А за стеною жизнерадостно заливался лаем Иннокентий.

Гаррен выронил руку Доминики и пошел вдоль стены, ощупывая древнюю кладку в поисках прохода. Нашел и ступил внутрь.

И услышал журчание ручья. Увидел маленькие круглые хижины с обвалившимися крышами и кучку булыжников вокруг давным-давно умершего очага.

Чья-то заброшенная стоянка.

С его плеч будто сняли тяжеленный груз.

— Здесь мы и заночуем.

Внутри почерневшего круга обнаружилось несколько высохших веток. Откуда они взялись, было загадкой, ибо за весь день пути паломникам не встретилось ни единого дерева. Дрожащими руками Гаррен достал кремень и высек искру. Ветки занялись огнем, и его жар и сияние распугали оставшихся духов. Набрав за стеною торфа, паломники бросали его в костер, покуда дым густым потоком не взвился в ночное, чудесным образом прояснившееся небо.

Доминика сидела у костра и, расслабив глаза, задумчиво взирала на плывущие в прозрачном воздухе языки пламени. Иннокентий, этот пропахший торфом маленький герой, дремал у ее ног.

Гаррен сидел чуть поодаль за ее спиною, безмолвным щитом отгораживая Доминику от темноты после того, как весь день продержал ее за руку. Она прижала руку к губам, страдая от ноющего ощущения пустоты в ладони.

Сегодня он с помощью Всевышнего спас их — от ее глупости и упрямства. Это из-за нее они пошли через болота и заблудились. И почему она решила, что один сэкономленный день что-то изменит? Гаррен был прав. Лорд Ричард, верно, уже свел своего брата в могилу, и на пергаменте теперь написаны слова мертвеца.

Сквозь мерцающее пламя костра было видно, как братья Миллеры и Саймон играют в кости.

— Ну надо же, как мне сегодня везет! — вскричал Саймон. — И это после того, как Господь избавил нас от болотных демонов.

Ее пробрала дрожь. Где-то там, во мраке, блуждал в одиночестве Ральф.

— Перебрось, — потребовал старший Миллер. — Мне сегодня свезло не меньше.

— Господь присматривал сегодня за всеми нами, — молвила сестра Мария достаточно громко, чтобы ее услышала молодежь. — Давайте-ка лучше вспомним, ради чего мы вышли в путь. Я расскажу вам историю Блаженной Ларины, а вы, покуда будете слушать, молитесь за Ральфа.

Игроки отложили кости и притихли, своим недовольным видом напоминая детей, которых обещанием сказки уводят спать. Лекарь потряс Вдову за плечо и разбудил ее, чтобы она тоже послушала.

Доминика знала историю Ларины наизусть, но каждый раз внимала ей с неиссякаемым интересом. Когда-нибудь она обязательно перенесет ее на пергамент.

— Жила на свете девушка по имени Ларина, — начала свое повествование сестра. — Она верила в Бога и в то, что Он всегда будет оберегать ее. Однажды, когда она шла по лесу и несла гостинцы для одной бедной семьи, за ней погналась стая диких кабанов. Ларина бросилась бежать.

Десятки раз Доминика слышала эту историю, но отчего-то сегодня она воспринималась иначе. Если Господь хотел спасти Ларину, то почему Он не наделил ее способностью приручать диких зверей? Святые сплошь и рядом владели этим даром. Святой Амвросий, к примеру, был известен тем, что во младенчестве без ущерба держал в устах пчел, а святого Патрика понимали змеи и послушались его приказа уйти из Ирландии. Для Бога усмирить кабанов было проще простого.

— Она бежала со всех ног, — продолжала сестра Мария своим певучим, размеренным голосом. Ее слушателям стало немного жутковато. — Запиналась о корни деревьев, продиралась сквозь колючие ветви, которые застилали глаза и хлестали ее по щекам, но не останавливалась. Солнце тем временем опускалось все ниже и ниже. В лесу стало темно, и девушка уже не понимала, где она и куда несут ее ноги.

Сестра выдержала паузу и молчала до тех пор, пока Доминика не вспомнила, что по обыкновению в этом месте всегда задавала вопрос.

— И что случилось потом? — спросила она без былого энтузиазма.

