Что стало причиной возникновения городской прозы в её новом качестве? В 60—70-е годы по причинам, о которых речь шла выше, в России активизировались миграционные процессы. Городское население стало быстро увеличиваться.' Состав и интересы читательской аудитории изменялись. В те годы роль серьезной литературы в общественном сознании была значительно активнее, чем теперь. Естественно, что привычки, манера поведения, образ мыслей, вообще психология городских аборигенов привлекали к себе повышенное внимание. С другой стороны, жизнь новых горожан-переселенцев, в частности так называемых лимитчиков, предоставляла писателям широкие возможности для художественного исследования новых областей человеческого бытия.

Колумбом новой городской прозы стал Ю.В. Трифонов. Его повести 70-х годов – «Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание», «Другая жизнь», «Дом на набережной» – изображали каждодневную жизнь московской интеллигенции. Впечатление, что писатель сосредоточивался исключительно на бытовой стороне жизни, обманчиво. В его повестях действительно не происходит никаких крупных общественных событий, потрясений, трагедий. Нравственность человека испытывается в них на будничном семейном уровне, но оказывается, что выдержать подобные испытания ничуть не легче, чем экстремальные ситуации. На пути к идеалу, о котором мечтают все герои Трифонова, оказываются мелочи жизни. Выразительны в этом плане названия повестей.

В повести «Обмен» инженер Дмитриев решил обменять жилплощадь, чтобы съехаться с больной матерью. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что мать он предал. Обмен произошел прежде всего в плане духовном – герой «обменял» порядочность на подлость.

В «Предварительных итогах» исследуется распространенная психологическая ситуация, когда человек, неудовлетворенный прожитой жизнью, собирается подвести черту под прошлым и с завтрашнего дня начать всё сызнова. Но у переводчика Геннадия Сергеевича предварительные итоги, как это часто бывает, оказываются окончательными. Он сломлен жизнью, воля его парализована, бороться за свои идеалы, за себя он не в состоянии.

Не удается сразу начать «другую жизнь» и Ольге Васильевне, персонажу одноимённой повести, похоронившей сорокалетнего мужа.

В этих произведениях Трифонова особенно удачно использован прием несобственно-прямой речи, помогающий создать внутренний монолог героя, показать его духовные искания. Только через преодоление мелкой житейской суеты, «наивного эгоизма» во имя какой-то высокой цели может быть реализована мечта о другой жизни. Психологический реализм Ю. Трифонова заставляет вспомнить рассказы и повести А.П. Чехова. Творческая связь этих художников несомненна.

Во всем своем богатстве, многогранности городская тема раскрылась в произведениях Л. Петрушевской, В. Маканина, Вяч. Пьецуха, С. Довлатова, С. Каледина, М. Кураева. Она предоставила наилучшие возможности для реализации творческих принципов «другой» прозы.

В рамках городской темы обнаружил себя феномен женской прозы. Никогда еще не являлось читателю сразу столько талантливых писательниц.

В 1990 году вышел очередной сборник «Не помнящая зла», представивший творчество Т. Толстой. Л. Ванеевой, В. Нарбиковой, В. Токаревой, Н. Садур и др. Со временем к ним прибавлялись все новые и новые имена, и женская проза вышла далеко за рамки городской.

В условиях тоталитарного идеологизированного общества особое место принадлежало военной прозе. Ей отдавалось преимущество в планах литературно-художественных издательств и журналов. Она играла видную роль в системе всепроникающего военно-патриотического воспитания (школьная игра «Зарница» и т. п.) Не последнюю роль играло то обстоятельство, что в годы застоя 70 % отечественной промышленности входило в ВПК, а это миллионы и миллионы рабочих, инженеров, служащих, конструкторов, ученых, занятых изготовлением разного рода оружия, патронов и гранат, танков и БТР, ракет и боевых самолетов и т. д., и т. п. Однако не стоит только этим объяснять тиражи и широкое распространение военной прозы.

