Милый мой Дастин, хочешь через неделю, в следующее воскресенье, мы снова встретимся здесь? Я тебе оставлю ключи и ты сможешь приезжать, когда только захочешь — я всегда буду рад тебя видеть!..

...Легко давать любые обещания, когда знаешь, что никогда их тебе не придется выполнять. Легко быть тем, кто прощается и уезжает — его ждут новые приключения. А те кто остается? Ну кто же тому виной, что им не повезло и они не смогли купить билет в обратную сторону? Видимо, на все воля Божья, коли так случилось и тут уж ничего нельзя поправить...

...За тысячи километров от Берлина, в Буэнос-Айресе, на улице Коррьентес, в небольшой, но очень уютной комнате, сидел пожилой человек, которого все звали Хуан Мария Эскабадо. Было очень жарко — он пил аргентинский лимонад: выдавливал в ледяную минеральную воду крупные кусочки лимона. Все сложилось как нельзя лучше — операция «Донор» вошла в заключительную стадию: «Пусть только эта сучка поскорее родит. И Эльза как нельзя кстати залетела! Умная девочка, давно хотела в этом поучаствовать и додумалась — как. А этот мальчик хоть и педик, но востер — двух баб сразу обрюхатил! Ни фига себе, педик. Ну ладно. Пора этих блядей вывозить, а то, чего доброго, доктор поторопится и кончит раньше всех!» Каламбур Конраду понравился и он расхохотался. А, все-таки, до чего же развелось педиков на белом свете — ходи да оглядывайся.

31.

«Я всего четыре месяца здесь, но уже люто ненавижу их. Маньяна! Кто придумал это дурацкое слово — Маньяна?! Куда не обратишься — Маньяна! Завтра! Все завтра! Маньяна! Этак — с улыбочкой: Конечно, Сеньор! А как же, Сеньор! Но только — завтра, Сеньор! Маньяна, Сеньор! Кто сказал, что у нас в России кругом сплошные бюрократы? Кто сказал, что у нас все за взятку и с черного крыльца? Да здесь, в забытой всеми Богами вместе, Аргентине — бюрократия о-го-го какая! Нам все это и не снилось. Здесь только за взятку и с парадного крыльца, потому что взятка здесь — это Закон вежливости и благодарности! Сегодня ваши денежки, а маньяна — наши стульчики! Придурки, идиоты, лентяи, хвастуны и бездельники! Маньяны хреновы! Маньяки!» — Трошин явно был не в себе. Жара, усталость и раздражение — всего слишком много, чтобы ничего не получилось. Но ничего и не получалось. Никакого Конрада — даже намека на его присутствие. В городе Буэнос-Айресе хорошо, если есть что-нибудь около миллиона человек. Да нет, наверное, и того меньше. Никакой Остап Сулейман, как его там, Берта Мария Бей ничего бы не мог сделать. Сюда надо фокусников дивизии три выслать, чтобы разобраться в том, что здесь творится! Гудини просто отдыхает перед факирами из мэрии и правительства. Вчера пытался получить интервью в канцелярии Министерства иностранных дел Аргентины. Получил десять минут аудиенции у помощника начальника канцелярии по работе с иностранными корреспондентами:

Добрый день, сеньор помощник. Я независимый немецкий журналист Клаус Мозель. Мне бы хотелось узнать позицию МИДа Аргентины по вопросу английского предложения по объединению Германии.

Очень хорошо, сеньор Мозель, что Вы обратились к нам. Какой у Вас вопрос?

Мне бы хотелось получить официальную точку зрения Вашего МИДА по вопросу английского предложения по...

