Совсем иная ситуация сложилась с психоанализом, который в нашей стране никогда не был запрещен де-юре, долгие годы благополучно существовал, а потом сошел на нет в силу причин отнюдь не политических. Относить психоанализ к репрессированным наукам было бы большой натяжкой, на которую охотно идут представители этого направления ради обретения столь ценимого в наших краях мученического ореола. У нас он просто не прижился. Как, кстати, и во многих других частях света, за исключением Западной Европы и Америки, на которые сегодня так модно стало ровняться. На протяжении полувека Фрейда у нас вяло поругивали, как и все иноземное, а тем более имеющее хоть какое-то отношение к сексу. Указ, торопливо подписанный Б.Н.Ельциным (который вряд ли читал хоть одну работу Фрейда), наверняка был лоббирован определенными кругами в расчете на утоление далеких от науки нужд. Вожделенный результат оказался ими достигнут, более того – превзошел, похоже, все ожидания. Пышным цветом расцвели всевозможные психоаналитические общества (вплоть до Заполярного), федерации, ассоциации, которых сегодня в нашей стране насчитывается больше, чем психоаналитиков, сертифицированных по международным стандартам. В общественном сознании психоанализ фактически подменил собой психологию. Сегодняшний выпускник психфака может лишь понаслышке знать об открытиях Пиаже или Выготского, зато с фантазиями знаменитого венского невротика наверняка знаком достаточно подробно.

В этой ситуации обнадеживает лишь одно. Любые перемены, действительно необходимые обществу, происходят не по чьей-то воле, а в силу самой необходимости. Если наше общество заинтересовано растить из здоровых детей полноценных граждан, настоящая наука о детстве будет в нем развиваться без всяких указов и вопреки любым постановлениям. Если главная задача общества – изживание инфантильных комплексов и толкование грез, то и этому упоительному занятию оно предастся без всяких декретов. Вот только здоровому обществу чужды любые извращения. А диагноз ему ставит сама жизнь, а не президенты или политбюро.

Стресс – это жизнь

4 июля 1936 г. в журнале Nature (“Природа”) появилось короткое сообщение канадского физиолога Ганса Селье, посвященное так называемому адаптационному синдрому. Это была первая публикация, в которой слово “стресс”, издавна бытовавшее в обыденном английском языке, было введено в научный обиход.

Сегодня понятие “стресс” настолько прочно укоренилось в нашем языке, что, кажется, даже не требует пояснений. Это английское слово мы используем на каждом шагу, когда сетуем на нелегкую жизнь и нервные перегрузки. Все понимают, что стресс – это неприятность и с ней надо бороться. Однако стресс – гораздо более широкое явление, чем мы себе это представляем. Еще в начале 30-х годов Селье обратил внимание, что организм в ответ на любое требование среды реагирует напряжением (буквально “стресс” и означает “напряжение”). Иными словами, стресс – целесообразная приспособительная реакция, обеспечивающая адаптацию к многообразным условиям жизни. Поэтому, если быть верным первоисточнику, проблема борьбы со стрессом теряет позитивный смысл. Сам Селье выделил две разновидности стресса – физиологический (эустресс) и патологический (дистресс). Последний возникает под действием чрезмерных, неблагоприятных раздражителей. Именно в этом значении данное понятие получило распространение в повседневной речи и даже в отечественной научной литературе. Как видим, простого обращения к первоисточнику достаточно, чтобы понять: такая трактовка не вполне точна.

С этой точки зрения так называемый эмоциональный (психологический) стресс требует неоднозначной оценки: в зависимости от силы, длительности, положительной или отрицательной эмоциональной реакции он может протекать в нормальных пределах или переходить в болезненное состояние.

Американские психологи Холмс и Рей разработали шкалу стрессовых ситуаций, распределив важные жизненные события по степени вызываемого ими эмоционального напряжения. Наивысшим баллом (100) в этой шкале отмечена смерть близкого родственника. Далее по убывающей следуют развод (75), тюремное заключение (63), тяжелая болезнь (53), крупный долг (31)… Исследователи считают, что накопление в течение одного года напряжения, превышающего 300 баллов, таит серьезную угрозу для нашего душевного и даже физического самочувствия.

