Я старалась незаметно понять реакцию Максона на эти слова.

- Вам тоже не нравятся касты. Вам не нравится то, что ваш отец держит всю страну в кулаке. Вы не хотите военных сражений, потому что знаете, что это не что иное, как безумие. Больше всего на свете вы хотели бы мирной жизни.

- Мы предполагаем, что как только ты станешь королем, то всё может действительно измениться. И мы так долго ждали этого. Мы готовы ждать еще дольше. Северные повстанцы готовы дать вам наше слово, никогда не атаковать дворец снова и сделать все возможное, чтобы остановить или замедлить южных повстанцев. Мы видим так много, что Вы не можете из-за этих стен. Мы поклянемся в нашей верности тебе, без сомнения, если вы готовы дать нам знак вашей готовности работать с нами в будущем, которое бы, наконец, дало людям Иллеа возможность жить своей собственной жизнью.

Максон, казалось, не знал, что сказать, поэтому заговорила я.

- А чего хотят южане? Просто убить всех нас?

Август повернул голову в движении, которое не было ни сотрясением, ни кивком. - Это только часть того, что они хотят, конечно, но только так у них не будет никого, кто смог бы бороться с ними. Слишком большая часть населения угнетена, и эта растущая масса людей сподвигла их к идее, что они могли бы управлять страной самостоятельно. Америка - ты Пятерка; Я знаю, ты видела вашу часть людей, которые ненавидят монархию.

Максон незаметно перевел взгляд на меня. Я коротко кивнула.

- Конечно, они есть. Потому что когда ты находишься на самом дне, единственный выход для тебя - это обвинить во всем тех, кто выше. Во всяком случае, у них есть достаточно веская причина - в конце концов, именно Единицы приговорили их к жизни безо всякой надежды на лучшее. Лидеры Южан убедили своих последователей, что, чтобы получить то, что, по их мнению, должно принадлежать им, - это отобрать желаемое у монархии. Но есть люди, покинувшие лагерь Южан и присоединившиеся к нам. Я абсолютно точно знаю, что как только Южане доберутся до власти, у них не останется ни малейшего желания поделиться богатством. Да и когда такое случалось?

- Их план заключается в том, чтобы уничтожить то, что Иллеа имеет, взять на себя, сделать кучу обещаний, и оставить всех на том же месте, где они находятся сейчас. Для большинства людей, я уверен, будет ещё хуже. Шестерки и семерки не продвинутся, за исключением немногих, которыми повстанцы будут манипулировать ради шоу. Двоек и троек лишат всего. Это поможет группе людей чувствовать себя оправданными, но это ничего не исправить.

- Если нет поп-звезды, исполняющей бессмысленные песни, то нет и музыкантов, которые ей аккомпанируют, нет звукорежиссера, записывающего эти песни, нет магазина, продающего их. Если убрать кого-то одного сверху, то будут уничтожены тысячи внизу.

Август остановился на мгновение, поглощенный беспокойством. - Это будет Грегорий снова и снова, только хуже. Южане готовятся стать более жестокими, чем вы когда-либо могли быть, и шансы страны невелики. Это будет то же самое старое угнетение, под совершенно новым именем… и ваши люди будут страдать, как никогда раньше. - Он посмотрел Максону в глаза. У них, казалось, было некоторое понимание между собой, что-то, что возможно пришло от рождения до лидерства.

- Все, что нам нужно это знак, и мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь вам изменить положение вещей, мирно и справедливо. Ваши люди заслуживают шанса.

Максон смотрел на стол. Я не могла себе представить, дебаты в его голове. - Что это за знак? - спросил он нерешительно. - Деньги?

- Нет, - сказал Августа почти смеясь. - У нас есть больше средств, чем вы могли бы предположить.

- Как это возможно?

- Пожертвования, - ответил он просто.

Максон кивнул, но я была удивлена. Пожертвования означали, что были люди — которые знали как сильно — поддерживали их. Насколько большой была Северная сила повстанцев, когда те сторонники были приняты во внимание? Сколько в стране просили именно то, что эти двое пришли сюда прося?

