– Мы не сомневались в тебе, – Дайферус бросил мне это, даже не глянув мне в глаза. – Ты правильно всё сделал, и Эрия здорово тебе помогла.

Я всё понимал. Это она направила брошенное мной лезвие в цель. Маг в синей мантии ещё был жив, но почернел, его кожа струпьями собиралась на теле. Я никогда не видел ничего подобного, и это было отвратительно.

– Дайферус… – голос старца был тихим и слабым, но он нашёл в себе силы. – Проклинаю тебя… И твоё дитя…

– Мы уже прокляты, Мастер Логии, – Дайферус взял его за руку, сильно сжав пальцы. – Прокляты вашим неверием и безразличием. И хотя вы мой учитель, я хочу вам сказать: вы недостойны быть чародеем. Ваши глаза сказали мне правду. Вы учили использовать чары, но никогда не давали нам права отказаться от них.

– Никто не в силах отдать свой дар… Ты лгал нам… – старик угасал, но меня больше смутило то, что Дайферус назвал его учителем. – Знай, что Авестло вы не получите, даже с ней… – безумный взгляд умирающего застыл на девушке.

– Умирая, веруйте в свою ложь до конца, – голос Дайферуса скатился до хрипящего шёпота. – Когда увидите ваших богов, передайте им, что я ненавижу их за то, что они с нами сделали. Ваша сила могла бы сослужить добрую службу в грядущей войне. А вы своей гордыней похоронили этот мир. Надеюсь, что Прядильщики вас достойно накажут за содеянное.

На короткий миг что-то чужое, излишне живое, промелькнуло в закрывающихся глазах.

– Ты всегда считал, что магам не место в этом мире…Но я рад, что умираю…

И всё. Это был миг, который надолго мне запомнился: мёртвый старик, и его ученик, преклонивший колено лишь для того, чтобы проклясть старца. Но последние слова Мастера Логи, как его назвал Дайферус, остались в моей памяти. «Ты всегда считал, что магам не место в этом мире».

– Я не думал, что они пришлют сюда именно его, – тихо сказал Вальтасар, подошедший к нам. – Могло быть и хуже. Всё же, Совет не рискнул пробудить Истинных, насколько я понимаю. Кто бы мог подумать, что Мастер ещё жив…

– Вы хорошо знакомы с ним? – я отбросил клинок в сторону, он казался мне чем-то грязным, но Вальтасар подобрал его, укоризненно глядя на меня и с любовью вытирая лезвие от крови.

– Он обучал нас после Авестло, не так давно, – ответил Севелсус, став на колено рядом с телом, но в этом жесте, в отличие от действий Дайферуса, я увидел уважение к старику. – Мастер чародейства, Логи Дорен. Уж не знаю, как ему удалось столько прожить, но, похоже, он жил лишь для того, чтобы уничтожить нас. Я надеюсь, ты позволишь его похоронить, как подобает, Дайферус.

Старший брат, услышав своё имя, отрицательно мотнул головой и добавил:

– Его тело мы отправим в Авестло. Его место там, а не здесь. И не пытайся уговорить меня, – Дайферус и Севелсус смотрели друг на друга с неприкрытой ненавистью. Сейчас они не выглядели братьями.

Вальтасар ухмылялся, любуясь кинжалом, которым я нанёс удар. Я старался не смотреть на него, но маг сам заговорил:

– Клинок Некроманта, родовой кинжал третьей ветви Айеро. Поражает тело врага самой Смертью. Тебе понравилась моя игрушка, Мортемар? Вряд ли бы ты нам помог обычным клинком. Он твой, – и с этими словами он протянул мне его. – Не отказывайся от подарка, – добавил чародей, видя мои сомнения.

Они смотрели, молча смотрели, как я беру смертоносное лезвие в руки, а я чувствовал отвращение к нему и к себе. Я убил человека… Может быть, человека более достойного, чем тысячи таких, как я. Но меня никто не наказывает, наоборот, лишь благодарят за поступок. У всего есть две стороны… То, за что меня в Авестло могут повесить, в кругу этих людей, считается подвигом. Как и наоборот. Вот она, цена славы и цена жизни. Никто не скажет, что ты сделал по-настоящему правильно, а что – нет.

– Не переживай, – Эрия обняла меня, но теперь меня не особо согревало тепло её слов. – У тебя был выбор – допустить нашу смерть или остановить их. Любое твоё решение было бы предательством в глазах одних, и подвигом в глазах других людей.