Парадокс состоит в том, что данная шкала включает и такие события: свадьба (50), рождение ребенка (39), выдающееся личное достижение (28), повышение по службе (27), переезд на новое место жительства (20) и даже отпуск (13)! Таким образом, если вы в течение года сумели закончить университет, найти работу и новое жилье, жениться, съездить в свадебное путешествие и обзавестись потомством, то ваш личный показатель эмоционального напряжения начинает “зашкаливать”. Результат – “необъяснимое” раздражение и упадок сил.

Нечто подобное обнаружили в своих исследованиях ученые из университета города Инсбрук. Они изучали психологическое самочувствие отпускников, приезжающих из-за рубежа на этот знаменитый горный курорт. Выяснилось, что многие люди, временно освободившись от повседневных забот, начинают страдать от душевных проблем, проявляют склонность к меланхолии и даже к агрессии. Психологи считают, что большинство отдыхающих испытывают чрезмерную психологическую нагрузку от столкновения с новой средой, чужими нравами и языком, а также от резкой смены образа жизни. Это нелишне иметь в виду тем, кто мечтает исколесить весь свет. Видимо, для душевного равновесия полезнее все-таки не слишком часто менять место проведения отпуска.

Таким образом, становится очевидно, что стресс – неотъемлемая часть нашей жизни. Он вызывается любыми сколь-нибудь значительными событиями – как огорчительными, так и приятными. И борьба со стрессом означала бы не только попытку предупреждать потенциальные неудачи, но и отказ от личных достижений и житейских радостей.

Так с чем же надо бороться? Конечно, только с патологическим стрессом. Ведь нередко мы сами загоняем себя в тупик, откуда можно выбраться лишь с ощутимыми эмоциональными потерями. Вот таких-то “тупиков” и следует избегать. Не надо браться за работу, которая вам явно не по силам, не надо одалживать денег, если долг очень трудно будет отдать, не надо заводить поспешный роман, если не представляете всех его последствий…

Но как бы мы ни старались, избежать всех неприятностей не удастся. А между прочим, негативные переживания так же необходимы в жизни, как и положительные эмоции. (Как говорил Джон Стэйнбек: “Что толку в тепле, если холод не подчеркнет всей его прелести?”). Любой нормальный человек порой испытывает огорчение, разочарование, гнев. Но, чтобы эти переживания не привели к патологическому стрессу, надо стараться их преодолевать. Простейшее средство – физическая активность, хотя бы просто прогулка. А вот “разряжаться” на окружающих не следует: скорее всего ваше раздражение бумерангом к вам же и вернется. Помогает смена деятельности, когда положительные эмоции от какого-то приятного занятия вытесняют огорчение. Правда, попытка победить сильный стресс столь же сильной радостью таит в себе угрозу. Так, студент, отправившийся с друзьями на шумную дискотеку после изнурительного экзамена, фактически удваивает свое психологическое напряжение и в итоге чувствует себя окончательно разбитым и опустошенным.

Создатель теории стресса Ганс Селье утверждал: “Стресс – это жизнь”. Пока мы живы, мы постоянно будем радоваться и огорчаться. Конечно, надо уметь расслабляться, однако если эмоциональное напряжение вовсе исчезнет из нашей жизни – это будет означать, что жизнь закончилась.

Рефлексы под цензурой

9 июля 1866 г. против выдающегося русского физиолога И.М. Сеченова было возбуждено уголовное дело по статье 1001 “Уложения о наказаниях уголовных и исправительных”, касавшейся “развращения нравов” (похоже, сей дамоклов меч со времен Сократа висит над всеми прогрессивными мыслителями). Статья звучала так: “Если кто-либо будет тайно от цензуры печатать сочинения, имеющие целью развращение нравов, или явно противные нравственности и благопристойности, или клонящиеся к сему соблазнительные изображения, тот подвергается за сие: денежному взысканию не свыше пятисот рублей или аресту на время от семи дней до трех месяцев. Все сочинения или изображения сего рода уничтожаются без всякого за оные вознаграждения”. Что же дало повод ревнителям общественной морали подвергнуть судебному преследованию ученого, проводившего безобидные физиологические эксперименты над лягушками? (Заметим кстати, что сегодня эти опыты повторяют в ходе практикума по физиологии все студенты-первокурсники, получающие фундаментальную психологическую подготовку.)