Путешественников снабдили серебряными и бронзовыми медалями на серебряных цепочках с портретом императора на лицевой стороне и с надписями на обратной — “Шлюпы Восток и Мирный 1819 года” и “Открытие и Благонамеренный 1819 года”. Они предназначены для туземных царей и вождей на вновь открытых землях. Сто таких монет было отчеканено на Монетном дворе Санкт-Петербурга. Для обмена предназначались также гусарские куртки образца 1812 г. и, кроме того, триста гребней, пять тысяч иголок, тысяча зеркал, двадцать четыре калейдоскопа и многое другое.

Все готово к отплытию, но к большому разочарованию Траверсе большинство назначенных в экспедицию ученых не явились на корабли. Лишь на “Востоке” вышли в море астроном Иван Симонов из Казанского университета и член Академии художеств Павел Михайлов.

Шлюпы выходят в море

Утром 4 июля в Кронштадте наблюдалось большое оживление. На набережной собрались министр Траверсе, командир Кронштадтского порта вице-адмирал фон Моллер и флотский начальник контр-адмирал Коробка в окружении целой толпы провожатых. Своих родных и друзей обнимали перед долгой разлукой Иван Завадовский и Николай Обернибесов, старшие помощники командиров “Востока” и “Мирного”, лейтенанты Иван Игнатьев, Константин Торсон, Аркадий Лесков, Михаил Анненков, Павел Новосильский. Лица молодых офицеров сияли гордостью и счастьем: они понимали, какая важная и ответственная миссия им поручена.

«Мы видели изъявления всеобщего нам желания счастливого плавания, зрители махали шляпами и кричали “ура!” Мы отвечали, прокричав пять раз “ура!” С сердечным чувством благодарности и, отсалютовав крепости, прибавили парусов», — писал Беллинсгаузен[244]. Когда показалась Красная Горка, маркиз приказал положить “Торнео” в дрейф и с нескрываемым волнением следил, как исчезают за горизонтом Андреевские флаги, которые русские моряки понесли к двум полюсам земли. Они увозят с собой последний наказ министра.

“В салютах кораблей и крепостей тех держав, с которыми трактатов не заключено, поступать по силе морского устава государя императора Петра Великого, салютуя всегда в таком расстоянии, чтобы пальба могла быть видима и слышима”[245].

Первая остановка в Копенгагене — здесь управляющий королевским архивом морских карт контр-адмирал Левенерн снабдил экспедиции картами. 15 июля офицеры побывали на приеме у русского посла барона Николаи. Следующая стоянка состоялась уже в Портсмуте, где были приобретены десять хронометров, несколько часов с секундной стрелкой, три секстанта, два искусственных горизонта, пассажный и окружной инструмент и несколько ахроматических телескопов. С портсмутских набережных англичане разглядывали в подзорные трубы русские корабли, вознамерившиеся отобрать у них славу покорителей океанов. В статье, опубликованной в “Квотерли Ревью” в октябре 1817 г., Джон Барроу, секретарь британского Адмиралтейства, писал:

“Идея свободного плавания вокруг Америки уже давно занимает русское Адмиралтейство. Было бы весьма прискорбно, если бы столь недавно утвердившаяся на морях держава отобрала у англичан открытие, к которому они шли с XVI в.”

В Портсмуте произошла неожиданная встреча с экспедицией Головнина, который на шлюпе “Камчатка” возвращался из своего второго кругосветного плавания. Он частично обследовал и северную часть Тихого океана, т.е. те районы, куда направлялись Васильев и Шишмарев, и поделился с ними своими наблюдениями.

Следуя наставлениям Траверсе, Беллинсгаузен просил русского посла в Англии, графа Ливена, раздобыть для экспедиции знающего натуралиста, но никого найти не удалось.

Из Портсмута корабли взяли курс на Бразилию с заходом на Канарские острова за провизией и водой. “Открытие” и “Благонамеренный” отплыли из Англии через два дня после “Востока” и “Мирного”, но прибыли в Рио-де-Жанейро днем раньше. 22 ноября суда снова вышли в море, но с этого момента их пути разошлись.

Русские держат путь к Антарктиде

Беллинсгаузен и Лазарев взяли курс на юг, желая как можно быстрее достичь высоких широт. 14 декабря показалась Южная Георгия, лежащая на 54° ю.ш. Шел снег, дул порывистый ветер. Обогнув остров и сделав съемку его южного берега (Беллинсгаузен дал некоторым мысам и островкам имена своих офицеров: мыс Парядина, мыс Демидова, остров Анненкова и др.), путешественники продолжили плавание на юг.

22 декабря “в 11 часов, когда несколько прояснилось, открылся к северу в тринадцати милях неизвестный остров; мы к оному поворотили, прибавя парусов, старались держаться ближе, сколько ветр позволял; желали определить положение острова, мрачность сему препятствовала. В начале первого часа пополудни солнце из-за облаков на короткое время проглянуло, и астроному Симонову удалось взять оного высоту, посредством которой определили широту места нашего в полдень 56°43' южную, долгота была 28°7' западная”[246].

Это Сандвичевы острова, которые были обнаружены Куком еще в 1775 г.; Кук не исключал, что они являются продолжением континента. Русские установили, что это целая система островов: три северных острова образуют архипелаг. Путешественники сошли на берег и обследовали два из них. Беллинсгаузен писал в своем журнале: “Сии обретенные мною, в совокупности лежащие три острова, назвал я островами маркиза де Траверсе, бывшего тогда министра, который при отправлении шлюпов доказал свое доброжелательное к нам расположение”.

Каждый из островов также получил имя. Остров Завадовского был назван в честь старшего помощника “Востока”, который обследовал его вместе с астрономом Симоновым и лейтенантом Демидовым. Это остров вулканического происхождения с дымящимся кратером и скалистыми берегами, десяти миль в окружности, самая высокая точка — 1200 футов над уровнем моря. Лазарев также направил на этот остров шлюпку. Несколько моряков совершили восхождение на вершину вулкана, причем лейтенант Новосильский с “Мирного” чуть было не свалился в его жерло. Завадовский доставил на “Восток” несколько видов птиц и пингвинов, которых моряки прозвали “мандаринами”, а также обгорелые камни, собранные на вулкане.

Два других острова также были названы именами офицеров “Востока”. Остров Торсона имеет действующий вулкан высотой более 900 метров с пологим спуском к морю, а остров Лескова, самый маленький, полностью покрыт льдом — высадиться на него не удалось.

Михайлов сделал наброски архипелага Траверсе: они вместе с другими его рисунками были опубликованы в “Атласе”, сопровождавшем первое издание путевых записок Беллинсгаузена.

25 декабря в полночь Беллинсгаузен занес в судовой журнал: «Чрез телеграф я требовал, чтобы с шлюпа “Мирного” прибыл священник для совершения молебствия по случаю воспоминания — избавления России от нашествия галлов и с ними двадесяти язык… Для сего дня приготовили любимое кушанье русских, щи с кислою капустою и свежею свининой, пироги с сорочинским пшеном и нарубленным мясом. После обеда роздано каждому по полкружке пива, а в 4 часа по стакану пунша с ромом, лимоном и сахаром»[247].