Я устало качнула головой, втайне надеясь, что лицо мое не выглядит слишком уж обреченным, и начала рассказ…
Я перечислила все факты, которые знала, без домыслов и предположений. Все, чему была свидетельницей. Ровно до того момента, как, поговорив с Альбертом, отправилась на поиски Лагри. Все последующие воспоминания были слишком зыбкими и слишком опасными, как болотная топь. Я всерьез побаивалась в них захлебнуться…
— По свидетельству епископа Иверри, — сказал председатель, когда я замолчала, — он оставил вас при смерти наедине с герцогом Рагдаром в восточном крыле. Что произошло после этого?
Я подозревала, что меня спросят об этом, но так и не придумала, какой линии поведения мне при этом придерживаться, и как уклоняться от ответа. Я оставила это на волю случая, и случай меня не подвел. Не успел Шадагар договорить фразу до конца, как с места поднялся Наблюдатель.
— На этот вопрос отвечу я, — сказал он. — Моя жена в тот момент, когда ее последний раз видел епископ, и продолжительное время после, находилась под воздействием ядовитых веществ. При этом, как правило, мозг бывает затуманен, что может подтвердить любой целитель или знаток ядов. Эрда Керш не оказалась исключением, и даже по прошествии времени не способна внятно рассказать о событиях произошедших в тот день, поэтому сообщить какую-либо полезную информацию по этому поводу она не может.
— Но мы имеем дело с обрушением целого крыла здания. И ни какого-нибудь, а дворца! Это вам не шутки, ирье Керш, — ворчливо заметил король Гарвадии. Кажется, его звали Тадэуш. — Тому есть причина…
— Как вы справедливо заметили, оно обрушилось. УЖЕ. И причина, какая бы она ни была, ТЕПЕРЬ не имеет особого значения, — спокойно ответил Наблюдатель.
С моей точки зрения, подобное заявление было весьма рискованным, но видимо Альянс привык к подобным выступлениям блондина, потому что Тадэуш только недовольно поджал губы и сказал больше даже с обидой:
— Хочу обратить ваше внимание, ирье Керш, на то, что в данном случае вы рассуждаете весьма неподобающим образом для дознавателя высшего звена и уполномоченного представителя Альянса…
— Вам так необходима причина?! — Риан сделал такое лицо, как будто его из чистой прихоти просили немедленно раздеться до гола: эдакая смесь изумления, брезгливости и непонимания. — Хорошо, я назову ее…
Собравшиеся, до того позволявшие себе комментирующие шепотки, примолкли, изготовившись внимать Наблюдателю с не меньшим вниманием, чем Сиятельному Шадагару, — Риан определенно имел вес в их обществе.
Кто же он такой, черт возьми?
Я так и не разгадала эту загадку.
— Итак, — скучным голосом начал ирье Керш так, как будто ему предстояло в сотый раз рассказать то, о чем уже давно всем известно, — восточное крыло Харланского замка, — (ого! а я и не знала, как называется королевская резиденция), — если кто-то не знает, — ядовитый взгляд в сторону Тадэуша, — является самой первой постройкой относящейся к дворцовому комплексу, и с момента своего возведения, она ни разу не ремонтировалась. Три года назад, специально созванной комиссией, эта часть замка была признана опасной для дальнейшего использования, о чем есть соответствующие пометки в хозяйственных книгах и составленный по всей форме акт.
На этом месте Риан сделал паузу и кивнул одному из секретарей, до того старательно записывавшему протокол заседания. Тот встрепенулся и, в подтверждение слов Наблюдателя, придвинул к краю стола пару толстенных талмудов в засаленных обложках, сверху украшенных кучкой пыльных свитков. Блондин продолжил:
— Тогда же восточное крыло было освобождено проживающими в нем ранее лицами, о чем так же имеются соответствующие подтверждения, — при этих словах секретарь, не дожидаясь кивка Керша, выложил на всеобщее обозрение ворох других пыльных свитков, — после чего начался ремонт. Однако средств выделенных королем Эдгаром не хватило, и помещения были восстановлены частично. Комиссия объект не приняла и разрешение на эксплуатацию так и не выписала. Восточное крыло по-прежнему находилось в аварийном состоянии. Поэтому ничего удивительного в том, что в один, далеко не прекрасный, день оно обвалилось, нет.