Отечественная война – незаживающая рана в памяти народа. Нет, наверное, семьи, где она не оставила бы свой страшный след. События того времени еще долго не утратят притягательной силы. Есть и еще одна, профессиональная, так сказать, причина Главным объектом изображения писателя становится внутренний мир человека, его неповторимость, его тайна. В экстремальных обстоятельствах, какие непрерывно являет война, обостряются чувства, до конца раскрываются характеры, обнажаются самые потаенные мотивы поведения, скрытые подчас даже от самого человека. Трудно представить себе более «выгодный» для художника материал.

Во второй половине XX века в военной прозе произошли серьёзные изменения. От художественно-документальной литературы первых послевоенных лет к «окопной правде» 60-х годов, от описания собственно боевых действий в толстых книгах 60—70-х годов к примечательному факту: в рассказах и повестях 70—80-х со страниц произведений постепенно стали исчезать военные реалии, все меньше описывались сражения, реже стреляли, реже грохотали разрывы бомб и снарядов – центр тяжести переместился в область психологии человека, побывавшего на войне. Такой видится эволюция военной прозы.

В повести Е. Носова «Усвятские шлемоносцы» действие происходит в деревне, услышавшей трагическую новость и снаряжавшую своих шлемоносцев на защиту Отечества. Его рассказ «Красное вино победы» рисует события в тыловом госпитале.

Одним из лучших произведений военной прозы семидесятых, безусловно, стал «Сашка» В. Кондратьева, где в центре повествования внутренние переживания героя. Тяжелые последствия войны описывал В. Распутин в повести «Живи и помни». Свой аспект в исследовании трагической триады: любовь – долг – смерть нашли Б. Васильев («А зори здесь тихие»), Е Бакланов («Навеки девятнадцатилетние»), В. Богомолов («Момент истины»),

В 80-е годы вновь активизировался читательский интерес к документальным книгам о войне: вышли в свет мемуары прославленных полководцев Отечественной войны. Подлинным событием явились книга А. Адамовича «Каратели» и «Блокадная книга», написанная им совместно с Д. Граниным. Большой общественный резонанс имела книга С. Алексиевич «У войны не женское лицо».

Значительно обогатился тематический диапазон военной прозы – появились книги об армии в мирное время («Сто дней до приказа» Ю. Полякова, «Стройбат» С. Каледина), сатирические сочинения («Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» В. Войновича).

Вернулся на родину роман «Генерал и его армия» Г. Владимова, продолжалась работа над повествованием В. Астафьева «Прокляты и убиты».

К концу периода были написаны книги о войне в Афганистане. Знаменитая книга С. Алексиевич «Цинковые мальчики», из-за чеченских событий, увы, не потеряла актуальности.

Вся история русской военной прозы в двадцатом столетии есть драматическая история поисков правды и борьбы за истину, продолжавшая традиции великого мастера батальных сцен Л.Н. Толстого.

Литературу 70–80 годов невозможно представить себе без произведений на исторические темы. Жанры исторической прозы, тесно связанные с общественно-политической ситуацией времени создания и вместе с тем сохраняющие память о традициях мирового искусства, предстали в современную эпоху как богатое и сложное явление.

Возрастание интереса к минувшему связано с актуализацией проблемы исторической памяти в общественном сознании. В условиях драматически развивающейся действительности второй половины XX века, в поисках путей в будущее человечество стремится обрести чувство «устойчивости, стабильности своего существования на земле» (Д. Лихачёв), постигая единство настоящего и прошлого.

На первый взгляд может показаться странным, что в то время как историческая наука находилась в глубоком кризисе, историческая проза переживала несомненный ренессанс. Губительные препоны, мешавшие в период «застоя» работе ученых, преодолевались в исторической прозе благодаря её специфике. Новое поколение писателей, вошедшее в литературу в «оттепельные» 50—60-е годы, ощутило потребность восстановить «оболганную историю» (А. Солженицын).