Тепло и полумрак составляли минимальный комфорт заведения. Имелся, правда, маленький гардероб, а в гардеробе маячил гардеробщик – крепкий старик без униформы, в стареньком отутюженном пиджаке с орденом Красной Звезды на лацкане. Перед тем как принять пальто, он надевал нитяные перчатки. Такие перчатки продавались в хозяйственных магазинах и на авторынках – от шести до десяти рублей за пару. Пристроив на вешалке верхнюю одежду клиента, гардеробщик с укоризной смотрел на обтянутые дешевой тканью ладони. Когда-то белые перчатки имели все усугублявшийся серый цвет. А не надень гардеробщик перчатки – где бы оказалась грязь? То-то!

Да, шика не было в кафе. Была какая-то понятная простота. Официантка, впрочем, подходила – никакого самообслуживания.

«Сколько же ему лет? – подумал Лешка о гардеробщике. – Если орден с Отечественной, – не менее восьмидесяти. Мне бы так!»

Жить хотелось долго, потому что жить было интересно.

«Мистер Икс» направился к столику, за которым скучал над чашкой кофе паренек в толстом свитере домашней вязки. Когда вошедшие приблизились к нему – оживился. Отодвинул ненужную чашку. Поднялся навстречу. А «мистер Икс», наоборот, уселся. И жестом усадил Лешку.

– Мы с вами перекусим тут, кофейку попьем. А молодой человек пока смотается. Ключи дайте.

Лешка опять не стал спрашивать-уточнять, отдал ключи от машины, да и все.

– Документы на машину!

Лешка отдал и документы. Парень кивнул и вышел из кафе, не заходя в гардероб.

– Ну вы и штирлицы! – не удержался Лешка.

«Мистер Икс» только развел руками: что поделаешь, надо!

Подошла официантка. Они заказали какую-то ерунду – просто для оправдания своего здесь присутствия. Курить разрешалось, о чем говорила массивная пепельница из литого стекла. Закурили – каждый свои.

«Серьезные ребята, – с уважением подумал Лешка. – А конспирация-то, конспирация! Будто наркоту, блин, продают! С чего бы это?»

И Лешка принялся рассуждать.

Ну, «левак». Ну, незаконно печатают учебники. Ну и что! На клубе никто и не скрывает. Они лежат у всех на витринах, оптовики открыто грузят их в свои торбы. А от кого таиться? Если тут и есть, кому беспокоиться, то только – издательству «Просвещение», у которого, в общем, похищают права на выпуск книг. Даже – не похищают, а просто на них плюют, на эти права. Но что до этого руководителям государственного издательства? Зарплата упадет? Я вас умоляю! Сбыт? Сбыт все равно стопроцентный. Учебников на сезон не хватает – даже вместе с «леваками». Так что никто никому не мешает. Все спокойно. А вот гляди ж ты, какая конспирация! Ни кто таков, ни как зовут, ни где склад… Значит, не все так гладко и безоблачно. Какая-то опасность висит над «леваком». Никто о ней не знает, а «мистер Икс», похоже, знает.

Лешке захотелось пробиться к «мистеру Иксу» сквозь стену отчуждения, и он завел разговор о предметах, интересных любому мужику: о машинах и о футболе. Но незнакомец в разговор не втягивался, реплики его были несущественны, да и было их мало: он все больше молчал.

И тут Лешку осенило: зачем ему третье лицо в отношениях с «мистером Иксом»? То есть зачем ему в этом варианте Вова Блинов? Тем более что у Вовы нулевая бдительность в смысле «левака», а, как теперь можно предположить, – зря…

И Лешка в момент прекратил сыпать именами Филимонова, Титова и Робсона и спросил, прямо глядя в холеное лицо своего визави.

– А как я могу с вами связаться, если понадобится?

Незнакомец не удивился и не возмутился таким нахальством. Он, наоборот, одобрительно кивнул и сказал:

– Могу дать номер сотового. Запиши.

– Не беспокойтесь. Запомню.

«Мистер Икс» продиктовал номер. Лешка выслушал и кивнул.

– «Жигули» десятка, – вдруг заговорил «мистер Икс», – на вид – настоящая иномарка. А все же – наша. Запчасти, там, ремонт… Имеет смысл?

Лешка отвечал на это, что «десятка» – аппарат не карбюраторный – инжекторный. А инжекторы, которые делаются у нас…

– Повтори мой номер сотового, – не дослушав, попросил «мистер Икс».

