Затем переселенцев отправили в Лугу, к интенданту Меркулову. Они будут заниматься в Романщине рубкой леса, полевыми, садовыми и столярными работами.

Четверо возчиков, вернувшись в Синдорово, поделились своими впечатлениями с Пьером Говеном, который в свою очередь не замедлил написать об этом маркизу: “они обошли весь дом и только и говорят, что о мебели и зеркалах”. Их поразил огромный город и роскошные дворцы на Неве.

Дача в Островно

Вскоре после своего назначения на министерский пост Траверсе получил от государя в подарок дачу в восьмидесяти верстах от Санкт-Петербурга.

Это прелестное место зовется Островно. Дача расположена на опушке бескрайнего березового леса, между излучинами Луги и Рыбинки. Для выходца с запада в этих пейзажах, озаренных бледным северным солнцем, есть нечто ирреальное.

Сохранился рисунок, сделанный рукой Александра Траверсе-старшего, надпись в углу уточняет, что это дар государя. Александр привез этот рисунок во Францию и подарил своему дяде Огюсту (в то время мэру Пуатье), когда ему понадобилось повидать рошфорского нотариуса после смерти отца.

Так французские Траверсе познакомились с этой “дачей среди вод”: дом стоял на острове, а на четырех окружающих его маленьких островах находились беседка, обелиск и два домика в форме пагод. К сожалению, от всех этих строений ничего не сохранилось. На поросшем лесом холмике остались развалины большой часовни, погребенные под кленовыми листьями — единственное свидетельство минувшего.

Дачу со всех сторон окружали леса. Сейчас невозможно определить ее размеры, но вряд ли она была меньше пяти тысяч десятин. Романщина неподалеку: в карете езды было часа два.

Морские экспедиции

В начале XIX в. на карте мира еще оставались белые пятна; особенно много их было у полюсов. Уже в 1811 г. адмирал Траверсе начал разрабатывать проекты двух смелых морских экспедиций — в Арктику и в Антарктику. 

В поисках Северо-западного морского пути

Открытие морского пути через Северный Ледовитый океан имело для России важнейшее стратегическое значение.

Чтобы из Кронштадта добраться до Камчатки, иначе говоря — из Балтийского моря в Тихий океан, русским приходилось чуть ли не дважды огибать земной шар. Они должны были плыть либо вокруг Африки, либо вокруг Южной Америки. Никаких морских путей в полярных широтах, сокращавших это путешествие вдвое, известно не было.

Уже более ста лет русские фактории существуют на азиатском и американском берегу Тихого океана и на связывающем оба континента ожерелье Алеутских островов. Особенное развитие они получили благодаря частным инициативам в царствование Екатерины II. Основанная в 1785 г. Российско-американская компания успешно занималась торговлей мехами: норкой, бобром, лисицей. Северная часть Тихого океана превратилась в это время в нечто вроде “русского озера”. Но англичане, французы и американцы не хотели мириться с гегемонией русских в этом регионе.

Поскольку выход из Черного моря был закрыт, приходилось, как во времена Петра Великого, все нужное для охотских верфей везти, преодолевая тысячи препятствий, через всю Сибирь. Канаты доставлялись в Охотск разрезанными на куски, якоря — разобранными на части; их надо было соединять заново, что сильно удорожало конечный продукт. Не могли быть дешевыми и меха, которые через пять тысяч подстав везли с Камчатки в Санкт-Петербург. Только северный морской путь мог покончить с этим бесконечным сибирским трактом или с плаванием через несколько океанов.

Единого мнения относительно возможности такого пути в ту эпоху не было, поскольку не было известно, есть ли проход между вечными льдами. Кроме того, мнения колебались и в отношении прохода между Америкой и Азией. Английские мореплаватели, среди них Джеймс Берни и Джеймс Кук, считали, что между континентами имеется перешеек. Русские мореходы склонялись к тому, что там должен быть пролив. И, наконец, не было уверенности, лежат ли в океане севернее Сибири какие-нибудь земли.

