Ничуть не меньшие беды достались горожанам и жителям Водской, Обонежской, Бежецкой, Деревской и Шелонских пятин Новгородской земли, а затем такая же напасть досталась и жителям псковских сел и деревень. А вот жителей Пскова якобы спасло от смерти поведение юродивого Николы Салоса, который предложил царю съесть кусок сырого мяса как пожирателю человечины, а затем предсказал ему многие беды, если тот не пощадит псковитян. Несмотря на эти предсказания, царь велел снять колокола с Троицкого собора, после чего, по псковским сказаниям, у царя пал его любимый конь. Напугало ли это царя Ивана Грозного, или просто пресытился смертоубийством, но он ограничился только грабежом псковских церквей, монастырей и знатных жителей Пскова.

Однако несмотря на существенное пополнение казны в результате грабежа своих подданных большого желания воевать с Польско-Литовской республикой царь Иван Грозный не имел, да и предстоящая война со Швецией исключала возможность воевать на два фронта, поэтому в июне 1570 г. было заключено перемирие между польским королем и московским царем на три года на условиях владения землями, которыми на тот момент они владели. Теперь царь мог сосредоточиться на отношениях со Швецией. Еще в мае того же года Иван IV провозгласил приехавшего в Москву датского принца Магнуса ливонским королем с обещанием женить его на своей племяннице Евфимии, дочери казненного им двоюродного брата Владимира Андреевича. С новым королем, обладателем острова Эзель (совр. Сааремаа) был заключен договор о совместных военных действиях против Швеции. А в августе 1570 г. объединенная русско-датская армия двинулась к Ревелю и осадила эту крепость с суши. Предполагалось, что датский король Фредерик II поддержит своего брата и перекроет осажденным какую-либо помощь по морю своими кораблями, но этого не произошло.

Дожидаясь зимы, когда не возможен будет подвоз в Ревель по морю продуктов и людской силы, союзные войска грабили окрестное население, восстановив тем самым против себя эстонских жителей. Но и зимой ревельцы не пожелали сдаться, продолжая мужественно защищать свой город, а в марте сначала датское войско короля Магнуса прекратило осаду крепости и вернулось на остров Эзель, а затем и русское войско отступило к Нарве. Последующие попытки вытеснить шведов из Эстонии тоже не привели к успеху. Но несмотря на военные неудачи царь пригласил короля Магнуса для венчания в Москву, где этот марионеточный правитель в 1573 г. был обвенчан на десятилетней княжне Марии, младшей сестре Евфимии, к тому времени уже умершей.

В июне 1572 г. умер король Польско-Литовской республики, не оставивший после себя наследника престола. Настало время «безкоролевья», длившееся целых четыре года. Все это время в республике шли дебаты по выборам нового короля, среди претендентов на польско-литовский престол были царь Иван Васильевич и его сын Федор Иванович, при этом в республике у московских кандидатов была своя партия выборщиков. Желание царя Ивана Грозного стать по совместительству и королем польским было настолько велико, что он отменил опричнину и даже само ее упоминание запретил под страхом смерти. Но слава о жестокости царя распространилась так широко, что видеть его на польском престоле желающих было мало, а более приемлемую для всех группировок в Польше и Литве фигуру пятнадцатилетнего царевича Федора царь старательно отправил за кулисы этого политического театра.

В конце концов королем Польско-Литовской республики в августе 1573 г. был выбран представитель французской династии Валуа – герцог Генрих Анжуйский. Правда, летом следующего года он бежал во Францию, где после смерти его старшего брата короля Карла IX освободился французский престол. Республика попала в сложное положение: при живом короле государство осталось без власти. Вряд ли поляки, литовцы и русины предполагали возвращение короля Генриха Валуа, но «бескоролевье» объявили только весной 1575 г.

