можно! — простонал он.

До того, как пьесы стали издавать для продажи, хранить или

держать рукописи вне театра было не принято. Уилл и Виола вы-

341

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

писывали каждую роль на свитки — длинные бумажные полосы.

Актеры носили их при себе, заучивая текст. Авторская рукопись

становилась «Сценической книгой», в которую вносили по-

правки, адаптируя текст для сцены. Все пьесы принадлежали те-

атру, становясь его собственностью. После отъезда Виолы

Уильям все, что оставалось, отнес в театр еще и потому, что

в 1609 году обнаружил пропажу папки с «Усилиями любви», оставленной ему сестрой. В том же году он увидел сонеты, издан-

ные пиратским способом — «Шейк-спиры. Сонеты»* было на ти-

тульном листе. Он винил себя за то, что не уберег, что позволил

ворам открыть всему свету сокровенные истории и песни их

любви. Как вымолить прощение? Когда сгорел «Глобус», Уильям

даже подумал, что это возмездие.

— Театр можно восстановить, — утешал его Джек Эджерли.

— Пустое. Пора ставить точку, Джек. Все пропало. Человеческая

память недолговечна. Феникс улетел. Так, видно, должно быть.

— Не падай духом, Уилл. Напиши ей о случившемся. Она никогда

не бросала тебя в беде.

Он оторвал ладони от лица.

— Нет! Нет! Ни за что!.. Ты говорил, что виделся с Томом.

— Он приезжал в апреле и жил здесь два месяца. А ты в это время

был в Стратфорде и запретил писать тебе.

— Да, — сказал Уилл. — Судьба.

В конце лета и всю осень 1613 года «Слуги короля» гастролиро-

вали в Фолкстоне, Оксфорде, Шрусбери и Стратфорде. Уилл ока-

зался в родном городе, можно сказать, вовремя. Его дочь, Сюзанна, подала в суд на соседа, Джона Лейна, за клевету. Он рас-

пространял слухи, что она «вела себя дурно с Рейфом Смитом», иными словами, спала с Рейфом Смитом. Уильям успел на слуша-

ние. Подумать только — история повторяется! Ужели и впрямь мо-

лодым сильным умным веселым женщинам с его внешностью, одной с ним крови, носящим его фамилию, на роду написано от-

стаивать свою честь от мерзких обвинений. Он вспомнил о том, что произошло в 1582 году с Виолой, незадолго до появления Сью

на свет. Ей-богу, мир не меняется и люди вместе с ним! Дело при-

* Shake-speares Sonnets — можно перевести как «Сонеты Шекспира» и «Сонеты

Шекспиров» (прим. автора).

342

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XII

обрело такое звучание, что слушалось в Вустерском епархиальном

соборе. Джон Лейн в суде не появился и не был допрошен. Сю-

занна Холл выиграла процесс, а Джона Лейна отлучили от церкви.

Или все-таки он меняется — этот мир?

Весь следующий, 1614 год, Уильям провел в Стратфорде. Ему ис-

полнилось 50. Еще через год, он, назначив Джона Холла, своего

зятя и друга, доверенным лицом, несколько раз ездил в Лондон

оформить бумаги и навестить старых друзей. От Джека он узнал, что корабли капитана Хартли вновь приходили в столицу.

— Они оба здоровы, — сказал Джек.

Уилл улыбнулся и кивнул. Он знал это. Ни расстояние, ни годы

не отняли у него способность чувствовать ее и что с ней, где бы

она не была.

23 апреля 1616 года, когда им с Виолой исполнилось пятьдесят

два, он пожелал ей прожить еще ровно столько счастливых лет, сколько она провела в трудном и долгом пути к нынешней своей

жизни. Прикинув, он улыбнулся — ровно тридцать пять.

Он пошатнулся и опустился в кресло. Тишина и свобода разли-

вались в сердце, вдруг забившемся сильно, как в молодости, и тут

же переставшем биться. В этот день он родился. В этот день он

ушел — дальше.

Над холмами, над долами,

Сквозь терновник, по кустам,

Над водами, через пламя

Я блуждаю тут и там!..*.

