— Да, я не успел сказать, я переменил их сегодня утром. А разве плохо?

— Не то что плохо. Не плохо, но мне хотелось бы, чтобы ты оставил хоть фотографию его превосходительства Н.

— Рядом с этими? Юноша невольно улыбнулся.

— А разве рядом с этими ее повесить нельзя?

— Не то что нельзя, но это будет смешно.

— Ведь здесь есть портреты! — Генерал-майор указал на стену над камином. Со стены из рамы на генерал-майора спокойно взирал пятидесятилетний Рембрандт.

— Это дело другое. Это нельзя повесить рядом с генералом Н.

— Вот как! Ну, значит, ничего не поделаешь. Генерал-майор легко уступил сыну. Однако, опять

выдохнув сигарный дым, тихо продолжал:

— Что ты... или, вернее, твои сверстники, что вы думаете о его превосходительстве?

— Да ничего не думаем. Вероятно, был замечательный солдат.

В старческих глазах отца юноша заметил легкое опьянение от вечерней рюмки сакэ.

— Конечно, замечательный солдат, а кроме того, он был поистине отечески добросердечный человек.

И генерал-майор начал сентиментально рассказывать случай из жизни генерала. Это было после японо-русской войны, когда он навестил генерала в его вилле на равнине Насу. Когда он приехал туда, сторож сказал ему, что генерал с женой только что пошли гулять в горы. Генерал-майор знал дорогу и сейчас же отправился вслед за ними. Пройдя два-три тё, он увидел генерала в простом кимоно; генерал стоял с женой. Генерал-майор немного постоял, поговорил со стариками. Генерал все никак не трогался с места. Когда генерал-майор спросил: «У вас тут какое-нибудь дело?» — генерал рассмеялся. «Видите ли, жена сказала, что ей хочется в уборную, так вот школьники, гулявшие с нами, побежали искать ей место, а мы их тут ждем...» В то время у дороги, помню, еще валялись каштаны... — Генерал-майор сощурил глаза и весело улыбнулся. Тут из пожелтевшего леса выбежали веселые школьники. Не обращая внимания на генерал-майора, они окружили генерала с женой и наперебой стали рассказывать о местах, которые они для нее нашли. Началось невинное соперничество — каждый хотел, чтобы она пошла с ним. «Ну, бросим жребий!» — сказал генерал и опять обратил к генерал-майору свое смеющееся лицо...

Юноша тоже не мог не засмеяться...

— Рассказ невинный. Но не для слуха европейцев!

— Вот какой тон был заведен! И поэтому стоило в разговоре с двенадцатилетним школьником сказать: «Его превосходительство Н.», как оказывалось, что мальчик относится к нему с любовью, как к родному дяде. Нет, его превосходительство вовсе не был просто солдат, как вы это думаете.

Окончив приятный разговор, генерал-майор опять взглянул на Рембрандта над камином.

— Это тоже замечательный человек?

— Да, великий художник.

— А его превосходительство Н.? Лицо юноши выразило замешательство.

— Мне трудно выразить... Этот человек мне ближе по духу, чем генерал Н.

— А его превосходительство для вас далек?

— Как бы это сказать? Например, такая вещь. Вот Каваи, в память которого было сегодняшнее собрание. Он тоже покончил с собой. Но перед самоубийством... — юноша серьезно посмотрел на отца, — ему было не до того, чтобы сниматься.

На этот раз замешательство мелькнуло в добродушных глазах генерал-майора.

— А не лучше ли было бы сняться? На память о себе?

— На память кому?

— Не кому-нибудь, а... Да разве хотя бы нам не хочется иметь возможность видеть лицо его превосходительства Н. в его последние минуты?

— Мне кажется, что об этом, по крайней мере, сам генерал Н. не должен был бы думать. С какими чувствами генерал совершил самоубийство, это я, кажется, до известной степени могу понять. Но что он снялся — этого я не понимаю. Вряд ли для того, чтобы после его смерти фотографии украшали витрины...

Генерал-майор гневно перебил юношу:

— Это возмутительно! Его превосходительство не обыватель. Он до глубины души искренний человек.

Но и лицо и голос юноши были по-прежнему спокойны.

