Пьет? Да конечно пьет, чтоб такой да не пил… Но сейчас трезв. Значит не за что…

Ну и хорошо, что трезв. Какой разговор с пьяным…

Так поговорить, напомнить о себе, иль без разговоров – в рыло? Лучше, конечно, поговорить, и уже потом…

Эх, жизнь наша непредсказуемая. Эх, Биток, Биток… Впрочем, не такая уж странная метаморфоза – мало ль в истории человеческой примеров, когда личность с высот высоченных падает на самое, самое дно – социальное, финансовое… А то и еще ниже – за пределы бытия земного.

Цари – короли – императоры. Остро заточенной железкой – бжик по шее, – и отделена головушка царственная от тела царственного.

Иль министр деловой и надменный. Вчера из номерка гостиничного сверх-дорогущего, перекрикивая прилив океанский и щебет птах экзотических, отдавал распоряжения по «спутнику»: то ударными темпами возвести, то с землей сравнять, у икса все забрать и передать игреку; а сегодня он же, слезками лицо залито, лежит на шконке тюремной, плесенью попахивающей, в потолок глядя, думает: эх, жизнь моя, жизнь моя пропащая…

«…Еще утром человек был диктатором, приказал повесить на габарите железнодорожного моста – на страх – начальника станции, помощника начальника станции и третью сомнительную личность с татуированными руками, а вечером тот же человек приткнулся с узелочком у пароходной трубы и рад, что хоть куда-то везут…

…Удачливый делец только что добился поставки на армию, и жена его уже собралась приобрести у фрейлины, баронессы Обермюллер, котиковое манто с соболями, – ой, все полетело к чертям! – и поставка и манто, чемоданы с роскошным бельем угнал негодяй ломовик, и даже при посадке вчерашний преданный друг, один гвардеец, который так заискивал, целовал ручки, – вдруг хватил дельцову мадам ножнами по шляпе и спихнул ее с вагонной площадки…»

Это из великолепного «Невзорова», Алексея Толстого.

Вот и наш герой, с ушами пожеванными, Биток… Может, в какой-то момент переоценил силы свои и возможности. Может, что-то подломило. Или обломало. А может, здоровьичко бычье, для его профессии столь необходимое, в какой-то момент подвело.

А скорей всего, вот что: просто закончился период, благоприятный для таких, как он. Было времечко золотое, а на смену ему пришло времечко дерьмовое. Все хуже становилось, все хуже, хуже… Организм потребовал алкоголя; получив, потребовал еще. Еще, еще… Требования стали ежедневными, круглосуточными… Пытался сдерживаться, но не получилось, в какой-то момент дрогнул, поддался, и как понеслось, как понеслось…

В результате имеет Биток то, что имеет.

– …я ему культурно: милый ты мой («милый» – это он специально, назло мне?), пойми: не из чего платить – заказчик не рассчитался с нами, не перечислил деньги. А ему хоть бы что: гони деньги – и никаких.

Развел руки в стороны – все, мол, нет больше сил втолковывать – выдохся. И тогда слово взял здоровила с цепурой на бычьей шее, Биток.

– Слушай, ты, – обращаясь ко мне, даже взгляд в мою сторону не перевел, – ты ваще нормальный человек, а? Иль, может, с русским у тебя плохо – не понимаешь? Иль, может, тебе по-китайски втолковать, а?

Раздраженно потеребил подбородок – ну, блин, достали бестолковые. Не понимают простейшего, отвлекают по пустякам от дел важных.

– Если тебе говорят: нету – значит, нету. Что ж тут непонятного, а?

Молчу. И что ответить – не знаю, и горячая волна в груди мешает говорить. Да и какой смысл повторять одно и то же, одно и то же выслушивать. В принципе, уже все ясно.

– Ты ваще знаешь, на кого наезжаешь, а? Тебе что, больше других надо? Почему все молчат, ситуацию понимают правильно, а ты один тут понимаешь… Почему, а? Или ты самый козырный?

Накрутив себя своими же словами, бьет меня. Ладонью. Удар приходится по уху, и я падаю. Вскочив, предпринимаю попытку попасть здоровиле ногой по яйцам. Вроде удается, вроде проходит удар, но бугаине хоть бы что – не то, что рожу не перекосило, даже не моргнул. Видимо, пришелся чуть в сторону от цели. Пробую еще раз, но на сей раз здоровила успевает схватить меня за ногу и, сграбастав, бросает о пол. Без малейшего усилия поднимает и вновь бросает. А затем еще раз. Ну силища жуткая… Он меня просто превратит в лепешку. Точнее, в мешок костей.

