Это, однако была единственная практическая рекомендация со стороны критиков. Неконструктивный скептицизм лингвистов породил ответную реакцию зоопсихологов. Так, профессор Колумбийского университета Герберт Террейс бросил вызов теории “врожденной языковой компетенции” Ноэма Хомского. В 1973 г. Террейс начал проект, героем которого стал шимпанзе с ироническим именем Ним Шимпский. “Я выбрал это имя, – писал Террейс, – в честь известного лингвиста, отстаивающего тезис о врожденности человеческого языка. Конечно, в глубине души я осознавал эффект, который мог возникнуть, случись Ниму в действительности создавать предложения”. Полный оптимистических надежд, Террейс поместил обезьяну в лабораторию и начал интенсивные занятия с помощью глухонемых тренеров.

1979 год стал для участников языковых проектов с антропоидами годом идейного раскола. Его началом послужило “отступничество” Террейса.

Разбираясь в видеозаписях жестикулирующего шимпанзе, Террейс обратил внимание на жестовую речь обучающего человека. И тут открылось, что Ним в своих ответах повторяет большинство знаков, которые перед этим встречались во “фразе” тренера. Это прозвучало как гром среди ясного неба. Обезьяны не общаются с человеком, а просто “обезьянничают”! Обнаружив, что чем больше она подражает человеку, тем скорее получает лакомство, и вставляя подходящие для всех случаев жесты “Ним” и “мне”, обезьяна фактически говорит по подсказке и создает впечатление диалога.

Предчувствуя, что ответственность за столь прозаичное объяснение может быть возложена на несовершенство его методики, Террейс проанализировал фильмы Гарднеров об Уошо и пришел к выводу, что Уошо тоже получал подсказку от своих учителей. Возмущенные Гарднеры не дали Террейсу разрешения использовать в своих докладах их материалы.

В мае 1980 г. в нью-йркском отеле “Рузвельт” состоялась конференция, проходившая под эгидой Академии наук. Приглашенные на нее иллюзионисты и дрессировщики поставили зоопсихологов в довольно неловкое положение. Из всех придирчиво рассмотренных фактов вытекал неутешительный вывод: лингвистические эксперименты с антропоидами можно разделить на две категории – прямая подделка фактов и неумышленный самообман. Гарднеры предусмотрительно отказались от участия в конференции.

Тем не менее впечатляющие эксперименты продолжаются по сей день, будоража умы обывателей, не знакомых с историей вопроса. Спятившие на политкорректности американцы даже развернули кампанию за придание антропоидам гражданских прав…

В рассказе Франца Каффки “Доклад академии” обезьяна, которая освоила человеческий язык, делает сообщение перед научным сообществом о своем чудесном превращении. В ХХ веке кое-где в известном смысле удалось “Каффку сделать былью”. Но говорящая обезьяна пока так и остается плодом художественного вымысла.

Энтомология и половое поведение американцев

23 июня 1894 года родился Альфред Кинси. По образованию энтомолог, он был удостоен членства в Национальной Академии Наук США за свои работы, никоим образом не связанные с психологией. Однако с конца 40-х годов его имя стало одним из наиболее часто упоминаемых в психологической литературе. Основанием для этого послужили его широкомасштабные исследования полового поведения американцев.

До начала ХХ века обсуждение вопросов пола даже на научной основе признавалось неприличным, и добропорядочные граждане гнали прочь все мысли по этому поводу, полагаясь на “мудрость природы”. Работы З.Фрейда вызвали всплеск интереса к этой поистине жизненно важной проблеме. Многие стали задумываться над своим половым поведением, спрашивая себя, что “нормально”, а что нет. Психологи принялись выдвигать разнообразные теории – по большей части умозрительные, ибо никто в сущности не представлял, что же происходит в спальнях большинства людей.

