И вся эта красота сидела на покатых бугристых плечах. Длинные, почти до колен,  руки и несоразмерно короткие ноги заканчивали этот портрет.

-Это правда, мой господин. Орки древнее эльфов. Мы жили уже тогда, когда не было ни эльфов, не гномов и, прости меня, не было и людей. Изумрудная зелень лесов, прозрачные реки, звонкие ручьи и пенистые водопады, да пенье были нашим миром. Даже наши глаза были цвета деревьев. Зеленые. И счастливые.

-Мир поэтов! – Губы тронула легкая улыбка. – Сначала Рэд, потом Ровин, а сейчас ты…

 -И где же они теперь, ваши зеленые глаза?

-Древний народ обуяла гордыня. Они не захотели следовать судьбам, предначертанным богами. Они сами захотели выбирать дороги жизни, сами захотели стать творцами своей судьбы.

-Вполне естественное желанье. Человек – хозяин жизни и творец своей судьбы. Но опрометчивое. С богами не спорят.

-Не хило! – Толян с уваженьем посмотрел на, приунывшего орка. – Бодаться с богами, не слабо придумано.

Орки покачал головой.

-Боги подумали так же, господин. И тогда орки взялись за мечи. – Глухо проговорил орк. Дела давно минувших дней все еще отзывались болью в его душе.

-Изгнанье из рая…

С таким понятием Шорки еще был не знаком, но он поднял голову и посмотрел на Стаса своими крохотными глазами.

-Да, господин. Кара разгневанных богов была ужасной. Нас изгнали из наших земель и ввергли в глубины гор. А проклятия богов сделали с нами то, что сейчас видишь, господин.

-А эльфы?

-Не все захотели ссориться с богами.

-Понятно. Всегда есть кто-то, кто остается в стороне, но в выигрыше. Так было, есть и будет… Дорого же вы, друзья мои, заплатили за непокорный нрав.

-Да, господин. Проклятие богов лишило нас бессмертия и обрекло на вечную ненависть эльфов и гномов. Только в людях мы не видели ненависти, за что и служили им.

-Наслышан…

Толян оторвался от созерцанья стен.

-Реальные вы пацаны, Шорки. Зауважал! А бессмертие? Подумаешь! Не бери в голову. Мы живем и ничего.  Командир говорит – родился, значит умрешь. Поэтому надо поторопиться. – Поспешил успокоить он орка. – А витрина для мужика не главное. Главное, что за витриной прячется. А с этим у тебя полный порядок. Отвечаю!

Кровь уже с силой стучала в висках, отзываясь болью во всем теле. Глаза туманились. И Стас остановился.

-Ребятки, дальше я сам. А вы отступите на безопасное расстояние и ждите.

Толян, чувствуя за спиной железную поддержку, возмутился.

-Вообще не понятиям, командир. Опять отмазаться задумал?

-Толян, всех мне заклятием не прикрыть. И инициативу потеряю. А в этом деле решает все быстрота.

-Кончай лепить, командир. Ужаса пока нет.

-Пока нет, А потом будет поздно.

Пока Толян заговаривал ему зубы, Купава с Веселином ушли далеко вперед, решив, что спор их не касается.

-Стоять!

Стас редко пользовался этим приемом, хотя и срабатывал он безотказно. Вот и сейчас не подвел.

-Ко мне!

Друзья безропотно подчинились его команде, но сделали это подчеркнуто неохотно, готовые каждую минуту вступить в постыдные пререканья.

-И, как господа мои, понимать этот наглый демарш? Может, прикажете мне разгневаться и обрушить на вас невыносимо лютый монарший гнев? Или подвергнуть суровой опале? Веселин, мальчик мой,  как ты мог пойти на поводу этой капризной и невозможной особы? Ай – ай – ай! И не стыдно?

Нет, не стыдно. В глазах не только стыда, капельки страха не проглядывается. Одна бессовестная уверенность в своей правоте.

И, не оглядываясь, двинулся по пещере, предусмотрительно спрятавшись за заклинаньем. Но заклинанье не помогло. Боль стала почти невыносимой. Но он терпел, с трудом сдерживая стон. Ноги отказывались повиноваться. Хотелось лечь и забыть обо всем. Но он шел, автоматически переставляя ноги, и вслух считал шаги.

«Сейчас меня можно брать голыми руками. – Шевельнулась ленивая равнодушная мысль. – Только брать желающих не видно».