– Биток, прекращай, – говорит Сергей Иваныч, – ты ж его покалечишь.

– Покалечу, – соглашается Биток, и бросает меня в четвертый раз.

Ой, блин! Похоже, что-то там, внутри, в организме, отбито.

– Если ты его покалечишь – сядешь. Надолго. Лет на пять – шесть минимум. Иль все свои деньги придется выложить всяким там сутягам – щелкоперам.

Последняя фраза подействовала, сбила боевой пыл борова. Тяжко дыша, плюхнулся на стул, отер со лба пот.

Мерзавец и ворюга Сергей Иваныч (он же мой спаситель) рукой показал на дверь, мол, давай, парень, давай, давай, вали поскорей, пока Биток в состоянии чуть приостывшем.

Тут уж без вариантов – быстрым шагом я направился к двери, и уже переходя порог, услышал:

– Ну, штемп наглый, по яйцам, меня! Меня! Совсем оборзел гегемон!

На улице, зайдя в подворотню, я тщательно осмотрел себя, ощупал, попытался понять насколько серьезны повреждения… Тьфу – тьфу, кажется, отделался более-менее легко – ушибами да гематомами. Можно сказать, повезло.

Господи, стоят ли того деньги… Нет, не деньги, возразил себе, тут совсем иное. Этот тип сволочной, Сергейваныч, он меня унизил, наплевал мне в душу – вот причина. Хотя и деньги – тоже. Два месяца с лишним горбатить впустую – это ни в какие рамки. Даже каторжанам за труд пайка какая-никакая выделяется, а тут – вообще ничего.

Да уж, пока меня не касалось это лично, читалось в газетах да слышалось с чужих уст – я не понимал, насколько это ужасно, но тогда… Черт, на какие шишы жить дальше – подумал. На куцые и унизительные женушкины? И что ей сказать? Рассказать правду, как все на самом деле было? Скорей всего, поглядит на меня с молчаливой укоризной, словно моя в случившемся вина, пустит слезку скупую, щемящую.

Но с другой стороны, повезло. Ведь калекой мог сделать, запросто.

И еще одна мысль появилась: вооружившись увесистой каменюкой… двумя или тремя… возвратиться в офис, и к бугаине подскочив… Аж в голове загудело от желания. Никто и никогда не унижал меня так, как он… Как они, двое. Ну, твари!

И уже взглядом стал шарить по местности вокруг, но в последний момент осек себя: опомнись, ты испытываешь Судьбы терпение.

Часто бывает, зло сегодняшнее оборачивается пользой завтрашней. Примерно о том же в поговорке народной: не было бы счастья, да несчастье помогло. Прежде всего, пришло понимание: гарантированная оплата за труд, она осталась в невозвратимом прошлом, ныне все зависит от работодателя, его порядочности – непорядочности. Но надеяться на человеческую порядочность – это рулетка. В нашей же стране не просто рулетка, а, считай, без выигрышных цифр.

А почему б самому не попробовать… Точнее, с напарником, потому как для многих электромонтажных работ пары рук может просто не хватить.

Непростая проблемка – найти напарника: один – неумеха, второй – лентяй, третий – нечист на руку, четвертый… Но нашел. Спокойный, и работящий, и руки на месте, только изредка уходящий – на денек, второй, третий – в запой. Но ничего, у меня не режимное предприятие – не вышел на работу – не досчитаешься денег.

Лиха беда начало. В городской газете объявлений появилось мое, коротенькое: «электрика, электромонтаж» и домашний телефон. Сначала побаивался, что позвонят горлохваты из налоговиков: ну-ка покажи бумагу о регистрации, или рэкетиры: ты чё, без крыши? ну даешь, так нельзя, мы будем твоей крышей… Но нет, все шло тихо, спокойно, деловито. Вскоре у меня появился мобильный и в последующих объявлениях я уже указывал номер мобильного. Если голос звонящего казался сомнительным, отказывал, ссылаясь на круглосуточную занятость.

Через месяц, нет, даже раньше – недели через три – мы двое уже не тянули предлагаемый объем работы, и пришлось подрядить еще пару человечков. Затем нас стало шестеро, затем семеро, затем одиннадцать; вскоре я перестал работать руками и занялся одними лишь организационными вопросами. А еще через какой-то период времени зарегистрировался как юридическое лицо – частное предприятие, и пошло – пошло – поехало.