Лешка запнулся, но тут же назвал, не ошибившись, цифры.

– Молодец, – похвалил мистер «Икс». – Звони, если что.

Тут Лешку веселье охватило, захотелось как-то его выразить, как-то нарушить это принципиальное незнакомство. И он сказал, глядя на собеседника исподлобья, словно озорница-школьница:

– Вы мне имени своего не говорите. Я буду звать вас Ваней.

– Почему именно Ваней? – удивился «мистер Икс»

– Иван Федоров, первопечатник, – сказал Лешка и посмотрел исподлобья совсем уж на этот раз лукаво.

– Да ну! – слегка растерявшись, отозвался «Икс».

– Ну да! – подтвердил Лешка. – А я Леша.

– Знаю, – отозвался «мистер Икс». Однако привстал и протянул Лешке руку, как бы знакомясь.

– Леша, – еще раз сказал Лешка.

– Ваня, – сказал «мистер Икс».

Оба рассмеялись.

Тут «мистер Икс» опять спросил:

– Не забыл номер сотового?

Лешка не забыл.

Разговор, однако, не клеился. «Мистер Икс» был, что называется, застегнут на все пуговицы и, хоть старался казаться приветливым, тепла не излучал.

Тем временем прибыл парень в свитере, вручил Лешке ключи и документы и сказал одно только слово:

– Ехай!

Лешка взглянул на «мистера Икса», но тот тоже не стал пускаться в пустые разговоры и тоже одно только слово изрек:

– Езжай.

И Лешка уехал. Он вез учебники, которых не хватало на клубе, а стало быть, в Москве, в России, в других странах СНГ. Учебники, которые не успевает выпустить мощное, но неповоротливое издательство «Просвещение». Учебники, которые напечатаны неизвестным издательством, в неизвестных типографиях и хранятся на неизвестном складе. Учебники, издавать которые нужно, но нельзя. Наконец, он вез учебники, которые принесут школьникам знания, а ему – деньги. Кроме того, он вез груз более ценный, чем пачки, заполнившие кузов. Он вез новую информацию – свое личное достояние: номер мобильника «мистера Икса» и понимание опасности, которую таил в себе контрафакт. Ни у кого на клубе этого понимания не было. А у Лешки – было.

А в это время на книжном складе Вовы Блинова совершилось-таки роковое событие: акт любви, акт измены, одним словом, акт. Разочарованный читатель уже понял, что описывать прелюбодеяние мы не будем, и этому есть объяснения. Во-первых, люди же прячутся для свершения от посторонних глаз, так что ж подглядывать да еще и рассказывать о подсмотренном. Пожалуй, это так же неприлично, как читать чужие письма. Во-вторых, что нового, если и подсмотрим, мы увидим там, на пачках книжного склада? Как прижимаются и отжимаются тела? «Сплетенье рук, сплетенье ног»? Было-было. Одно уж употребление цитаты говорит о том, что – было и описано. Один эстонский поэт заявил в молодости: «Ни в одной энциклопедии нет ничего нового, потому что мир видел все!» Каково? Что касается предмета обсуждения, то добавим от себя: не только видел, но и суммировал и создал письменные и графические памятники: камасутры там и прочие пособия с инструкциями даже и терминологией. А один московский человек по имени Станислав Золотцев еще на заре перестройки оставил такие даже строки в изданном за свой счет стихотворном сборнике: «И вонзает в любимую край раскаленного тела…»

Апофеоз. Фанфары. Нам добавить нечего.

Впрочем, добавить можно было бы из другой, пусть и смежной, области. То есть не из области телодвижений, а из области чувств. Но – каемся перед взыскательным читателем: обладая наблюдательностью, страдаем от недостатка таланта, который один только позволяет проникнуть в чувства другого человека. А не проникнув, как в них разобраться?

Однако наблюдательностью-то обладаем какой-никакой, что и позволяет зафиксировать одну Манькину реплику. Вот она. Когда сражение на пачках утихло и одежды были уже накинуты, Манька обвила толстую шею тонкими руками и, прижавшись носом к носу, шепнула:

– Пойдем в джип!

Вот какие, скажите, чувства, мысли и представления должны были перемешаться причудливо во вчерашней школьнице из сонной украинской провинции, чтобы возникло дикое желание отдаться мужчине на кожаном сиденье великолепного джипа, этого символа успеха? Не знаете? И мы не знаем. А слабые догадки не беремся навязывать никому.