Во дворе чувствуешь себя защищенным от внешнего – от печалей, невзгод, от суеты и погони за иллюзиями. На душе легко и спокойно, словно ты – в центре равновесия природы. И не надо напрягаться, захлебываться в ненависти или злости, и не надо растрачивать по пустякам свою энергию. Даже шума городской жизни здесь меньше, как будто бы он остался за каменной стеной, за чанди бетар, как за двумя половинками – добра и зла. А вот птицы здесь слышны гораздо сильнее, чем на улице, они поют на все голоса, особенно по утрам.

Закудахтали куры, это у соседей. Здесь вообще странное соседство: пятизвездочные отели, банки и посольства рядом с рисовыми полями, длинными оранжереями из живых деревьев и кустарников, выставленными на продажу, и с художественными мастерскими, в которых ваяют скульптуры и тоже их продают. И везде гуляют куры, собаки и кошки… Катя увидела даже одну свинью.

– Как ты? – Буди подошел к своей гостье, присевшей во дворе на невысокую скамеечку возле маленького фонтанчика.

– Нормально… Сижу и слушаю, как меня успокаивает и убаюкивает вода… Она журчит, а я думаю…

– Думать – это хорошо!

Буди тоже сел на скамейку. Как сказать ей о своих размышлениях? Не обидится ли Катя, если он выскажет такое предложение? Или она торопится улететь домой?

– Катя, я планировал уже завтра отправиться в самую главную поездку, но вижу, что ты еще недостаточно готова. Ты эмоционально напряжена, у тебя какое-то душевное смятение… Да? А если отложить поездку на два дня?

– И что мы будем делать все это время?

– Не думай, что бездельничать! Я хочу показать тебе настоящее театральное представление. Когда ты ближе познакомишься с мифическими героями, избавишься от сомнений и страхов… А что ты еще хотела бы увидеть?

– Знаешь, Буди, я вдруг вспомнила о своей профессии. – Катя рассмеялась, и зазвенели в гигантском горшке сиреневые колокольчики. – А есть ли возможность пообщаться с кем-то из местных мастеров? Может быть, когда-нибудь в новой коллекции я использую индонезийские мотивы… Кто знает?

– Да это еще проще! Наша соседка Роза – мастер по росписи батика. Она и на показах бывает…

– А как я с ней буду разговаривать?

– Очень просто! На английском! Не забывай о том, что мы с тобой – на туристическом острове, где без английского никто и шагу не сделает. Тем более – молодежь…

Буди словно о чем-то вспомнил. Он встал со скамейки и подошел к горшку с сиреневыми колокольчиками, с удивлением разглядывая крупные коробочки-бубенцы. «Неужели тоже заметил, что колокольчики зазвенели? – подумала Катя. – Значит, и мне не показалось…»

– Пойдем в дом, мама обед приготовила… – сказал он вдруг такую будничную фразу, спуская Катю с небес на землю. Она встала со скамейки и сделала шаг к дорожке, ведущей к дому. Бэлова слегка кружилась, словно спуск на землю был по очень крутой горке. А может, это от цветов, усыпавших и деревья, и клумбы?

Его мама – Батари, резала на кухне овощи для салата. Миловидная женщина средних лет с прибранными под заколку-бабочку черными, без единой сединки, волосами. «Воздух здесь омолаживающий, или еда с морепродуктами? – подумала Катя. – До самых преклонных лет женщины остаются стройными и моложавыми. Да, а почему она так чистит морковь? Ножом не «к себе», как это делаю я, а «от себя»?» И словно в ответ на ее мысли Батари обернулась к сыну и что-то ему сказала.

– Ты, наверное, обратила внимание на то, как мама держит нож, – с улыбкой заметил Буди. – Все европейские женщины удивляются…

– Впервые вижу… А вообще-то, какая разница… Кто как привык…

– Катя повела плечами, подчеркивая свое равнодушие к этой теме. И почему это она так внимательно смотрела на его маму?