Чтобы проникнуть в тайны, окутывающие северный край земли, Траверсе изучал материалы различных экспедиций, например англичан Ричарда Ченслера и Стефана Барроу, которые в 1553—1556 гг. искали путь в Индию, или голландца Баренца, или таких русских мореплавателей, как Дежнев, Чириков, братья Лаптевы.

Служивший в России датчанин Витус Беринг достиг в 1741 г. 67° с.ш.; английский капитан Джеймс Кук был в 1775 г. остановлен льдами между 70-й и 71-й параллелью, а еще раньше, в 1765 г. Василий Чичагов, отец предшественника Траверсе в министерском кресле, два раза пытался пробиться Северным океаном до Камчатки и достиг 80°19' с.ш.

Что скрывается за меридианами, дальше которых трем этим путешественникам не удалось пройти? Чем объясняются неудачи этих храбрецов, которые на протяжении двух с половиной веков искали среди ледяных исполинов путь, который позволил бы по Северному Ледовитому океану достигать Северного Китая и Индии?

Траверсе поручил Крузенштерну досконально изучить материалы экспедиции Чичагова и сравнить его “Северную кампанию” с записками и отчетами других путешественников по Северу. Министр заботился о том, чтобы дела Чичагова не были покрыты забвением. Он познакомил государя с записками Чичагова и часто беседовал с ним о своих проектах морских экспедиций.

Изучив все доступные материалы, донесения и записки русских, английских и французских путешественников, Траверсе писал в 1818 г.:

“Никому еще не удавалось подняться выше 80°19’ с.ш.; все предпринятые до сих пор попытки показывают, что задача достижения полюса чрезвычайно трудна, если не прямо невозможна… Никому пока не покорился проход от Архангельска до Лены; из русских судов, каждый год отправляющихся из Архангельска на Новую Землю добывать сивучей, нерпу и белых медведей, ни одно не смогло обогнуть северо-восточную оконечность этого острова, который простирается до 75° с.ш. Столь же недоступен и Таймыр, окруженный огромными ледяными торосами. А еще дальше к востоку, как кажется, лежат сплошные льды”.

И Траверсе пришел к выводу, что исследование областей, лежащих между Северным Ледовитым и Тихим океанами, нужно вести на нескольких направлениях. “Берега Сибири надо разведывать и с моря и с суши, двигаясь с запада на восток и с востока на запад”.

Исследование Антарктики

Имелся и второй проект — исследование противоположной части земного шара. Траверсе задумал научную экспедицию к высоким широтам Южного полушария. После экспедиции Кука, со времени которой прошло уже сорок лет, никто больше не решался проникнуть в Антарктиду.

С 1810 г. Траверсе изучал путешествия Кука и всех тех, кто плавал в южных широтах в поисках гипотетической “Терра Аустралис Инкогнита”. Более того, он послал в Англию офицеров русского флота, чтобы они нашли и расспросили спутников Кука по его путешествиям в Берингово море и в антарктические моря.

Плавание “Рюрика” и “Камчатки”

Воплощая в жизнь эти проекты, Траверсе мог опереться на целую плеяду выдвинувшихся в эти годы замечательных моряков, за плечами которых уже были успешные кругосветные плавания.

Иван Федорович Крузенштерн проделал в 1803—1806 гг. на шлюпе “Надежда”, которому сопутствовал шлюп “Нева” под командованием Лисянского[234], первую русскую кругосветную экспедицию; в ней участвовали молодой Беллинсгаузен и совсем юный Коцебу — им было соответственно двадцать четыре и пятнадцать лет. И это плавание, и плавание Михаила Лазарева на “Суворове” (1813—1816 гг.) совершались под патронажем Российско-американской компании и при помощи графа Николая Румянцева, затратившего немало средств на поиски новых земель, которые он хотел видеть присоединенными к России. В 1814 г. Румянцев, задумав новое путешествие для поисков Северо-западного прохода, обратился к правительству и морскому министру с просьбой выделить на нее средства.