Comme il est aimable, ce jeune homme.²²⁵

Эта фраза, кот[орая] посл

ѣ

довала сейчасъ за моей, прервала мои размышленія. — Я сталъ извиняться, что не могу, но такъ [как] для этаго не нужно думать, я продолжалъ разсуж[дать] самъ съ собой: Какъ я люблю, что она называетъ меня въ 3-мъ лиц

ѣ

. По н

ѣ

мецки это грубость, но я бы любилъ и по немецки. Отчего она²²⁶ не находитъ мн

ѣ

приличнаго названія? Зам

ѣ

т[но], какъ ей неловко звать меня по имени, по фамиліи и по титулу. Неужели это отъ того, что я....... — «Останься ужинать», сказалъ мужъ. — Такъ какъ я былъ занятъ разсужденіемъ о формулахъ 3-го лица, я не зам

ѣ

тилъ, какъ т

ѣ

ло мое, извинившись очень прилично, что не можетъ оставаться, положило опять шляпу и с

ѣ

ло преспокойно на кресло. Видно было, что умственная сторона моя не участвовала въ этой нел

ѣ

пости. Мн

ѣ

очень стало досадно и [я] начиналъ было порядкомъ журить самого себя, когда меня развлекло весьма пріятное обстоятельство. Она съ болышимъ вниманіемъ нарисовала что то, чего я не видалъ, подняла мелокъ немного выше, ч

ѣ

мъ бы было нужно, положила его на столъ, потомъ, упершись руками на диванъ, на которомъ сид

ѣ

ла, и передвигаясь со стороны на другую, придвинулась къ самой спинк

ѣ

и подняла головку — головку съ тонкимъ и кругловатымъ очеркомъ лица, черными, полузакрытыми, но энергическими глазами, съ узенькимъ и острымъ, острымъ носикомъ и съ такимъ ртомъ, который съ глазами составлялъ одно и всегда выражалъ что нибудь новое. Въ эту минуту, какъ сказать, что онъ выражалъ? Была и задумчивость, и насм

ѣ

шка, и бол

ѣ

зненность, и желаніе удержаться отъ см

ѣ

ха, и важность, и капризъ, и умъ, и глупость, и страсть, и апатія, и еще мало ли что онъ выражалъ. — Немного погодя мужъ вышелъ, должно быть, приказать ужинъ.

Когда меня оставляютъ однаго съ ней, мн

ѣ

всегда д

ѣ

лается страшно и тяжело. Когда я провожаю глазами т

ѣ

хъ, которые уходятъ, мн

ѣ

также больно, какъ въ 5-й фигур

ѣ

:²²⁷ я вижу, какъ дама моя переходитъ на другую сторону и я долженъ оставаться одинъ. Я ув

ѣ

ренъ, что Наполеону не такъ больно было вид

ѣ

ть, какъ Саксон[цы] при Ватерлоо перешли къ непріятелю, какъ мн

ѣ

въ первой юности было больно смотр

ѣ

ть на эту жестокую эволюцію. Средство, которое я употребляю въ кадрили, употребляю я и при этомъ случа

ѣ

: я д

ѣ

лаю [видъ?], какъ будто не зам

ѣ

чаю, что я одинъ. И даже теперь разговоръ, который б[ылъ] начатъ до его ухода, кончился; я повторилъ посл

ѣ

днія слова, сказанныя мною, прибавивъ только: «такъ стало быть», она повторила свои, прибавивъ: «да». Но вм

ѣ

ст

ѣ

съ т

ѣ

мъ тутъ же завязался другой, неслышный разговоръ.

Она. Я знаю, зач

ѣ

мъ вы повторяете то, что уже сказали: вамъ неловко б[ыть] одному и вы видите, что мн

ѣ

неловко, — такъ чтобы казаться намъ занятыми вы заговорили. За это вниманіе васъ очень благодарю, но можно бы сказать что нибудь поумн

ѣ

е». — Я. Это правда, ваше зам

ѣ

чаніе в

ѣ

рно, но я не знаю, отчего вамъ неловко; неужели вы думаете, что ежели вы одн

ѣ

, то я стану вамъ говорить такія вещи, которыя будутъ вамъ непріятны? И чтобы доказать вамъ, какъ я готовъ жертвовать своими удовольствіями для васъ, что²²⁸ какъ мн

ѣ

ни пріятенъ²²⁹ нашъ теперешній разговоръ, я стану говорить громко. Или вы начинайте. — Она. Ну, давайте!

Я только что приводилъ ротъ въ порядокъ, чтобы сказать какую нибудь такую в

ѣ

щь, при которой можно бы было думать объ одномъ, а разговаривать о другомъ, какъ она начала разговоръ громкій, который повидимому могъ бы продолжаться долго; но въ такомъ положеніи самые зам

ѣ

чательные вопросы падаютъ, потому что продолжается тоть разговоръ. Сказавши по фраз

ѣ

, мы замолчали, попробовали еще говорить, опять замолчали. Тотъ разговоръ. Я.— Н

ѣ

тъ, никакъ нельзя говорить. Такъ какъ вамъ, я вижу, неловко, лучше бы, еслибъ воротился вашъ мужъ. — Она (громко). «Челов

ѣ

къ, гд

ѣ

Иванъ Ивановичъ? Попроси ихъ сюда». Ежели бы кто не в

ѣ

рилъ, что есть такіе тайные разговоры, то вотъ доказательство.