В начале 40-х годов Кинси выдвинул предположение, что для глубокого изучения этой проблемы достаточно попросить возможно большее число людей подробно описать свою половую жизнь. Члены его исследовательской группы опросили свыше 11 тысяч американцев обоего пола, разного возраста, происхождения, семейного положения и религиозной принадлежности. Правда, эту выборку нельзя считать репрезентативной для населения США в целом, так как в ней практически не были представлены сельские жители, а также представители национальных меньшинств и социальных низов.

Сотрудники Кинси были поражены, с какой готовностью и откровенностью люди принимались делиться самыми деликатными подробностями своей интимной жизни (разумеется, при условии гарантированной анонимности).

Результаты опросов были обобщены и опубликованы. Уже первая работа Кинси на эту тему, напечатанная в 1948 году, вызвала эффект разорвавшейся бомбы. По сути дела она заставила пересмотреть многие постулаты половой морали, ранее казавшиеся незыблемыми.

Во-первых, выяснилось, что, если считать норму понятием не морально-оценочным, а статистическим, то добрачная половая жизнь и внебрачные связи выступают скорее нормой, нежели отклонением от нее. Ибо, несмотря на всеобщее декларативное осуждение, в таких “отклонениях” призналось большинство опрошенных.

Во-вторых, оказалось, что так называемый “диапазон приемлемости” в интимных отношениях на практике гораздо шире, чем в нравоучительных декларациях. Было установлено, что в большинстве своем люди находят вполне приемлемыми и желательными такие формы удовлетворения, говоря о которых, мамы из поколения в поколение предостерегают дочек, чтобы те не “скатывались до такого разврата”. Обнародование этих данных привело к переоценке многих консервативных норм и избавило многих людей от чувства вины на свои “порочные наклонности”.

Более того, выяснилось, что гомосексуальные отношения распространены гораздо шире, чем принято было считать. Фактически были впервые получены более или менее достоверные статистические данные по этой проблеме. Это заставило иначе взглянуть на проблемы сексуальных меньшинств, что со временем привело к установлению большей терпимости по отношению к ним.

Большая часть выводов, сделанных Кинси, в общем и целом подтверждается результатами более поздних опросов. Фактически им было положено начало широкому кругу исследований по проблемам пола. Сегодня, спустя полвека после публикации первых работ Кинси, американцы уже оправились от шока и перестали нервно вздрагивать при слове “секс”. Да и у нас нервная дрожь по этому поводу потихоньку утихает, уступая место трезвому и спокойному отношению к проблемам пола.

Съезд в эпоху съездов

24 июня 1959 года в Москве открылся первый съезд Общества психологов СССР, основанного двумя годами ранее. Съезд продолжался до 4 июля, председательствовал на нем А.А.Смирнов. Для советской науки съезд явился событием исключительной важности. Еще совсем недавно с трибуны объединенной – “павловской” – сессии АН и АМН СССР звучали громогласные призывы перестроить психологию на основе павловского учения, а фактически – ликвидировать ее как самостоятельную научную отрасль. (Такую возможность никто не мог исключить, памятуя о санкционированном искоренении педологии, психотехники, психоанализа и психодиагностики). По решению сессии в 1952 г. состоялось первое Всесоюзное совещание по психологии, имевшее целью, в частности “вскрыть ошибки отдельных психологов” (что скрывалось за такой формулировкой, в ту пору никому не нужно было объяснять). На том совещании Смирнов выступал с докладом “Состояние психологии и ее перестройка на основе учения И.П.Павлова”, пытаясь отстоять само право психологии на существование, пускай и на фоне павловской терминологии. Погромный душок павловской сессии продолжал витать и на первом съезде 1959 года, однако сам факт созыва съезда психологов свидетельствовал: наука жива. Были даже предприняты шаги, для того времени исключительные по смелости. Так, Смирнов поставил на съезде вопрос о возрождении в нашей стране такой важной отрасли, как социальная психология, и предложил Е.В.Шороховой выступить с докладом на эту тему.