В течение этой маленькой церемонии они смотрели друг на друга. Он собрался сдухом и спросил:

— А что касается ваших женщин, им что, необходимо будет обязательно выходить замуж за кого-то из команды корабля?

— Нет, — сказала она. — Это будет зависеть… захочет ли кто-нибудь из твоего народа заботиться об одной из нас.

— Могу гарантировать, что захочет!

— Мне бы хотелось иметь мужа, который участвует в полетах, — невнятно сказала она. — Если он сможет брать с собой меня и детей.

— Это нетрудно устроить, — сказал Лори.

Она сказала поспешно:

— Зачем же мы говорим о печальном? Ты же мне говорил, что, возможно, ты сможешь отыскать нам нашу планету.

— Да, я надеюсь, что если нам это удастся, мы с тобой еще встретимся.

— Конечно.

Они покончили со своими напитками и приступили к обеду. Джаккарви была отличной поварихой. И выбор вин был неплохой. И никого не касается, о чем Лори и Грейдал говорили и смеялись.

Пока она в самом конце с большой серьезностью не сказала:

— Если ты хочешь образец моих клеток… для анализа… можешь взять.

Он протянул руку через стол и коснулся ее руки.

— Я не хочу, чтобы ты совершала поступки, о которых впоследствии пожалеешь, — сказал он.

Она покачала головой. Темно-желтые глаза неотрывно смотрели на него. Она говорила медленно, слегка невнятно, но отдавая полный отчет в своих словах:

— Я узнала тебя лучше. Для тебя это не будет нарушением закона.

Лори с пылом принялся объяснять:

— Процесс простой и безболезненный, насколько это касается тебя. Мы можем пойти прямо сейчас в лабораторию. Всем управляет компьютер. У тебя под анастезией возьмут образец ткани, такой маленький, что завтра утром ты и не найдешь, где это место. Конечно, анализы потребуют много времени. У нас на борту нет всего оборудования. Да и компьютеру нужно проводить большую часть ее… его времени и внимания на прокладывание курса и на внутреннюю работу. Но в конце концов мы сможем сказать тебе…

— Не важно, — Улыбка ее была сонной, — Не важно. Достаточно, что ты этого хочешь. Я прошу тебя только об одном.

— О чем?

— Не позволяй машине использовать нож, или иглу, или еще чего-то. Я хочу, чтобы это ты сделал сам.

— …Да. Вон там наше родное небо, — Сын физика Хирна Орана говорил медленно и хрипло. Космические помехи пронизывали его голос по радио, ночь заглушала его в наушниках Лори и Грейдал.

— Нет, — сказал рейнджер, — Не вот там. Мы уже сейчас находимся в нем.

— Что? — Отливая серебром на фоне скал, две облаченные в скафандры фигуры повернулись и уставились на него. Он не мог видеть выражение их лиц за стеклами шлемов, но мог представить, как удивление возобладало над благоговейным страхом.

Он остановился, подыскивая в уме слова. Звездный шум в его приемнике был похож на шум прибоя и огня. Пейзаж потряс его.

Это была не просто планета, у которой не было атмосферы. Ни одна планета на самом деле не может быть простой, а у этой была самая необычная история, по сравнению с остальными. Эон (геол, век, эпоха) назад она была, очевидно, сверхновой, относящейся к планетной системе Юпитера, с облачной атмосферой, состоящей из молекул гелия и метана и огромного слоя льда и замороженных газов вокруг ядра, поскольку орбита ее была удалена от ее солнца на расстояние почти в полтора биллиона километров, и хотя изначально оно было ярким на таком удалении, оно было чуть больше искры.

До тех пор пока развитие созвездия не ускорилось, — как предполагал Лори, — вследствие ненормальной ошибки космической материи, которая нарушила основную последовательность. Она раздулась, поверхность накалилась докрасна, но процессы, происходящие на поверхности, были таким чудовищными, что затронули даже внутренние планеты. На самых дальних, таких как эта, атмосфера улетучилась в космос. Льды растаяли, мировой океан вскипел, каждый раз, как пульсация солнца достигала максимума, все больше выделялось паров. Теперь не осталось ничего, кроме металлического мячика, едва большего, чем планеты, входящие в Солнечную систему. Поскольку давления верхних слоев не стало, ужасные тиктанические силы вырвались на свободу. Горы — молодые с кряжами, как острые зубы, и старые — побитые метеоритами и температурной эрозией, возвышались над испещренной кратерами равниной из мрачного камня. В настоящий момент минимальное, но тем не менее огромное, в полных семь раз больше в поперечнике, голубая сердцевина, окруженная и затемняемая тонкой красноватой атмосферой, — солнце тлело вверху.

