Возле обрыва собралась толпа. Я пробираюсь через нее, некоторые люди ругаются на меня или толкают локтями назад, но я этого не замечаю. Пробиваюсь к краю комнаты со стеклянными стенами, который окружили лидеры Бесстрашных. Это место отметили лентой, а на тротуаре видно полосу темно-красного цвета. Я смотрю на полосу в течение долгого времени, пока не понимаю, что эта полоса - кровь, которая течет из тела Амара, разбитого об асфальт.

Затем я ухожу.

Я знал Амара недостаточно, чтоб горевать по нему, по крайней мере так, как я понимаю это слово. Я горевал по маме, когда она умерла, и это настолько сильная боль, что я не знал, как пережить еще один день. Я помню, как делал перерыв для отдыха, даже при выполнении простейших заданий, а потом напрочь забывал их доделать, и как просыпался посреди ночи со слезами на глазах - тоже помню.

Я не переживаю потерю Амара так глубоко, хоть время от времени я и чувствую боль, когда вспоминаю как он дал мне имя и как он защищал меня, даже не зная. Но большую часть времени все, что я чувствую - это злоба. Джанин Метьюз как-то замешана в его смерти и переоценке его симуляции, я знаю это. А это значит, что бы не случилось, Эрик тоже виноват, потому что он подслушал наш разговор и донес о нем лидеру его прошлой фракции.

Они убили Амара, Эрудиты. Но все считают, что он спрыгнул или упал. Это ведь так естественно для Бесстрашных.

Сегодня поминальная служба по Амару. К вечеру все пьяны. Мы собираемся у пропасти, и Зик передает мне кружку с темной жидкостью, я выпиваю, не задумываясь. Вместе с жидкостью спокойствие растекается по телу, встаю, пошатываясь и возвращаю ему кружку.

- Кажется, тебе это на пользу, - Зик смотрит на пустую кружку, - пойду налью еще.

Киваю, вслушиваясь в рев пропасти. Кажется, Джанин Метью поверила, что мои странные результаты симуляции были лишь сбоем в программе, а что если она просто притворилась? Что если она убьет меня, как и Амара? Пытаюсь отделаться от этой мысли.

Темная, дрожащая рука ложится мне на плечо, Макс за мной.

- Ты в порядке, Четыре?

- Да, - отвечаю и понимаю, что это правда. Я в порядке, так как все еще стою на своих двух и могу разборчиво говорить.

- Я знаю, Амар интересовался тобой, думаю, он видел потенциал, - улыбается Макс.

- На самом деле, я его почти не знал.

- Он всегда был немного не в себе, неуравновешенный. Не такой, как другие инициированные в его группе, - продолжает Макс, - я думаю, потеря бабушки с дедушкой так на нем сказалась, а может все гораздо более запутанно... Как знать, может так будет лучше для него.

- Быть мертвым - это ты называешь лучше для него? - Злюсь.

- Это не совсем то, что я имел в виду, но здесь, в Бесстрашных, мы считаем, что каждый должен выбрать свой путь, и если это то, что он выбрал... значит так будет лучше, - он кладет руку мне на плечо, - в зависимости от того, как ты завтра сдашь экзамен, нам придется обговорить твое будущее здесь, ты один из наших лучших инициированных, не смотря на твое происхождение.

Продолжаю тупо на него смотреть. Я не понимаю, что он говорит и зачем он это говорит здесь, на поминальной службе по Амару. Он пытается завербовать меня? Зачем?

Зик возвращается с двумя кружками, и Макс растворяется в толпе, словно ничего не произошло. Один из друзей Амара стоит на стуле и выкрикивает что-то о смелости Амара исследовать не исследованное.

Все поднимают бокалы и выкрикивают: «Амар! Амар! Амар!». Они выкрикивают его имя столько раз, что оно теряет значение, превращаясь просто в набор звуков.

Затем мы пьем. Вот как Бесстрашные скорбят - заливают потерю алкоголем.

Хорошо. Ладно. Я тоже так могу.

Моим выпускным экзаменом, пейзажем страха, управляет Тори, а все лидеры Бесстрашных наблюдают, даже Макс. Я где-то посреди списка и впервые за все время я не волнуюсь. В пейзаже страха все в курсе симуляции, так что мне нечего прятать. Я делаю себе инъекцию, и все блекнет.