- Если не деньги, - наконец сказал Максон, - что вы хотите?

Август приподнял голову в мою сторону. - Выбери ее.

Я закрыла лицо руками, не зная, как Максон, примет это.

Было долгое молчание, прежде чем он вышел из себя. - Никто не будет указывать мне, на ком я могу и не могу жениться! Это - моя жизнь, с которой вы играете в игры!

Я взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, что Август встал из-за стола. - И дворец играл с жизнями других людей в течение многих лет. Повзрослей, Максон. Ты - принц. Ты хочешь свою проклятую корону, а затем сохранить её. Но обязанности идут с этой привилегией.

Охранники осторожно обходили наш путь, встревоженные тоном Максона и агрессивной позицией Августа. Конечно, они могли услышать все к настоящему времени.

Максон встал, чтобы противостоять ему. - Вы не можете выбрать мою жену. Конец истории.

Август, совершенно не испугавшись, сделал шаг назад и скрестил руки на груди. - Отлично! У нас есть другой вариант, если этот не работает.

- Кто?

Август закатил глаза. - Как будто я сказал бы тебе, учитывая то, как спокойно ты отреагировал в первый раз.

- Да брось ты.

- Эта или другая, неважно. Мы просто должны знать, что вы будете иметь партнера, который будет на той же странице этого плана.

- Меня зовут Америка, - сказала я свирепо, стоя и глядя ему прямо в глаза, - не Эта. Я не какая-то игрушка в ??вашей маленькой революции. Вы продолжаете говорить о каждом в Иллеа, имеющем шанс на жизнь, которую они хотят. А что насчет меня? А как насчет моего будущего? Разве я не считаюсь в этом плане?

Я искала их лица, ожидая ответа. Они молчали. Я заметила, охранников, окружающих нас, по краям.

Я понизила голос. - Я за уничтожение каст, но я не то, чем можно играть. Если вы ищете пешку, есть одна девушка наверху, так в него влюблена, что она сделает всё, что вы попросите, если это означает предложение в конце дня. И две другие… между долгом и престижем, они в игре тоже. Иди и получи одну из них.

Не дожидаясь извинений, я развернулась, чтобы уйти, унестись отсюда как можно быстрее, насколько это было возможно в халате и тапочках.

- Америка! Подожди! - окликнула Джорджия. Я вышла за дверь, прежде чем она догнала меня.

- Остановись на минуту.

- Что?

- Мы сожалеем. Мы думали, что вы двое влюблены. Мы и не предполагали, что он будет против нашей просьбы. Мы были уверены, что он будет в деле.

- Вы не понимаете. Он так устал, что все кому не лень, его запугивают и указывают, что делать. Вы понятия не имеете, что он пережил. - Я чувствовала, что подступают слезы, и постаралась их сморгнуть, фокусируясь на куртке Джорджии.

- Я знаю больше, чем вы думаете, - сказала она. - Может быть, не всё, но многое. Мы наблюдали за Отбором очень тщательно, и выглядело, что вы так хорошо ладите друг с другом. Он, кажется, так счастлив, когда рядом с вами. И потом… мы знаем о том, как вы спасли своих горничных.

Через секунду, я поняла, что это значит. Кто наблюдал за нами по их поручению?

- И мы видели, что вы сделали для Марли. Мы видели, как вы боролись. Чего только стоит ваша недавняя презентация… - Она остановилась, не удержавшись от смеха. - На это нужна смелость. А нам могла бы понадобиться такая смелая девушка.

Я покачала головой. - Я не пыталась быть героем. Большую часть времени я не чувствую в себе ничего даже близкого к храбрости.

- И что? На самом деле не имеет значения, что вы думаете по поводу своего характера, имеет значение лишь то, как вы проявляете его. Вы, больше чем другие, подвержены делать то, что правильно, что справедливо, не думая, как это отразится на вас самой. У Максона есть несколько великолепных кандидатур, но ни одна из них не будет пачкать ручки, чтобы сделать что-то лучше. Они не вы.

- Многие поступки, из тех, что вы перечислили, были продиктованы эгоизмом. Марли была очень важна для меня, и мои служанки тоже.