Его свет, как от печи, был не единственной иллюминацией. Еще одна звезда проходила достаточно близко в это время. Она представляла собой различимый диск… на остановившемся видео, поскольку незащищенный человеческий глаз не смог бы непосредственно выдержать интенсивности цвета электра. Это была новая планета Б8, которая рождалась из пыли и газа, сверкая сиянием ста солнц.

Никто не мог этого выдержать даже в тени, отбрасываемой вершинами, которые отряд Лори исследовал. Необходимы были защитные экраны.

Но над головой было еще нечто, на что стоило бы посмотреть, прямо посреди темноты. Звезды сотнями усыпали небо, блестя и сверкая поблизости. А они были всего лишь границами кластера. Он поднимался, по мере вращения планеты, частично оставаясь на заднем фоне, частично следуя за солнцем. Лори никогда не видел подобного ни с чем не сравнимого зрелища. Большей частью те звезды, которые он мог выделить из огромного сферообразного облака света были сами по себе красные: долгожители-карлики, умирающие гиганты, как тот, который нависал над ним. Но многие блестели ярким золотом, изумрудами, сапфирами. Некоторые не могли быть старше синей звезды, которая спешила мимо и добавила своего резкого оттенка на эту землю. Все эти звезды сыпались через мягкое сияние, которое превалировало над всем кластером, перламутровая яркость, в которой они бледнели и исчезали, туман, где его приятели потеряли дорогу к себе домой, но который был такой сияющей красотой для созерцания.

— Вы живете в таком чуде, — сказал Лори.

Грейдал подошла к нему. У нее не было особых причин, чтобы спускаться с орбиты «Макта» с ним и Хирном. Они просто хотели оставить некоторые большие наземные инструменты и приборы, которые были на борту «Джаккарви» для того, чтобы провести некоторые исследования, имеющие отношение к той цели, ради которой они отправились в этот полет. Но она высказала свое желание первой, и никто из ее коллег не стал возражать. Они знали, как часто она бывает в компании с Лори.

— Подожди, пока мы доберемся до нашего мира, — сказала она тихо. — Космос — жуткий и опасный. Но на Киркасанте… мы увидим, как садится солнце в Радужной Пустыне, и неожиданно в этой атмосфере наступает ночь, наша блестящая многочисленными звездами ночь, и над застывшими холмами танцуют и шепчутся блики. Мы увидим огромные плывущие клочья тумана на восходе солнца, которые поднимаются над солеными болотами, услышим нежные, как у флейты, их голоса. Мы будем стоять на зубчатых стенах Эй под знаменами тех самых рыцарей, которые давным-давно освободили землю от огненного оружия, и будем смотреть, как народ танцует и приветствует наступление нового года…

— С позволения навигатора, — сказал Хирн, голос которого стал резким от скрываемой обескураженности, — мы оставим наши мечты на потом, а сейчас приступим к тому, чтобы воплотить их в реальность. Сейчас нам полагается найти хорошее плоское местечко для приборов наблюдения. Но, ах, рейнджер Лори, не могу ли я вас спросить, что вы имели в виду, когда говорили, что мы находимся уже за Облачной Вселенной?

Лори не был раздосадован тем, что Грейдал прервали, хотя было бы естественно, если бы он был. Она говорила о Киркасанте так часто, что у него возникло уже такое чувство, как будто он сам там побывал. Несомненно, у него есть свои заслуги, но в представлении Лори это была суровая, сухая планета, где часто бывают штормы и где ему не хотелось бы оставаться надолго. Конечно, для нее это был любимый родной дом, и он не имел бы ничего против того, чтобы наведываться туда время от времени, если… Хватит подобной ерунды, у нас забот полон рот!