— Марко сильно обиделся, да? — внутри меня всколыхнулось уже слегка притупившееся чувство вины. Неприятно, когда нарушаешь обещание, тем более данное близкому для тебя человеку.

— Я даже не знаю на кого он обиделся больше, на тебя или на меня, — пробормотал Райн, задумчиво проверяя подвижность своей нижней челюсти. Ай, да, Марко, молодец! Чувствуется, врезал он магу от души, раз тот до сих пор помнит. Невольно заулыбалась, представляя себе разъяренного парня поправляющего ударом лицо Райну. Мужчина ухмыльнулся, понимая, что могло вызвать у меня столько удовольствия. — Ты права, твой дружок был очень красноречив и убедителен в гневе. Он вполне справедливо решил, что в твоем уходе виноват я.

Мы помолчали, сверля друг друга глазами, оба понимали, что обойти стороной причину моего побега не удастся, но пока не решались заговорить об этом открыто.

— Тебе удалось выяснить, кто стоял во главе заговора?

— Удалось…, — было видно, что магу неприятна эта тема, но он перевел дух и признался. — Все это провернул Амадео, отец Лавинии, человек, которого мы считали своим другом…

Вот это удар, должно быть, для обоих, Себастиана и Райна. Причем, для второго намного более болезненный, учитывая отношения, которые его связывают с дочерью того, кому привык доверять.

— Эта история началось давно, еще до того, как Себ вернул себе престол. Амадео на тот момент подобрался к вершине власти настолько близко, насколько это возможно для человека, не принадлежащего к правящей семье. Его вполне устраивал Ольгер, мнительный, одинокий и поддающийся влиянию человек. Появление Себастиана стало для него ударом, столько времени и усилий было потрачено впустую, с новым правителем надо было начинать все с начала. Но Советник был достаточно дальновиден, чтобы открыто демонстрировать свои чувства. На тот момент Себастиан словно слепой котенок тыкался во все стороны, ему требовался поводырь в светской жизни и учитель в делах управления страной и в этом я ему был плохим помощником. Амадео же сделал все от него зависящее, чтобы занять пустующее место рядом с молодым королем. Причем, он не гнушался ничем и готов был пожертвовать даже собственной дочерью. Изначально Лавиния предназначалась именно Себастиану, но здесь, неожиданно, она проявила характер, и Советнику ничего не оставалось, как согласиться с выбором дочери.

Райн замолчал, попросил воды и припал к бокалу, словно путник, умирающий от жажды. Ох, и нелегко тебе дается этот рассказ, сколько за ним скрывается разочарования, злости, бессилия и огорчения.

— Почему Амадео решил тебя убрать со своей дороги? Ведь ты же был женихом его дочери, можно сказать «своим человеком»? Он мог бы рассчитывать на твою лояльность, — решила я прояснить еще один момент в этой истории.

— Он не мог рассчитывать на то, что я предам Себастиана, даже ради Лавинии. Я не умею предавать тех, кого люблю, — пристальный многозначительный взгляд прямо мне в душу, и где-то внутри меня сжимается тугой комок. Что ты хочешь донести до меня этими словами? То, что ты меня совершенно, ни капельки не любил тогда? Или то, что никогда не предавал? Комок запульсировал внутри, разрастаясь, мешая нормально дышать. Пожалуй, и мне не помешает стаканчик воды. Подрываюсь, резко прерывая зрительный контакт и, повернувшись спиной к Райну, маленькими глотками пью. Да, именно так, медленно, чтобы вернуть чуть было не утраченное самообладание.

