Для того чтобы дать ответ на этот поставленный в нашей литературе вопрос, необходимо прежде всего уяснить себе хотя бы в общих чертах, как совершалось развитие промышленности в эту эпоху в Западной Европе. Ведь, в сущности, проблема ставится таким образом: была ли у нас почва для создания промышленности в той же мере подготовлена, как в других государствах, или же в отличие от них вся промышленная реформа была построена на песке, не имела прочного фундамента в виде необходимого капитала и рабочей силы, в виде спроса со стороны населения на промышленные изделия. Только при таком сопоставлении выяснится, насколько искусственным являлось то направление, которое Петр дал русской хозяйственной жизни.

Прежде всего надо иметь в виду, что и в странах Западной Европы везде и повсюду — возьмем ли Англию, Голландию, Францию или Австрию, Пруссию и другие германские государства или, наконец, Скандинавский полуостров, Испанию и Португалию — создается в XVII-XVIII ст. промышленность в форме кустарного производства, отчасти — в гораздо меньшей степени — и централизованных мануфактур, причем во всех странах инициатива исходит от правительства: оно принимает всевозможные меры поощрения и содействия ее созданию и развитию. Петр Великий в этом отношении не выдумал ровно ничего нового, он применил на русской почве то, что уже до него осуществляли Кромвель и Кольбер, прусские короли, нидерландские штаты, и то, что после него практиковалось Фридрихом Великим и Марией Терезией. Везде и повсюду государство «давило на население, заставляло его выйти из обычного инертного и апатичного состояния, старалось вытащить застрявшую в грязи телегу народного хозяйства». Трогательную картину представляют собою попытки Кольбера «подталкивать своих особенно неподвижных современников», несколько ускорить их бег путем привилегий и денежных пособий, иммиграции иностранцев и ряда других мер. «Он был первым предпринимателем среди своей нации, — читаем о шведском короле Густаве Ваза, — он сумел и извлечь богатства из недр Швеции, и использовать их в интересах казны, и указать купечеству новый путь не только торговыми договорами и охранительными пошлинами, но и собственной широко поставленной морской торговлей».

На первом плане всегда стояли и на Западе потребности государства, точнее, нужды военные. Эпоха XVII—XVIII ст. является периодом почти беспрерывных войн на Западе, войн между Англией и Францией, Англией и Нидерландами, Англией и Испанией, Францией и Нидерландами, войн Людовика XIV, Фридриха Великого. Для ведения войн нужны были обширные армии и флот, которые создаются в эту эпоху и па содержание которых необходимы были многочисленные и разнообразные отрасли промышленности. Для армии нужно было сукно и холст на обмундирование, холст нужен был и для палаток, и для парусов, кожи необходимы были для обуви, седел, сбруи и всякого рода иных приспособлений. Не менее велика была потребность в оружии — ружьях, пушках, снарядах, холодном оружии, а для всех этих предметов вооружения необходима была добыча железной и медной руды и переработка руды в железо и сталь. Наконец, для флота, кроме выделки парусов, нужно было кораблестроение, производство канатов, якорей. Всеми этими потребностями военного характера объясняется то особое внимание, которое правительства Запада уделяют шерстяной, льняной и кожевенной промышленности, горному делу, металлургическому производству и кораблестроению, частью создавая собственные казенные предприятия, частью поощряя деятельность частных лиц и компаний.

Наряду с этим имелись в виду и потребности другого рода — потребности государя, двора и придворной аристократии в предметах роскоши, в одежде и белье высшего сорта, в частности из шелка и кружев, в стеклянной и фарфоровой посуде, в обоях, коврах, мыле и парфюмерных товарах, изделиях из табака, в ценной мебели и зеркалах и многом другом. Отсюда и находим предприятия двоякого рода. С одной стороны, горные и металлургические, пушечные и ружейные заводы, производство суконное, льняное, кожевенное, парусное, кораблестроение, а с другой стороны — предприятия шелковые, кружевные, зеркальные, стекольные, фарфоровые, обойные, табачные, мыловаренные н опять-таки суконные и полотняные, только вырабатывающие полотно тонкое, шерстяные ткани для двора и аристократии.

Многие из этих отраслей промышленности, как производство шерстяное, льняное, кузнечное и оружейное, кожевенное, уже и раньше существовали и развивались вполне самостоятельно по инициативе скупщиков-торговцев, которые давали заказы главным образом деревенскому населению, нередко снабжали его сырьем, а затем готовые изделия сбывали по городам и рынкам, поставляли и казне, для двора, для армии. Но этого производства теперь, с ростом армии и флота и с увеличением количества войн, оказывалось уже совершенно недостаточно. Поставщики не в состоянии были снабжать армии сукном, обувью, оружием в том количестве, какое нужно было, и с той быстротой, как этого требовала война. Необходимо было создать массовое производство и притом скорое производство.

Других же товаров в стране и вовсе не было. Приходилось пересаживать иноземные производства, привлекать иностранцев, которые насадили бы новые отрасли и обучили бы им туземное население. Только таким путем везде и повсюду создавали производство шелка, бархата, позументов, производства стекла, зеркал, фарфора, часов, лент, кружев, обоев, мыла, как и новых сортов шерстяных, льняных, полубумажных тканей.

Но как создать и развить все эти отрасли промышленности? Для этого нужен был труд и капитал. