенту. В этом случае нельзя допускать их взаимодействия в нашем проекте пусть даже на уровне босс-подчиненный. Стало быть, вариант подходит для случая, когда требуется полный вывод Загорского из игры.