— Дело в том, что Клайс погиб не случайно. К тому времени Амадео стало ясно, что Себастиан не станет его марионеткой, поэтому он начал готовить государственный переворот, тот самый, который ему удалось провернуть позднее. Не знаю каким образом, но Клайс узнал о предстоящем. Советник не мог допустить, чтобы я или Себастиан усомнились в его преданности, пока еще не все было готово, поэтому подстроил нападение на нашего учителя. Клайс, умирая, не успел рассказать ничего, но в его кармане мы нашли бумаги, доказывающие, что в Совете находится человек, который подготавливает почву для свержения короля. Я допустил ошибку, поделившись этой информацией и своими планами по выяснению личности предателя с Главным Советником. Я стал опасен. Уже вовсю велись поиски Шварца, мага, который был бы в состоянии долго носить личину короля. Мысль о том, чтобы использовать для этого меня, Амадео с огромным сожалением отмел в сторону, в открытом противостоянии ему против меня было не выстоять. Поэтому и было разыграно похищение Лавинии и все последовавшие за этим события. Когда неугодный маг был отстранен, планомерно занялись постепенной изоляцией Себастиана. Чем меньше круг общения, тем меньше вероятность, что кто-либо заметит подмену. На поиски и подготовку Шварца ушло около года, после чего Себ стал тоже не нужен. Как поступили с ним, ты знаешь.

Да, знаю… Некоторые личности почему-то считают, что обладают правом распоряжаться судьбой других людей ради реализации собственных амбиций, и могут решать кто имеет право жить, а кто должен умереть. Амадео жаждал власти, но по праву рождения не мог обладать всей ее полнотой. Какой-то захудалый аристократический род дал миру извращенное сознание, для которого человеческая жизнь не имела никакой ценности. Это действительно страшно.

— Где сейчас Амадео? — спросила я, хотя на самом деле, меня куда больше интересовала судьба Лавинии, а не ее ретивого папаши. Поскольку он и был тем самым кукловодом, которого пытались вычислить мои друзья, его дочь, после раскрытия заговора оказалась в незавидном положении, независимо от того была ли она причастна ко всем этим козням или нет. Конечно, статус невесты придворного мага и друга короля мог бы послужить ей защитой, но кто знает, как на самом деле сложилась ситуация.

— За преступления перед народом Лидии он был казнен спустя полгода после твоего отъезда, — немного отрешенно произнес Райн, глядя в сторону. Вот ни за что бы не хотела стоять так близко к власти, там слишком много лжи, алчности и смертей.

— А Лавиния? — вырвалось у меня прежде, чем успела закрыть рукой свой говорливый рот.

— Ее участие в заговоре не удалось доказать, — нехотя признался Райн. — За организацию и проведение запрещенного ритуала на ее силу была наложена ограничительная печать, на все имущество арестовано. Сама Лавиния уехала в имение дальнего родственника, где-то на юге Лидии. Наша помолвка была разорвана мной в одностороннем порядке…

Итак, он свободен, но разве стало мне от этого хоть чуточку легче? Свободен от нее, но свободен ли для меня?

— Нам нужно с тобой прояснить еще один момент во всей этой истории, — после некоторых раздумий выдал маг, пытаясь поймать мой взгляд. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Догадываюсь, — выдавила я из себя, чувствуя, как от волнения влажнеют ладони, а меня начинает слегка потряхивать, зябко. Мне бы нужно было напрячься и поактивнее поучаствовать в разговоре, ведь именно этого так ждала и желала, но почему-то думалось совсем о другом. О том, как Райну шла эта стрижка, с чуть удлиненной челкой, а непривычная худоба делала его похожим на темного колдуна из сказок. О том, что несмотря на целый день в дороге, он умудрялся как-то совершенно чудесно пахнуть, таким родным ароматом, что хотелось дышать не переставая, и только им. Как вы понимаете, голова была полна всякими глупостями и сентиментальностями.

— Я знаю, почему ты тогда ушла… Лессу пришлось мне все рассказать, — признался, наконец, мужчина, продолжая испытующе смотреть на меня.

— Надеюсь, обошлось без увечий? — почувствовала легкий укол совести, все же тогда подставила эльфа.

— На них все зарастает быстрее, чем на магах, — «порадовал» меня собеседник. — Ничего страшного с этим ушастым не произошло, подумаешь, не разговаривали пару месяцев. Он вполне сносно пережил изоляцию, а когда соскучился, пришел и не оставил мне выбора.