Очень хорошо, сеньор. Мы Вам ответим просто и коротко. Все, что касается действий английского правительства, которые едва ли можно считать противоречащими букве международного положения о равноправии всех вольноопределяющихся наций и народов, чья воля и желание быть сохраненными в том положении, которое определено Конвенцией о суверенитете малых наций и отдельно буквами ряда положений о союзе стран Южной Америки в некоторых политических взглядах, не дает нам право быть догматиками. Но тем не менее, мы не можем не утверждать, что некоторые отдельные шаги в нескольких направлениях развития возможных международных конфликтов и их урегулировании, которые вполне буквально понимаются нашими британскими коллегами, могут оказаться достаточно неправомерными в юридических аспектах этих не совсем конструктивных политических технологий. В любом случае, мы всегда находимся в центре событий по отношению к взглядам передовых государств, которые хотят быть вместе с общими интересами некоторых стран, чье экономическое и политическое положение требует пристального внимания и поддержки со стороны передовых правительств, которые смотрят чуть дальше вперед. Вы же не думаете, что наше Правительство может отойти от некоторых первостепенной важности вопросов, стоящих на повестке дня перед всеми здравомыслящими людьми, которые четко и точно понимают основные задачи нашего времени. В любом случае, спасибо Вам за Ваш вопрос и мы всегда готовы ответить Вам и устно и письменно, четко объяснив основные принципы нашей внешней политики. До свидания, сеньор Мозель, очень приятно было с Вами познакомиться!..

Каково? Трошин вышел на улицу с умным видом и сел в такси. Такие визиты в аппараты различных ведомств Аргентины были крайне необходимы. Правда, после них хотелось взять этих чиновников за головы и долго ими стучать по перилам их министерств, но Сергею надо было создавать видимость серьезной и напряженной работы в полном взаимодействии с официальными источниками. По другому здесь нельзя. За эти месяцы Сергей тщетно пытался выйти на след Конрада. Он не хотел задействовать вариант поддержки советского резидента Данилина. Что Трошин имел? Первое — адрес, по которому ранее жил советский нелегал Конрад. Это было в архивах МГБ и Трошин воспользовавшись этой информацией, попытался не впрямую, а издалека выяснить судьбу резидента советской разведки. Позвонил по номеру телефона и, как и ожидал, услышал, что никакого сеньора Эскабадо здесь нет очень давно. Значит, нет. Сергей был рядом с домом на авенида Пьедрас, где жил Конрад, сидел в кафе «Ла-Пас», слушал болтовню соседей, которые узнав, что он — журналист из Германии, все пытались высказаться на тему Гитлера и немцев вообще, потом все их разговоры перерастали в перепалки между собой и они уже переходили на личности и выясняли кто из них за англичан, а кто против. Сергей уходил раньше, чем могло начаться более интимное выяснение отношений с использованием колющих и режущих предметов. Аргентинцы были столь возбудимы и горячи, что неоднократно Трошин ловил чашечку кофе, готовую выплеснуться на его хлопчатобумажный костюм, после резкого удара кулаком по столу возмущенного собеседника. Пока Сергей привык к тому, что аргентинцы вовсе даже не злятся, а просто так себя ведут — это их натура и манера общения, он неоднократно думал, что вот-вот свидетели их разговоров вызовут полицию.

Сегодня он сидел в номере гостиницы и соображал, что делать дальше. То, что Конрад исчез и, как говорят его бывшие соседи, подался на заработки в Европу, было установленным фактом — Конрада в Буэнос-Айресе нет. Можно наслаждаться жарким солнцем, купаться в океане, можно даже привыкнуть к ихнему чифирю — парагвайскому чаю мате. Отрицательный результат — тоже результат. Просто он напишет в заключении по делу, что такой агент исчез и новая связь с ним, после его выхода на контакт, представляется «угрозой для безопасности страны». Все можно, если бы не одно «но». Сегодня рано утром он все-таки связался с сотрудником советской торговой миссии сеньором Данилиным и встретился в одном из кафе в районе богемного квартала Сан-Тельмо. Он попросил назначить встречу по контактному телефону советской миссии, который конечно прослушивался аргентинской полицией. Это вполне вписывалось в легенду журналиста Клауса Мозеля, выяснявшего проблему возможного объединения Германии. Вполне логично, что немецкий журналист хочет знать точку зрения Советов.

Я очень рад, что мы встретились. — Данилин был очень похож на аргентинского гаучо.

Вы давно здесь, сеньор Данилин? — Поинтересовался Сергей. — Как Вам эта страна?

Ничего. Мне приходилось бывать в странах и посложнее, поверьте. У Вас есть ко мне вопросы? Из Москвы пришел приказ оказывать Вам посильную поддержку по теме, которую Вы сами мне обозначите.