Та, кто дважды играла царицу фей в паре с ним в роли Оберона, нарушая традиции и установления театра, принадлежащего

только актерам-мужчинам, писала ему письма, стойко и терпеливо

переживая разлуку, и просила, сохраняя их в сердце, сжигать.

Первую итальянскую весну она провела в блаженном ничегоне-

делании. Вернее, все время было заполнено непривычными для

нее делами. На нее теплой мягкой лавиною лился солнечный свет, ароматы незнакомых цветущих растений и незнакомые звуки.

Приходилось привыкать к местной моде, манерам, вкусам и нра-

* Шекспир У. Сон в летнюю ночь (пер. Т. Щепкиной-Куперник).

343

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

вам, прислушиваясь к языку, доныне знакомому ей только по кни-

гам и по говору итальянцев, появлявшихся на улицах Лондона.

Чета Артелли, как называли их, переиначив имя по-итальянски, была принята в обществе, тем более что Тома знали давно, а его

красивая, остроумная и ни на кого не похожая жена всем при-

шлась по душе своим добрым и открытым нравом. Временами Том

уезжал по делам во Флоренцию и Верону и брал жену с собой. Ве-

рона восхитила ее, Флоренция ошеломила. Но сердце свое она от-

дала Венеции с ее лучезарными водами. Венеция представлялась

ей раковиной, наполненной жизнью, переливающейся всеми от-

тенками своего перламутра. Прожив в холодной северной стране, Виола, имея возможность сравнивать, изумлялась щедрым дарам, полученным от Создателя жителями этого благодатного края, и тому, что сами они об этом не догадывались.

Солнце всходило здесь иначе, заливая город и лагуну жемчужным, переливчатым светом. Ясные рассветы, теплые ночи с открытыми

окнами, когда ласковый воздух подобен легкому шелку даже ранней

весной и поздней осенью, и жара летом были обычным явлением.

Жена капитана Хартли привыкала жить в тепле. Она не заметила, как изменилась ее осанка. Теперь не приходилось сжиматься, пряча

лицо от ветра и напрягая мышцы от холода. Ее плечи и спина рас-

прямились, волосы приобрели густой оттенок цвета дубовой коры, кожа постепенно напитывалась полюбившимся ей оливковым мас-

лом. В ее жизнь вошли красивые ткани и украшения. Она с наслаж-

дением охотилась за всякого рода женскими трофеями. Том, любуясь, наблюдал за происходящим, погружаясь в ее с каждой

неделей расцветающую красоту. Жена отважного морехода, просве-

тителя и филантропа писала о нем брату: «Я знаю, порой за благо-

родным обликом и статью скрывается низкое сердце. Но, мне

сдается, что Бог на то подарил ему такие черты — крупные и замет-

ные, легко и быстро передающие его чувства, чтобы и тот, кто на-

делен скудным зрением, смог угадать в его лице его душу. Его лицо —

зеркало его помыслов — с открытым, прямым и смелым взглядом, с улыбкой не только милых губ, но и прекрасных глаз».

«Она полюбила его», — читая письмо, думал Уилл.

Но Том понимал, что это не так.

— Она все время будто говорит с кем-то про себя. То ли с братом, то ли еще с кем-то, с кем рассталась. Я хочу, чтобы она увидела меня.

344

ЧАСТЬ II. ГЛАВА XII

Заметила меня. Говорила со мной. Не знаю, как это объяснить, но

со мной ее нет, — признался он однажды своему лекарю, персид-

скому врачу, которому иногда поверял сокровенные мысли.

Этот врач, приглашенный однажды к Виоле Артелли, глядя на

нее огромными глазами, похожими на темные топазы, успокоил

ее всего тремя словами и плавным жестом. Горячая мягкая рука

с длинными тонкими пальцами легла на ее живот.

— Бояться не надо, — успокоил он.

Секунда, две, три. Тук-тук. Тук-тук. Из-под кожи в ладонь ударил

пульс. Виола вздрогнула.

— Сердце. И еще одно. Всего два.

Как две капли воды похожие друг на друга и на своего отца — яс-

ноглазые, с каштановыми кудрями, громкие и большие — дети

Тома и Виолы появились на свет 19 июля 1600 года. Мальчик и де-