— Разумеется, он не обыватель. Я могу представить и то, что он искренен. Но только такая искренность нам не вполне понятна. И я не могу поверить, чтобы она была понятна людям, которые будут жить после нас

Между отцом и сыном на некоторое время водворилось тягостное молчание.

— Времена другие! — проговорил наконец генерал.

— Да-а... — только и сказал юноша. Глаза его приняли такое выражение, словно он прислушивается к тому, что делается за окном.

— Дождь идет, отец.

— Дождь?

Генерал-майор вытянул ноги и с радостью переменил тему.

— Как бы айва опять не осыпалась!

Январь 1922 г.

_{Комментарии}

Стр. 25. Итимэгаса — старинная женская плетеная шляпа с цилиндрической, слегка сужающейся кверху тульей, с широкими, заметно опущенными полями.

Момиэбоси — старинный мужской головной убор, имевший вид высокой мягкой шапки без полей с загнутым вперед верхом. Эти детали одежды предназначены для указания эпохи, к которой относится рассказ.

Статуи будд. — Будда — человек, достигший, согласно представлениям буддизма, нирваны, то есть состояния полной духовной отрешенности от реальной жизни и слияния с божественной сущностью бытия.

Стр. 26. ...этого хэйанского слуги. — Хэйан — название периода японской истории — 794—1192 годы.

...часа Обезьяны... — По старинному японскому счислению времени сутки были разделены на двенадцать частей, по два часа каждый. Эти отрезки времени носили названия зодиакальных животных.

Час Тигра — с 3 до 5 часов утра, час Зайца — с 5 до 7 часов утра, час Дракона — с 7 до 9 часов утра, час Змеи — с 9 до 11 часов утра, час Обезьяны — с 3 до 5 часов дня, час Пса — с 7 до 9 часов вечера.

Стр. 27. Кимоно — дословно: «одежда», общераспространенное название обычного типа как старинной, так и современной японской одежды, мужской и женской; имеет вид халата с очень широкими свешивающимися рукавами, запахивающегося спереди и придерживаемого широким поясом.

Стр. 27. Дзори — распространенный тип обуви. Имеет вид деревянной подошвы, покрытой сверху плетеной соломой или узорчатой материей на мягкой подкладке, держится на двух ремешках, в один из которых продевается большой палец.

Стр. 28. ...цвета коры дерева хиноки — то есть светло-шоколадного. Хиноки — кипарисовик туполистный.

Стр. 30. Сун — мера длины, равная 3,3 см.

Хёттоко — комическая маска мужского лица с криво посаженными глазами и скошенным ртом.

Стр. 32. Праздник цветущей вишни — праздник любования цветами вишни, широко популярный в Японии.

Кэн — игра, состоящая в том, что двое, сидя друг перед другом, поочередно делают разные движения пальцами, имеющие условное значение.

Сямисэн — щипковый трехструнный музыкальный инструмент.

Стр. 35. Кабуки — старинный японский театр, все роли в котором до нынешнего времени играют мужчины. Сложился в XVII веке. Актеры Кабуки по традиции слегка подражали в своих движениях куклам японского театра Бунраку, который одно время был более популярен, чем Кабуки.

Стр. 37. Секта Монто — просторечное название крупной буддийской секты Синсю.

...бросил в реку изображение Тайсяку, положил под котел изображение Ситимэн... — Тайсяку, сокращенное от Тайсякутэн, Ситимэн, сокращенное от Ситимэн-даймёдзин, — боги — покровители буддизма.

Стр. 39. ...удостоенный высокого сана найдодзёгубу... — Сан монаха-служителя дворцовой часовни.

Будда Амида (санскр. Амитабха) — один из наиболее почитаемых в Японии будд.

Стр. 40. Сяку — мера длины, равная 33 см.

Сутра «Каннон-кё». — Сутры — буддийское Священное писание. Каннон-кё — название двадцать пятого раздела восьмого свитка сутры Садхармапундарика, объясняющееся тем, что он посвящен бодисатве Каннон. Кё — сутра.

Стр. 41. Мандгалаяна и Шарипутра— входили в число шестнадцати учеников Будды (Гаутамы).