– Ой, какой ты смешной!

– Я не шучу, милая, – он приподнялся на локте, посмотрел в ее глаза и сказал со всей торжественностью, на которую был способен, – Будь моей женой, светлая королева Маргарита!

– Я согласна, – шепнула она, обвивая его шею руками.

Никто не беспокоил их в этот утренний час. Ни Борис, ни даже проницательная Вика не догадались проверить номер Андрея.

Легкий ветерок играл полами плаща Бориса, ерошил его волосы. Борис и Вика стояли у арендованного самолета, Борис нервничал, поминутно оглядывался по сторонам, словно ждал кого-то.

На трапе стоял стюард и нетерпеливо показывал Вике на часы.

– Пора, – сказала она.

Борис недовольно поморщился, дернул плечом и пошел к самолету. Вика двинулась за ним. Борис улетал на свой остров в Карибском море, улетал в неизвестность, с единственной спутницей Викой, последней ниточкой, связывающей его с прежней жизнью.

Почти в это же время другой самолет оторвался от взлетной полосы, и начал набор высоты. На его борту находились Рита, Маша и Андрей. Они летели в Москву.

Часть 4

Неведомый остров

49

BMW цвета мокрого асфальта мягко притормозил у двухэтажного особняка, в одном из переулков, выходящих на Солянку. Из автомобиля никто не вышел. Видимо, водитель кого-то ждал; кого-то, кто вот-вот должен был появиться.

Был тот чудный предвечерний час конца августа, который грех назвать просто концом рабочего дня. Старые деревья, сохранившиеся в маленьком дворике особняка, за чугунной оградой, уже жили предчувствием осени. Иногда одинокий желтый лист падал, как невольная слеза и ложился рядом с собратьями на асфальтовую площадку у входа.

Переулок был пуст, и только со стороны улицы доносился сюда отголосок городского шума, да вереница припаркованных вдоль бордюра автомобилей, подтверждала: да, мол, мы действительно в мегаполисе, в самом его сердце, только в этом переулке нет ничего интересного, нет бутиков, правительственных учреждений, контор, нет ничего такого, чем интересуются жители большого города; поэтому кажется, что суета не достигает сюда. Тихо.

Наконец, у входа в особняк произошло какое-то движение. Кто-то вышел, протопали шаги по асфальту дворика, громыхнула металлом калитка. Видимо. Водителю надоело безучастно ожидать в машине и он вышел. Водителем оказалась молодая, высокая темноволосая женщина. Коротко стриженная, в джинсах и черной футболке, обутая в мокасины, она производила впечатление отлично тренированной спортсменки. Темная от загара кожа, рельефные руки и плечи, сильные длинные ноги… Она прятала глаза за огромными черными очками. Еще бы, такое яркое солнце!

Снова стукнула калитка. Женщина чуть вздернула голову и мягко, по-кошачьи шагнула вперед:

– Маргарита Александровна! Рита! – негромко воскликнула она.

Светловолосая девушка в длинном свободном сарафане из цветного шифона, только что вышедшая из особняка в переулок, остановилась и, присмотревшись к спортивной брюнетке, узнала ее:

– Вика! Милая, вы ли это! – она поспешила навстречу женщине, протянула ей обе руки. Они расцеловались, как добрые подруги.

– Какими судьбами? – спросила Рита.

– Случайно, – пожала плечами Вика. – Я вас вчера заметила, как вы в переулок зашли. Не успела крикнуть, далеко было. Я здесь по делам; вот, припарковалась, вы же знаете, как туго с парковкой, а здесь все-таки свободнее. – Она усмехнулась. – к тому же, каюсь, была корысть, вдруг, думаю, вас снова встречу.

– Какая вы молодчина! – радостно рассмеялась Рита.

– Кстати, – Вика показала на свой автомобиль, – давайте-ка, я вас подброшу по старой памяти, а?

– Ой, я тоже на машине, – ответила Рита.

– Ну, в таком случае, садитесь, просто покатаемся, – вкрадчиво предложила Вика.

– Вика, миленькая, только не подумайте, что мне не хочется с вами поговорить, – извиняющимся тоном проговорила Рита, – но у меня сейчас не очень много времени. Вы, главное, не пропадайте, приезжайте к нам сегодня же, я вам адрес сейчас напишу…

Вика улыбнулась своей немного хищной улыбкой, взяла Риту под руку и тихонько, но настойчиво повела к машине.

