— В каком таком?

— В таком… влюбленном, — допивая вино, спокойно сказала она. — Разве это не глупое состояние, да еще в мои годы?!.

«Да еще будучи разведчицей и шпионкой», — подумал я.

— Вы ешьте, мой дорогой полковник, а то в пути почувствуете голод, — продолжала она, кладя мне в тарелку крылышко фазана, — так о чем я говорила? Да, о влюбленности… Это ведь дважды глупо, когда мне приходится ревновать вас к своей горничной, а ей — ко мне… Не находите ли вы это смешным?

— Вы, конечно, шутите. Я могу еще допустить, что девочка увлеклась мною, но вы…

— А я еще больше, чем она. И сейчас повторяю тот же вопрос. Вы… любите… ее? — медленно повторила она.

— Нет!.. Я уже говорил вам это…

— Очень этому рада, — сказала мистрис Барк. — Мне это приятно слушать, хотя… — она замолчала.

Не зная, как держать себя, я взял ее руку, она освободила ее.

— Второй вопрос я задам вам позже.

Она снова стала радушной и гостеприимной хозяйкой. Перемена произошла так внезапно, что я просто дивился ей. Это опять была та же умная, ироническая, спокойная госпожа Барк, какой я знал ее все эти дни.

Так, мило беседуя, мы сидели у догоравшего камина, напоминая собою даже не двух влюбленных, а спокойную супружескую чету, давно привыкшую друг к другу.

Я мельком взглянул на часы. Было уже десять минут первого. Однако как быстро пробежали два часа в этом странном, уютном и опасном уголке мистрис Барк.

— Да, мой дорогой, времени мало, уже пора. Через час вам надо будет ехать.

Я хотел подняться, но она удержала меня.

— Я люблю вас, — сказала она, — а вы? — И, обхватив мою голову, поцеловала меня.

Я никогда не был ни ханжой, ни пуританином, и близость красивой женщины всегда волновала меня, но здесь естественное чувство презрения к этой коварной женщине охватило меня. Эта беспринципная интриганка хотела одним ходом нанести нам двойной удар: увлечь меня и разбить сердце Зоси, осмеять ее чувство.

— Не знаю. После возвращения скажу вам, — отодвигаясь, сказал я.

Лицо госпожи Барк побледнело. Это длилось только мгновение.

— «Tu l’as voulu, George Dandin»[32], — тихо сказала она, поднимаясь с оттоманки. — Вы говорите по–французски? — вдруг спросила она.

— Нет, не говорю, — солгал я.

Она долгим и внимательным взглядом посмотрела на меня, потом повернула выключатель и снова повторила ту же фразу:

— Тю ла вулю, Жорж Дандэн!

— Что вы говорите? — поинтересовался я.

— Я буду ждать вас… После возвращения вы зайдете ко мне. Обещаете? — вместо ответа спросила она.

— Обещаю!

— И скажете ответ?

— Да!

— Спасибо. Я буду вас ждать, мой дорогой и целомудренный Иосиф! — гладя меня по щеке, мягко сказала она. — Но не забывайте меня… Думайте обо мне хоть по одной минутке в день. Постойте, постойте! — вдруг оживилась она, почти запрыгав от детской радости на месте. — У меня есть план… мой дорогой, я подарю вам на время вашего отъезда мою любимую куклу… — Она рассмеялась. — Что вы с таким изумлением смотрите на меня? Я люблю красивые безделушки. Разве вы не видели Кэт в моей спальне? Как большинство женщин, я немного суеверна, и это мой самый дорогой и надежный амулет. Кэт облетела со мною всю Индию и Гавайи, и весь Иран. Я никогда не расстаюсь с ней. Это то, что всегда оберегало меня, но вам, дорогой мой, я на три–четыре дня отдам мою Кэт. Берегите ее. Она приносила мне счастье, и она сохранит вас в пути, а когда вернетесь, вы отдадите мне ее. Не так ли?

Мистрис Барк переродилась. Она опять была милой, забавной и несколько трогательной в своем порыве женщиной. Она прошла в спальню и сейчас же вернулась, держа в руках украшенную лентами куклу.

— Вот, возьмите мою Кэт! Она будет талисманом, оберегающим вас в пути от бед, и вместе с тем она будет напоминать вам о том, что в Иране вас ждут, любят и хотят добра… А когда вернетесь, я возьму обратно мою Кэт. Хорошо? — тепло глядя на меня, сказала мистрис Барк.