Я делал это десятки раз. Нахожусь на крыше высокого здания - спрыгиваю. Заперт в маленьком помещении, разрешаю себе немного паники, а затем плечом ударю о стену и дерево разлетается. Беру оружие, и без раздумий выстреливаю невиновному человеку в голову, сейчас это человек без лица, одетый в черное, как у Бесстрашных.

В этот раз, когда Маркусы обступают меня, они выглядят более настоящими. Его рот как рот, хотя глаза его так и остались темными отверстиями. И когда он выкидывает руку, чтоб ударить меня, я вижу ремень, не цепь или другое оружие, которое могло бы покалечить меня. Пропускаю несколько ударов, а затем кидаюсь на ближайшего Маркуса, обхватывая его горло руками. Ударяю его по лицу и жестокость дает мне мимолетное наслаждение как раз перед тем, как я прихожу в себя на полу в комнате для пейзажей страха.

Свет зажигается в соседней комнате тоже, и я вижу там людей. Два ряда инициированных, что ожидают своей очереди, среди них Эрик, у которого так много пирсинга в губе, что я уже мечтаю, как бы вырвать его один за одним. Перед ними сидят три лидера Бесстрашных, и даже Макс, все они кивают и улыбаются. Тори поднимает большие пальцы рук вверх.

Я шел на экзамен с мыслью, что мне уже все равно, я не думал о том, как бы сдать или как бы сдать хорошо, и даже не думал о том, как стать Бесстрашным. Но знаки Тори заставляют меня загордиться, и я позволяю себе улыбнуться на выходе. Может Амар и умер, но он всегда хотел, чтоб у меня все получилось. Я не могу сказать, что сделал это для него, я это ни для кого не делал, я даже не делал этого для себя. Но я хотя бы не заставил его за меня краснеть.

Все, кто прошел пейзаж страха ожидают результатов в спальне. Зик и Шона ликуют, когда я вхожу в комнату и сажусь на кровать.

- Как все прошло? - Спрашивает Зик.

- Нормально, без сюрпризов, а у тебя?

- Ужасно, но я выбрался живым, - пожимает он плечами, - у Шоны, правда, появились новые страхи.

- Я справилась с ними, - замечает она с преувеличенным безразличием, на коленях у нее подушка Эрика. Ему это не понравится.

И тут она перестает притворяться и расплывается в улыбке:

- Я была великолепна!

- Да-да, - добавляет Зик.

Шона кидает в него подушкой, попадая прямо в лицо, и он хватает ее.

- А что ты хотела, чтоб я сказал? Да, ты была великолепна. Да, ты лучший Бесстрашный за всю историю. Счастлива? - и он кидает в нее подушкой обратно, попадая в плечо. - Она хвастается с того самого момента, как мы только начали проходить симуляции, потому что она лучше в них, чем я. И это раздражает.

- Это месть за то, что ты хвастался во время силовых тренировок, - отшучивается Шона, - «Ты видела этот крутой удар, что я нанес в самом начале, бла-бла-бла.»

Она бьет его и Зик хватает ее за запястья. Она вырывается, щелкая его по уху, и оба смеются.

Может я и не понимаю, как выражают чувства Бесстрашные, но вижу, когда кто-то флиртует. Ухмыляюсь. Кажется это прямой ответ на мои мысли о нас с Шоной, не то чтобы это сильно тревожило меня, просто это ответ, появившийся сам собой, вот и все.

Мы так сидим еще с час, пока остальные проходят пейзажи.

Эрик последний, он заходит и останавливается в дверном проеме, ухмыляясь:

- Пора бы узнать результаты.

Все поднимаются и проходят мимо него. Кто-то выглядит встревоженным, кто-то самоуверенным. Я жду пока все выйдут, и поднимаюсь, подхожу к двери и тоже останавливаюсь, складывая руки на груди и смотрю на Эрика несколько мгновений.

- Есть что сказать? - спрашивает Эрик.

- Я знаю, что это ты сказал Эрудитам про Амара. Я знаю.

- Я понятия не имею, о чем ты говоришь. - Но по его лицу видно, что он понимает.

- Ты виновен в его смерти, - трясусь от злости, удивленный, как быстро она завладела мной.

- Ты что головой стукнулся во время экзамена, Стиф, что за бред ты несешь? - усмехается Эрик.

Я толкаю его на дверь, держу одной рукой, на мгновение удивленный тем, какой силой обладаю, и наклоняюсь к его лицу.