В этот момент я, с легкой грустью, но в тоже время и с уважением, подумала, что, зная Керша как «темную лошадку», все равно его недооценивала. Его твердости отстаивания собственных интересов можно было только позавидовать. И, как не неприятно было это осознавать, но исходя из вопроса спасения собственной шкуры, я забеременела от него очень удачно. Риан будет биться за своего ребенка до последнего и спасет его, а вместе с ним и меня…
— Допустим восточное крыло действительно обветшало, — взял вдруг слово Ирсо Харжело. — Хотя, насколько мне известно, это совершенно не помешало герцогу Рагдару поселить туда вас, ирье Керш, а вам, между прочим, там жить. Но мы не будем акцентировать на этом внимание. Тем не менее, обрушение имело какие-то очень… хм… грандиозные масштабы. К тому же в тот момент было зафиксировано значительное изменение магического фона. Буквально таки сильнейший выброс энергии. Колебания похожего характера, как правило, происходят при… вызове демона…
— Изменение магического фона действительно ощущалось, — спокойно сказал Риан, — и я не вижу в этом ничего удивительного — тогда была сильная гроза.
— Разразившаяся внезапно средь ясного неба… — ехидно прищурился Харжело.
— Что часто случается летом во время жары… — равнодушно пожал плечами Наблюдатель.
— Ирье Керш, я понимаю ваши чувства, вы, несомненно, беспокоитесь о своей супруге, причем настолько, что даже готовы трактовать факты в ее пользу…
В рядах Совета наметилось настороженное оживление, а я искренне пожалела, что Ирсо не отбросил копыта во время покушения на принца. Вот уж не думала, что он такой въедливый и дотошный. Хотя чему удивляться, если имеешь дело с правителем ТарнОнлаид, в этой стране слово «демон», как красная тряпка для быка.
— Даже не понимаю, на что вы намекаете, — с холодной любезностью и очень правдоподобно соврал Наблюдатель.
— Я не намекаю, — голос Харжело стал громче. — Я хочу обратить внимание всех присутствующих на то, что единственный свидетель происшествия молчит, чему выступающее от его имени лицо дает весьма сомнительные объяснения. При этом мы имеем в отношении герцога Рагдара всего лишь несколько косвенных улик, которые совершенно не гарантируют его причастность к покушениям. Подстраивать убийство самого себя — это выглядит слишком уж неправдоподобным.
Совет уже не просто оживился — он громко роптал, разделившись на два лагеря. Кто-то поддерживал Ирсо, кто-то настаивал на виновности бывшего регента.
— Вы должно быть невнимательно слушали мой доклад, — ровно сказал Риан, ничем не выказывая ни беспокойства, ни раздражения. — Того количества косвенных улик, которые я представил, и показаний свидетелей вполне достаточно, чтобы выявить виновника хотя бы методом исключения.
— И все же остаются подозрения…
— Что все покушения спланировал телохранитель регента?! С этим мы можем разобраться очень легко. Эрда Керш, — церемонно обратился ко мне Риан, — скажите, вы планировали покушения на герцога Рагдара?
— Нет, — ответила я.
— Нет, — повторил Риан. — Вы слышали, уважаемый повелитель Харжело, она сказала: «нет». Охотники не лгут.
— Хорошо, — угрожающе прогудел Ирсо. — Возможно, она не планировала покушений, но у меня есть основания подозревать ее в вызове демона и разрушении дворца!
— Прекрасно! — почти ласково произнес Наблюдатель. — Не сочтите за труд, озвучьте нам эти основания.
Харжело покраснел и набычился:
— Она вызывала демона полгода назад.
— Происходящее полугодичной давности в данный момент нас мало интересует, — голос блондина был бесстрастным.
— Но оно имеет значение, — на этот раз повелитель ТарнОнлаид саблезубо улыбнулся. — Если она вызвала его тогда, значит, вызвала и сейчас, а Рагдар потому и пытался ее убить, что понял ее одержимость демоном.