«Я очень радъ, что мы теперь одни», продолжалъ я т

ѣ

мъ же способомъ разговаривать: «я вамъ зам

ѣ

ти[лъ] уже, что вы меня часто оскорбляете своимъ недов

ѣ

ріемъ. Ежели я нечаянно дотронусь до вашей ножки своей ногой, вы сейчасъ сп

ѣ

шите извиняться и не даете мн

ѣ

времени сд

ѣ

лать того же, когда я только что, разобравъ, что это д

ѣ

йствительно ваша нога, хот

ѣ

лъ извиниться. Я за вами не могу посп

ѣ

ть, а вы думаете, что я неделикатенъ».

Мужъ пришелъ. Мы посид

ѣ

ли, поужинали, поговорили и я по

ѣ

халъ домой въ половин

ѣ

перваго.

Теперь весна, 25-е Марта. Ночь тихая, ясная; молодой м

ѣ

сяцъ видн

ѣ

лся напротивъ изъ за красной крыши большого б

ѣ

лаго дома; сн

ѣ

гу уже мало.

«Подавай, N!.....

Одни мои ночныя санки были у подъ

ѣ

зда, да и Дмитрій очень хорошо и безъ возгласа лакея слышалъ, что я выхожу, потому что слышно было его чмоканье, какъ будто онъ ц

ѣ

ловалъ кого нибудь въ темнот

ѣ

, и которое по моимъ предположеніямъ им

ѣ

ло ц

ѣ

лыо заставить маленькую лошадку сдвинуть сани съ камней мостовой, по которой непріятно скрип

ѣ

ли и визжали подр

ѣ

за. Наконецъ санки подъ

ѣ

хали. Услужливой лакей взялъ меня подъ локоть и повелъ сажать; ежели бы онъ не держалъ меня, я бы прямо прыгнулъ въ сани, теперь же, чтобы не оскорбить его, я пошелъ тихо и продавилъ ледочекъ подернувшейся лужи и замочилъ ноги. — «Благодарствуй, братъ». — Дмитрій, морозитъ? — Какъ же можно-съ; теперь все по ночамъ заморозки пойдутъ-съ. —

— Какъ глупо! Зач

ѣ

мъ я спрашиваю? — Не правда, ничего глупаго н

ѣ

тъ: теб

ѣ

хочется говорить, быть въ сношен[іяхъ] съ людьми, потому что ты веселъ. Отчего же я веселъ? За полчаса ежели бы я с

ѣ

лъ въ сани, я бы не сталъ разговаривать. А оттого, что ты довольно хорошо говорилъ передъ отъ

ѣ

здомъ, оттого, что ея мужъ тебя вышелъ провожать и сказалъ: «Когда жъ мы опять увидимся?» Оттого, что какъ только лакей тебя увидалъ, онъ сейчасъ встрепенулся и не смотря на то, что пахло отъ него петрушкой, онъ съ удовольствіемъ теб

ѣ

услужилъ. Я ему какъ то далъ полтинникъ. Во вс

ѣ

хъ нашихъ воспоминаніяхъ середина выпадаетъ, а остается первое и посл

ѣ

днее впечатл

ѣ

ніе, особенно посл

ѣ

днее. Поэтому прекрасный обычай хозяину дома провожать гостя до двери, у которой, обыкновенно устроивъ ноги винтомъ, нельзя хозяину не сказать чего нибудь любезнаго гостю; не смотря ни на какую короткость отношеній, этимъ правиломъ пренебрегать не надо. Т[акъ] н[априм

ѣ

ръ], «когда мы опять увидимся» ничего не значить, но невольно [изъ] самолюбія гость переведетъ такъ: когда²³⁰ значить: пожалуйста поскор

ѣ

е, мы значитъ: я и жена, к[оторой] тоже очень пріятно тебя вид

ѣ

ть; опять значитъ: мы нынче провели вечеръ вм

ѣ

ст

ѣ

, но съ тобой нельзя соскучиться; увидимся значитъ: еще разъ намъ сд

ѣ

лай удовольствіе. И гостю остается пріятное впечатл

ѣ

ніе. Также необходимо, особенно въ домахъ не хорошо устроенныхъ, гд

ѣ

не вс

ѣ

лакеи, особенно швейцаръ (это самое важное лицо, потому что первое и посл

ѣ

днее впечатл

ѣ

ніе), учтивы, давать денегъ людямъ. Они васъ встр

ѣ

чаютъ и провожаютъ, какъ челов

ѣ

ка домашняго, и услужливость ихъ, источникъ коей полтинникъ, переводишь такъ: васъ зд

ѣ

сь вс

ѣ

любятъ и уважаютъ, поэтому мы стараемся, угождая господамъ, угодить вамъ. Можетъ быть, только и любитъ и уважаетъ лакей, но все таки пріятно. Что за б

ѣ

да, что ошибаешься? ежели бы не было ошибокъ, то не было бы........