На обед были креветки под сладковатым темно-коричневым, как шоколад, соусом. Буди знал уже о ее особой любви к морепродуктам, и потому, видимо, сделал такой заказ. Креветки показались Кате гигантами – они были раза в три-четыре больше тех, что ела она в Питере. Может, порода особая, или так зажирели в океане? Листья какой-то травы вместе с кусочками цветной паприки и обычной белокачанной капусты отдавали неизвестной пряностью, чуть похожей на базилик. И конечно – рис: он всегда был на столе, как в России – хлеб, и всегда горячим – в рисоварке. А вот хлеба на столе Катя не увидела. Как и молока, и сыра, и творога… Видимо, это были совсем непопулярные среди индонезийцев продукты. А может, и дорогие. Катя вспомнила, что видела в супермаркете баночку с йогуртом по цене килограмма отборной свинины, которую они купили для барбекю на ужин.

Вечером пришла Роза, видимо, Буди уже позвонил ей. Смуглая девушка с длинными черными волосами оказалась Катиного возраста, а может, чуть старше. Одета просто: синие легкие бриджи и простая в покрое, без всяких декоративных излишеств – кофточка. Катя уже обратила внимание на то, что даже молодые здесь больше тяготеют к минимализму. Правда, праздничная одежда гораздо роскошнее, но и то – не за счет украшений, а благодаря структуре самой ткани: ажурной, или с выбитыми на ней узорами, или с вплетенными в полотно золотыми и серебряными нитями.

– Я вот захватила с собой кое-что… – Роза раскладывала на столе ткани, чтобы можно было их хорошо рассмотреть. – Вот это – роспись батика. У нас очень популярны мужские рубашки с нестандартным орнаментом. Например, по борту и по бокам – более насыщенный, а на спине почти незаметный. Или же сверху идет мелкий орнамент, а к низу он увеличивается. Можно использовать и асимметрию…

Больше всего Кате понравился отрез со светло-коричневыми черепашками, которые нежились в лозоревых волнах моря, а скорее всего Индийского океана – такое умиротворение исходило от них… Но самым удивительным было даже не это – орнамент, украшающий ткань, мастер пустил не по фону или кайме, а…по панцирю безобидных пресмыкающих. Сразу же вспомнились мифы о черепахе, которая держала на своей спине остров, о черепахе, на которой мудрец прочитал тайные знаки… О, сколько же этих «черепашьих» легенд! А вот на тканях их Катя не встречала.

– Какой необычный рисунок! А кто придумал такой сюжет? – поинтересовалась она.

– Моя фантазия…

– Роза, я хотела бы использовать в своей будущей коллекции ваши национальные мотивы. Получается, один из способов – отобразить их в росписи ткани. Так?

– Да. В ручной росписи. Она украсит не только ткани из хлопка, но и шелковые – эксельсиор, крепдешин, тонкий атлас… Так что отлично подойдет и для вечерних нарядов, и для аксессуаров – шейных платков и шарфов, сумочек… Да мало ли что… А есть еще и особая, балийская, техника окраски ткани, называется «икат», или «узел».

– Название мне немного знакомо… И как вы «вяжете» этот «узел»?

Поставив вопрос таким образом, Катя улыбнулась. Она вспомнила «экзамен», который ей устроил отец по «урокам вязания». Как он там? Скучает… Роза приняла улыбку на свой счет и, блеснув ровными белыми зубками, с воодушевлением продолжила рассказ:

– Так и «вяжем»! Сначала фантазируем и думаем: какие участки ткани можно покрасить, а какие – нет. Потом собираем те, которые не нужно красить, в узелок, и обвязываем их водонепроницаемой пленкой, или – растительным волокном. И красим всю ткань. Неокрашенные участки получатся с расплывчатыми очертаниями, ведь краска чуть-чуть подтекла, попала на них. А сама ткань будет немного бугорчатой…

– Надо же! – удивилась Катя. – А у нас в стародавние времена примерно так «варили» джинсы!

– Вот видишь! Значит, и вы знаете балийскую технологию окраски? – Роза сияла улыбкой. – Интересно, а есть ли у вас что-то подобное нашему домотканому саронгу? Вот я захватила один с собой… Потрогай, он довольно плотный на ощупь… А какой орнамент! Конечно, в самом саронге не будут ходить ваши женщины, но можно пошить узкую длинную юбку с разрезом, а орнамент заказать на свой вкус…

– Вообще-то да, – согласилась Катя. – Нашим женщинам нравятся стильные юбки, а если еще и с необычным узором… Кстати, на Руси и в старину носили домотканые расшитые юбки. Так что не только ваши женщины…