ляющих лес. Ожидание и предчувствие наполняли все. Ожидание
и надежда таились повсюду.
Возвращение Уильяма стало для Виолы спасением. Так голод-
ный мечтает о пище, а заключенный — о свободе. Рядом с ним она
перестала ощущать себя дичью, гонимой в безжалостной травле.
Но, как ни сопротивлялась она тревогам и тоске, временами страх
перед безысходностью вновь тянул ее в свой омут. Такой же исто-
вой, как жажда, бывает надежда на ее утоление, и таким же силь-
ным — отчаяние, если избавления нет. Жизнь, думала она, развела
их с Ричардом в пространстве, как воды Эйвона в разлив заливают
и непреодолимо разделяют берега. Время необратимо, и ни один
* Шекспир У. Сонет 98 (пер. С. Маршака).
189
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
день юности, когда Ричард был рядом, не вернуть. Молодость про-
ходит, еще несколько шагов — и наступит зенит, а там жизнь стре-
мительно повернет к закату.
Как я могу усталость превозмочь,
Когда лишен я благости покоя?
Тревоги дня не облегчает ночь,
А ночь, как день, томит меня тоскою.
И день и ночь — враги между собой —
Как будто подают друг другу руки.
Тружусь я днем, отвергнутый судьбой,
А по ночам не сплю, грустя в разлуке.
………………………………………………….
Но все трудней мой следующий день,
И все темней грядущей ночи тень*.
Особенно тяжко было ей, когда от него приходили редкие долго-
жданные письма. Передавая привет, он называл ее теперь на фран-
цузский манер — Виолетт. Его увлечение всем французским началось
года два назад. Он с нескрываемым восхищением писал о книгах на
этом языке, которыми славилось издательство его хозяина, о куль-
туре, утонченности и изысканности манер выходцев из Франции
и о многом другом. Не трудно было догадаться, что за этими востор-
гами скрывается нечто совершенно определенное. Виолу больно
кольнуло это имя, скорее подошедшее бы девушке робкой и нежной.
Она такой не была. Похоже, за годы разлуки Ричард забыл, какая она.
Даже случившаяся с ней беда не сломила, но только погнула ее. Все, что природой было дано ей — непокорность, решимость, убежден-
ность в своем даровании и способности его проявить — противилось
всему, что подчеркивало женственность и позволяло слабому полу
в угоду мужскому самолюбию скрывать сильный характер. Не покорная
жизнь, уготованная ей в стенах их дома, а совсем иная перспектива
будоражила ее воображение. Ей были понятны и близки смелые, гор-
дые, сильные героини греческих трагедий и мифов. Эти богини
* Шекспир У. Сонет 28 (пер. С. Маршака).
190
ЧАСТЬ II. ГЛАВА VI
и женщины были достойны своих возлюбленных и мужей, равные им
в делах и поступках. Подобной их судьбам она рисовала в мечтах
и свою жизнь, наполненную событиями и захватывающим сердечным
волнением. Оседлать коня, вооружиться шпагой, победить соперника
в честном поединке, найти верных друзей, стать защитой своих лю-
бимых. Любовь свою она скорее могла бы и хотела заслужить сотней
подвигов, прощение за неправедное начало своего пути — честью, с которой готова была в горе и радости быть защитой и опорой своему
брату, своему возлюбленному, друзьям, которых мечтала найти. Эти
неизреченные рыцарские рассказы о самой себе в доспехах главного
героя тешили, баюкали, будоражили ее и гнали с каждым днем все на-
стоятельнее от стен, в которых, прояви она покорность, ей было бы
уготовано провести свои дни. Иная перспектива была перед ней.
«Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня: сыновья
матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноград-
ники, — моего виноградника я не стерегла. Скажи мне, ты, которого
любит душа моя: где пасешь ты? Где отдыхаешь в полдень?»*.
Было в ее чувствах к Ричарду и переживаниях еще одно, дать точ-
ное название чему ей, любившей всему находить нужное определе-
ние, не удавалось. Для нее в нем воплотилось все лучшее, что Бог
мог даровать человеку, и приблизиться к этому совершенству было
почти невозможно. Если бы только свершилось чудо, если бы ей
хоть в малой степени это все же удалось, она предстала бы перед
Всевышним созданием если и грешным, но не погибшим. На него
она смотрела, как на компас, сверяясь с которым, она могла бы
вести свою жизнь так, чтобы в конце концов быть в глазах Созда-
теля и людей оправданной. Вспоминая Ричарда, она видела все, что
отличало их: его спокойствие и свою пылкость, его целомудрие
и свою горячность, его трудолюбие и свое желание избавиться ото
всяких обязанностей, его почитание старших и свое неповинове-
ние чужой воле. Его ум и свою нерадивость, и вновь его красоту
и свою… Она никогда не считала себя красивой — лицом и статью
она больше походила на мальчишку, равно как и всеми свойствами
души. Очень рано она почувствовала, что с нею что-то не так. Мол-
чаливый или откровенный укор и обиды со временем привели
к тому, что она уверовала в себя, как в создание неправедное. На-
* Песнь песней (1:5 — 6).
191
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
прасные упреки научили ее острым словцом или смехом отвечать
на несправедливость. Первое, что она запомнила навсегда, было
восхищение красотой окружающего ее мира, который она полю-
била, и хотела, чтобы так же полюбили ее. Но, чем старше она
становилась, тем больше настороженности и отчужденности окру-
жало ее. Только одному человеку из всех, кого она знала, было все
равно, какая она. Уилл не делил мир на праведных и неправедных.
Но он не был Ричардом, к которому она приходила в мечтах — успо-
коенной, светлой, нашедшей прощение и оправдание желания вы-
рваться из вязкого прозябания в иной невиданный мир.
Каким бы счастьем было для меня —
Проснувшись утром, увидать воочью
Тот ясный лик в лучах живого дня,
Что мне светил туманно мертвой ночью.
День без тебя казался ночью мне,
А день я видел по ночам во сне*.
Наступил 1587 год. Семь лет, в течение которых обычно прохо-
дило обучение у мастера, подмастерья не имели права жениться.
Ричард в этом году получал звание мастера издательского дела.
Жизнь для Виолы повернулась, точно колесо, что вытолкнули из
колеи. Будто это срок ее тягостного испытания был на излете.
Лондон стал единственной мечтой, точкой притяжения, и мысли, как добраться туда, не покидали ее.
Трудами изнурен, хочу уснуть,
Блаженный отдых обрести в постели.
Но только лягу, вновь пускаюсь в путь —
В своих мечтах — к одной и той же цели…**.
— Виола! Ты здесь?
Энн окликнула ее за дверью.
— Войди.
* Шекспир У. Сонет 43 (пер. С. Маршака).
** Шекспир У. Сонет 27 (пер. С. Маршака).
192
ЧАСТЬ II. ГЛАВА VI
— Что ты делаешь?
— Так, подсчитывала кое-что.
— Помоги уложить Сью. Я не могу отойти от малышей.
— Джон запретил мне подходить к ним.
— Да спит он и не услышит. Помоги мне.
— Иду-иду. Хотя какой прок? Ты же знаешь, она ждет отца.
— Волосы подколи — глядишь, и не заметит разницы.
— Она его песню ждет.
— Ну, так спой. Ох уж эти песни. Вот от них-то никто и не спит.
Всю ночь куролесят.
— Да он и сам спать не любит. Это у них в крови.
Они перешли в детскую, где было довольно шумно. Годовалые
близнецы не унимались. Трехлетняя Сью не без удовольствия вто-