Привалился к стене, достал трубку и набил ее табаком. Долго колотил кресалом, пытаясь высечь огонь. Пальцы с трудом удерживали кусок камня. Но все же получилось. Раздул трут и раскурил трубку. Злой ядовитый дым резанул легкие. Долго не мог прокашлялся, но трубку выкурил до конца. 

 Карабкаясь по стене, поднялся и снова двинулся вперед, отсчитывая шаги. Он давно уже потерял чувство времени. И даже плохо понимал, в том ли направлении идет.

  Останавливался еще несколько раз. И каждый раз набивал трубку. Последний раз его стошнило, едва он успел втянуть в себя дым. Но он все же выкурил и эту трубку. И потерял сознанье.

«Это все же лучше, чем сойти с ума». – Успел подумать он, прежде чем провалиться в небытие.

Очнулся и долго лежал, пытаясь понять, где он, и что он. И снова шел вперед в кромешной темноте, не видя дороги, и не зная куда идет. Но знал одно, что идет именно туда, куда и должно идти.

Сколько это продолжалось, он не знал Мозг, не справляясь с болью, давно отказался ему подчиняться.

Неожиданно вспыхнул нестерпимо яркий свет. И пробился в его глаза даже через глухую повязку. И он снова потерял сознанье.

Очнулся и сразу же открыл глаза. Повязки на глазах уже не было.

Его глазам, а иначе думать он так и не научился, открылся немыслимых размеров, зал, заполненный металлическими конструкциями. Столбы, балки и раскосы поражали своими исполинскими размерами. Платформа…

-Стартовый стол?

Бред! Бред  сумасшедшего! Стартовый стол в раннем средневековье под многометровой толщей монолитного камня.

Тряхнул головой, чтобы хоть на мгновенье избавиться от боли. И сознанье вновь покинуло его. Очнулся, как показалось ему, быстро.

Медленно, чтобы не растрясти боль, поднялся и  уже профессионально приступил к изучению этого чуда средневековой конструкторской мысли. Шагнул вперед, прямо в ослепительный свет…

Удар последовал такой чудовищной силы, что он полетел с ног и покатился к стене. Ему уже было понятно, что он находится в самом центре ужаса. В самом его сердце.

Лежа на полу, снова исследовал конструкцию. Что-то знакомое проглядывалось в этом хитросплетении металла. Но растоптанный мозг отказывался подчиняться.

Цилиндры… штоки… многометровые шарниры…. кулисы. И платформа. Из чистого прозрачного материала. И через это стекло льется  бушующий свет.

Кажется, он уже был здесь. Чуть выше. Там над стеклом, в царстве света.

Или нет?

А этот монотонный надоедливый звук работающих приборов?

На стартовый стол не похоже.

Где он уже слышал этот звук?

Белый ослепительный свет.

Сон?

«Оставь меня и уходи. – Пробился в  мозг еле слышный голос. – Но прежде верни мне мою силу».

-А как же…

«У тебя ее в избытке. А того, что останется, вполне хватит и на труд, и на подвиг. Сколько бы ты не искал ответы, все равно не найдешь. Эту проблему мечом, даже тем, который открывает гору, не решишь. Ясно одно, то, что угрожает миру находится здесь, в этой пещере».

-Излучатель! – Осенила мысль, - Излучатель, который способен деформировать мозг, разрушить его функциональность. Осталось только сбросить крышку и поднять это чудо над поверхностью. Пора выбираться и как можно быстрее.

«Здравая мысль. Но лучше все же поторопиться»

-Я не могу тебя здесь оставить. Это исключено.

«И все же придеться».

-В конце концов ты мой друг, как это не странно звучит.

Что за чушь? Это же камень! Чердак решительно протекает. Надо уносить ноги.

«И это разумная мысль. И про ноги. И про камень. И про друга. Чисто по человечески. Но выбора у тебя нет. И у меня тоже. Верни мне мою силу и уходи».

-И все таки, если…

«Если» не будет. Меня сможешь найти только ты. Или я сам вернусь к тебе. И уводи поскорее из этих гор своих друзей и гномов. Скоро сюда вслед за дыханьем смерти придет и сама смерть».

-Это по нашему. Уж если быть посуду, так до последней тарелки.

Плохо слушающимися пальцами, подцепил мифриловую цепочку и перекинул ее через голову.