– Пять минут у вас есть? Присядьте и напишите спокойно.

После того, как ей удалось усадить Риту на переднее сиденье, она мягко, но практически молниеносно захлопнула дверцу, еще через секунду она уже сидела за рулем и повернувшись к Рите широко улыбнулась ей, в то же время в ее правой руке оказался крохотный шприц, который она, не переставая улыбаться, коротким взмахом всадила в Ритино бедро.

– Вика, что вы де… – успела произнести ошеломленная девушка, прежде чем жесткая Викина ладонь легла ей на губы и крепко прижала их:

– Тише, тише, девочка, – в полголоса приговаривала Вика, не обращая внимания на расширившиеся от ужаса Ритины глаза.

– Ну, вот и все, – сказала Вика, бережно пристегивая бесчувственное тело ремнем безопасности. – Поспи, детка.

Вика мягко и аккуратно вырулила в узком пространстве переулка, и вскоре бесшумный, как призрак BMW исчез, словно растворился в туманном мареве, поднимавшемся от асфальта.

50

Далее Рита не помнила ничего: ни бешенной гонки по проселочным и объездным дорогам, ни жестокую качку, внутри дрянной посудины, попавшей в шторм, ни утомительно долгого перелета… Точнее, потом, когда она немного пришла в себя и научилась воспринимать окружающую ее действительность, не как тяжелый бред, или ночной кошмар, а как единственно возможную реальность, она пыталась восстановить в памяти хоть что-то и тогда из небытия, из тайников и загашников, всплывали и эти проселочные дороги, и качка и долгий перелет… Но это будет потом. А сейчас из солнечного московского переулка Рита провалилась в какие-то тартарары, и долго падала, все вниз и вниз; потом был удар и пустота.

Очнувшись от падения, Рита поняла, что она лежит на кровати, что она одна, что комната, или помещение, где она находится, лишено окон. В первый момент Рите очень захотелось быстренько проснуться, она крепко зажмурилась и крикнула:

– Андрей!

Когда она открыла глаза, ничего не изменилось. Рита запаниковала слегка, потом вспомнив наставления доктора Росса, сказала сама себе:

– Спокойно, спокойно, ничего страшного не произошло… Сейчас все выяснится. Кто-нибудь зайдет, все объяснит, приедет Андрей….

Риту сильно мутило, кружилась голова, и она никак не могла подняться. Как только она отрывала голову от подушки, сразу же перед глазами начинали плясать цветные пятна, к горлу подкатывал тошнотный комок, потолок опрокидывался, пол становился на дыбы, кровать резко наклонялась и Рита, чтобы ее не сбросили, как неумелого седока, поспешно падала на подушку.

Некоторое время Рита снова лежала с закрытыми глазами, пытаясь справиться со слабостью. Когда тошнота отступила, она открыла глаза и медленно обвела взглядом комнату, заметив дверь, Рита вся сосредоточилась на ней и позвала насколько можно громко:

– Эй, кто-нибудь!

Прислушалась и позвала снова. Забывшись, кричала до хрипоты, до изнеможения. И, когда ей начало казаться, что сюда никто никогда не войдет, что она обречена остаться в этой незнакомой ненавистной комнате одна на веки вечные, дверь, наконец, распахнулась.

– Кто здесь, – испуганно пискнула Рита. У нее перед глазами снова поплыли цветные пятна, от страха она жалась спиной к изголовью кровати, а страх безотчетный, животный, омерзительный страх, сковал ее по рукам и ногам, мешая сделать вдох. Она начала задыхаться.

– Девчонке надо сделать укол, – сказал кто-то совсем близко, темным сгустком нависая над ней.

– Это опасно? – спросил другой голос, показавшийся смутно знакомым.

– Что ты, не видишь, у нее шок и паника, – ответил первый голос. Он принадлежал женщине. Рита поняла это. И еще: голос был знакомым, она уже слышала его где-то. Рита вдохнула поглубже, приложив все силы, напрягла зрение и увидела прямо перед собой непроницаемое лицо-маску.