Россия и Швеция к этому времени на реке Сестре в Карелии договорились о перемирии на два года. Согласно условиям договора, шведы обязались не воевать Карелию и землю Великого Новгорода, а московиты – Финляндию. А вот Ливонии это перемирие почему-то не коснулось, и шведы провели несколько успешных операций против российских войск, однако общая победа в кампании 1575–1576 гг. досталась России. Сначала воевода Никита Романович Захарьин-Юрьев, шурин царя и дядя наследников престола, в результате нескольких штурмов дорогой ценой захватил Пернау (совр. Пярну). Что не характерно для российских военачальников этого периода, победитель не только не стал казнить, но даже притеснять не позволил побежденных горожан и военных, а предоставил им возможность уехать вместе со своим имуществом; в то же время желающим присягнуть на верность московскому царю были предоставлены большие льготы. Такая вполне привлекательная политика в корне изменила настроение среди немецкого и эстонского населения, и большинство городов запада Ливонии, кроме Ревеля, сдались на милость победителя. Скорее всего, такая политика царя Ивана Грозного объяснялась намерениями занять вновь открывшуюся вакансию короля в Польско-Литовской республике, поскольку когда поляки и литовцы выбрали себе нового главу государства, все вернулось на круги своя.

Королем Польши и Литвы пожелали стать эрцгерцог Эрнест, сын германского императора Максимилиана II, принц Сигизмунд, сын шведского короля Юхана III, герцог Феррары Альфонс, трансильванский воевода Стефан Баторий, приславшие своих представителей для проведения рекламной программы и подкупа местной знати. Турецкий султан Селим тоже был заинтересован в этом деле, он даже пригрозил полякам войной в случае выбора королем кого-либо из Габсбургов, так как усиление Германской империи – основного противника Оттоманской империи – его не устраивало. Угроза эта была не пустым звуком, так как крымские татары и без турецких янычар постоянно разоряли Подолье и Галичину.

Не устраивали султана и московские претенденты на польско-литовский престол, поэтому он предложил польским и литовским магнатам кандидатуру трансильванского воеводы Стефана Батория (1533–1586). Этот 42-летний герцог Трансильвании, или Семиградья, небольшого государства, расположенного вдоль западных предгорий Восточных и Южных Карпат, являвшегося вассалом Оттоманской империи, заслуженно был выбран в правители населением этого княжества – русинами, венграми, валахами. Он происходил из старинного венгерского рода Батория Шомлио и с юношества посвятил себя военной службе. Стефан Баторий служил в армии короля германского императора Фердинанда I, сопровождал его в Италию, где учился в университете Падуи, затем перешел на службу к трансильванскому герцогу Иоанну Сигизмунду Заполию, который воевал за независимость с империей Габсбургов.

Царь Иван IV держался как бы в стороне от этой избирательной кампании, считая, что его и без всяких обещаний и взяток должны выбрать в короли. Однако такая пассивная позиция московского двора привела к тому, что более сильные партии в Польше и Литве решили этот вопрос в свою пользу. Причем разделение общества произошло не столько по национальному принципу, сколько по имущественному; так, крупные землевладельцы избрали королем императора Максимилиана II, а менее значимые – воеводу Стефана Батория, правда, с условием жениться на Анне, сестре последнего Ягеллона. Самыми активными сторонниками герцога Стефана Батория были Самуил Зборовский, который, будучи в изгнании, провел длительное время в Трансильвании, и Ян Замойский, женатый на племяннице герцога. Пока император Максимилиан II раздумывал, как наиболее законным способом занять отданный ему престол, трансильванский воевода Стефан Баторий со своим войском сразу вторгся на территорию Польши, въехал в Краков, где и короновался в мае 1576 г., обвенчавшись с королевной Анной.

В 1576 г. избранный король направил в Москву послов для продления перемирия, которое в том году заканчивалось, и обсуждения возможности установления вечного мира. Но в прениях по вопросам титулования стороны настолько разошлись во мнениях, что хорошо хоть о продлении перемирия сумели договориться. Да и некогда было царю Ивану Грозному ссориться со своим соседом, так как для него намного важнее прочно закрепиться в Ливонии. И королю Стефану тоже необходимо было выиграть время, чтобы усмирить бунтующий Данциг (совр. Гданьск).