Как объяснить ей, что то, к чему я стремился, теперь вызывает во мне лишь отвращение? Мне вспоминались марши королевских воинов мимо деревни, идеал моей жизни. Только теперь я понимал отчётливо, что те рыцари заслужили славу тем, что убивали. И только это дало им возможность возвыситься. Смерть – это начало чьей-то жизни. Новой жизни.

Миллия мы затащили в комнату моей возлюбленной. Я настоял на том, чтобы ему дали должный уход, и Четверо с неохотой согласились на это, хотя Дайферус с большим удовольствием отдал бы его на растерзание демонам. Миллий несколько часов был без сознания, и всё это время я сидел рядом и думал, что я скажу ему, когда он очнётся. В один миг он стал для меня незнакомым, чужим… Я увидел в нём то, чего не хотел бы видеть никогда: лицо врага. Его жизнь в моих руках, но мне абсолютно не хотелось ещё одной смерти. И Айеро это понимали.

Он начал приходить в себя, постепенно оглядывая комнату. Не было сомнений, что он узнал меня. Слегка привстав, Миллий свесил ноги с кровати:

– Каково это – жить с теми, кто виновен в смерти твоей семьи?

– Это всё, за чем ты пришёл сюда? Узнать, как я живу? – он видел, чувствовал мои сомнения, которые я пытался похоронить в себе, и это меня злило.

– Я пришёл мстить, – Миллий говорил сдержанно. – А ты им помогаешь, ведь так?

– Да, – я ответил быстрее, чем он договорил.

– У тебя плохо получается чтить память родителей, – раздражённо, тихим голосом продолжил Миллий, не смотря в мою сторону. – Всё ради неё, правда? Ради Эрии. Скажи это вслух. Пусть твои родители в бездне слышат это.

– Может быть.

– Нет, Мортемар, скажи, как есть. Давай, скажи! – он всё-таки взорвался, и только слабость тела не дала ему броситься на меня. – Ты и сам теперь убийца.

– Хватит, – слова Миллия задели за живое, потому что я чувствовал вину, каждый день, каждый час. Переубедить себя гораздо проще, чем кого-то ещё. – Но твои новые друзья лгут всем подряд. Ты видел портал.

– Мастер Логи сказал, что мост создали сами чародеи Авестло, во времена союза с демонами, – Миллий теперь смотрел прямо в глаза. – Так кто же из нас лжёт, Мортемар? Я? Ты? Слова остаются словами.

Мне горько было видеть, сколько лжи ему внушили, но слова Миллия оставили след сомнений. Умирающий чародей был рад тому, что смерть забрала его, а теперь вот слова друга…

– Я видел вещи, о которых знают немногие, – мне отчётливо вспомнился Древний во дворце Харзуна.

– Ваш маг, который главный, тоже нёс какой-то бред, – ухмыльнулся Миллий. – Совет не поверил ни единому его слову.

– Я видел то, с чем нам всем придётся столкнуться. Оно не питает любви ни к нам, ни к вам. И всё же Четверо пытаются защитить людей.

– В таком случае оставайся с ними, – парировал мой друг. – А мне нужна только месть за мой дом. За мой сожжённый дом, – добавил он.

В этот момент в комнату вошла Эрия. Не знаю, что она слышала, а что нет, но вид у неё был мрачный. Миллий смотрел на неё с презрением.

– А, твоя любовь, – съязвил он, глядя прямо на Эрию. – Ведьма, убившая сотни людей. Вот кому ты веришь, Мортемар? Так? Как много о ней ты знаешь?

– А разве ты сам пришёл на этот остров не для того, чтобы убивать? – Я поразился ледяному тону моей возлюбленной. – И если бы ты не проиграл, и убил бы меня или своего друга, то кем бы ты был? Героем? Или таким же убийцей?

Он смолк. Нас всех посещают одни и те же мысли… Кто мы? Люди, на чьих руках появилась кровь?

– Смерть убийцы – это подвиг, – сказал Миллий наконец.

– Это всё равно смерть, чья бы она ни была, – возразила Эрия. Она стояла, сложив руки на груди. – И как бы ты себя ни оправдывал, убив однажды, ты всё равно остаёшься убийцей.

– На твоей совести смерть невинных… – начал было Миллий, но Эрия его прервала:

– Неужели? Дайферус вам объяснил, что в этом мире уже давно бродят души Древних. Они ищут себе тела, и пытаются вернуть былое могущество. Как много из Совета ваших лицемеров послушало его?