— Потом она, наконец, выбежала из леса и помчалась дальше. Но вдруг увидела впереди высокий обрыв! А внизу бушевало море. Ларина поняла, что если прыгнет, то упадет в пену прибоя и разобьется о скалы. Она была обречена!

Братья Миллеры подались вперед. Вдова вытянула на голос сестры шею и навострила свое здоровое ухо.

— И тогда Ларина обратила взор к небесам и сказала нашему Отцу Небесному: «Я отдаю себя в твои любящие руки», а потом побежала прямо к обрыву, прыгнула и взлетела…

— Будто ангел! — восторженно воскликнула Доминика, наверстывая недостаток интереса в начале истории.

— Будто птица. Она взмыла ввысь, пронеслась над волнами и благополучно опустилась на камень, где кабаны не могли до нее добраться. И все потому, что Ларина не теряла веры, — назидательно заключила сестра. — Она доверилась Богу, и за ее спиной выросли крылья.

— Потому что она не теряла веры… — повторила Доминика шепотом. Похоже, не вера заставила ее настоять на своем в выборе дороги, а глупая гордыня. Потому что на деле она пала духом и утратила веру в Гаррена — и разуверилась в Боге — в первой же затруднительной ситуации.

— Господь перенес Ларину в безопасное место и защитил от бушующих волн. Теперь там стоит ее усыпальница.

— На острове? — послышался сзади несколько удивленный голос Гаррена.

— Скорее на большом камне, ибо там едва умещается ее могила и святилище с несколькими перышками из ее крыла. Попасть туда пешком можно только во время отлива.

— И как часто бывает отлив?

— Один раз в день, насколько я помню. В остальное время нужно нанимать лодку.

По небу, цепляясь за клочья тумана, плыла полная луна. Одного за другим паломников сморил сон, и тишина заполнилась дыханием спящих. Юноши, закутавшись в балахоны, легли на земле. Джекин и Джиллиан уединились в одной из полуразрушенных каменных хижин. Лекарь и Вдова захрапели в унисон, привалившись друг к другу.

Сзади повеяло холодом. Гаррен ушел.

Гаррен долго шел вдоль извилистой каменной стены, пока мерцание костра не осталось далеко позади. Потом опустился на землю и, привалившись к стене, спрятал лицо в ладонях. Коробочка реликвария и свинцовая ракушка холодили кожу. Смазанное пятнышко луны смотрело на него сквозь туман, круглое и насмешливое, как и предавшее их солнце.

Господь был безжалостен к нему — сегодня и всегда.

На одно безумное мгновение он вновь обрел веру. Поверил, что, если вознести молитву в святом месте, то Господь смягчится, и его друг останется жить. Ради того, чтобы выгадать день и успеть спасти Уильяма, он выбрал путь через болота. И чем все обернулось? Один из них безвозвратно сгинул, а остальные заблудились.

Давно он не ощущал такую всепоглощающую безысходность.

Как теперь сдержать данное Уильяму обещание? Монахиня сказала, что на остров можно попасть только во время отлива. Он тронул висящий на груди реликварий. Допустим, они каким-то неведомым образом доберутся до усыпальницы, но как незаметно туда проникнуть?

Доминика назвала его Спасителем. Но кого он спас? Да никого.

Будто в ответ на его мысли Доминика появилась рядом, высокая и бледная, словно ожившая из камня дева. Полная луна, засияв сквозь тонкую вуаль тумана, озарила ее так ярко, что он ясно увидел ее глаза. В них уже не было осуждения, только боль.

— Извините, — проговорила она. — Я не хотела мешать вам молиться.

Молиться… Смешно. Когда он в последний раз молился?

После того боя во Франции. За жизнь Уильяма.

— Что вам угодно? — Одним своим присутствием она бередила его совесть. Только этого ему не хватало сегодняшним вечером — напоминаний о том, что ему предстояло сделать.

Она встала перед ним на колени, опустив глаза на свои сцепленные в замок пальцы, по-детски гладкие и припухлые. Жизнь еще не отняла у нее невинную прелесть девичества.

— Я хочу попросить у вас прощения за то, что предложила пойти через болота. Из-за меня мы не выгадаем время, а наоборот, потеряем день или даже больше.

— Вы не при чем. Решение принимал я.