— Хорошо! Я буду беречь вашу Кэт, — улыбнулся я, принимая куклу.

— Не смейтесь, прошу вас, не смейтесь над этим, — строго воскликнула Барк. — Она оберегала меня от многих несчастий, она поможет и вам. Возьмите.

Она передала мне куклу.

— Счастливого пути, мой дорогой! Возвращайтесь скорее… Я буду ждать вас, — с тоской прошептала она. Я вышел из комнаты, держа в руках «талисман» мистрис Барк.

Первым моим желанием было подальше закинуть этот «талисман». «Бойтесь данайцев, дары приносящих», — вспомнил я старика Виргилия. Ночь была тихая, беззвездная и очень теплая.

Я обогнул дом и, выйдя в переулок, сразу же вошел в сад.

— Я здесь… Боже, как вы долго были у нее. Я измучилась, ожидая вас, — хватая меня за руку, шептала Зося. Скажите, скажите мне правду, пан полковник, она не… — Зося запнулась, — она не…

— Нет, Зося, нет! — перебивая ее, сказал я. — Она гнусная и бессердечная женщина, и ее игра вызывает только презрение…

— Я верю вам. Она подлая и ужасная женщина, — прижавшись ко мне, радостно прошептала Зося. — Что это у вас в руке?

— Кукла, ее Кэт. Талисман, который она дала мне на дорогу, — с усмешкой сказал я.

— Кукла? Какая кукла? — удивилась Зося.

— Талисман госпожи Барк, разве ты не знаешь о нем?

— Нет… Никакого талисмана у нее нет, и не такая она женщина, чтобы развлекаться с куклами… Алэкс… — первый раз называя меня так, в волнении сказала Зося, — вам что–то угрожает! Не верьте ей, в этой игрушке таится какое–то зло!..

— Успокойся, Зося, если мистрис Барк хитра, то и мы постараемся не уступить ей в этом… Значит, куклы у нее никакой нет?

— Нет и не было! Зачем ей куклы, когда она играет людьми! Не летите, умоляю вас, не летите! — гладя мою руку, со слезами в голосе зашептала она.

— Не бойся, Зося, все будет хорошо, — сказал я, оглядываясь по сторонам.

— Здесь никого нет. Дожидаясь вас, я уже десятки раз обошла сад.

— Постой тут и последи, пока я осмотрю эту куклу, — сказал я, усаживая ее на скамейку.

Присев у ограды, я стал внимательно разглядывать «талисман». Это была небольшая, сантиметров тридцать кукла из пластмассы, с открывающимися и закрывающимися глазами. Кукла была новенькой, плотной и нарядной. Свет от газового фонаря, падавший через ограду, давал мне возможность рассмотреть все детали «Кэтти». На ней было изящное, кокетливое платьице с двумя бантиками.

Кукла могла быть и талисманом, и игрушкой, и… Я внимательно посмотрел на банты. И тот, и другой были завязаны справа налево. Их завязывал левша. Я засмеялся и пошел обратно к скамейке.

— Зося, Сайкс был у вас сегодня?

— Был, часов около шести, но недолго.

— Он левша?

— Да, а что такое?

— Только то, что эта кукла его подарок.

Зося вздрогнула и испуганно прижалась ко мне.

— Значит…

— Да! Тогда значит, что эта достойная пара приготовила мне приятный сюрприз в дороге, — договорил я.

Девушка охватила меня руками.

— Вы не полетите?

— Нет, Зосенька!

Она облегченно вздохнула и, бросившись ко мне, стала быстро и часто, как–то по–детски неумело целовать меня. Я погладил ее по головке и тихо сказал:

— Моя кохана!

Девушка засмеялась и счастливым шепотом сказала:

— По–польски не так… Я потом научу вас правильно говорить.

— Уже много времени, Зосенька. Надо, чтобы ты к пяти часам пришла к нам. Мы с Яном будем ждать тебя.

— Я приду! Пан полковник, отдайте мне эту куклу, — сказала Зося.

— Зачем?

— Я найду этой игрушке лучшее применение, — решительным и холодным голосом сказала она и резким движением выхватила из моих рук куклу.

— Зося, но это очень опасная штука, и если госпожа Барк увидит ее…

— Она не увидит!.. — уже из темноты донеслись ее слова.

— Поздно! Вам остается очень мало времени, — сказал генерал.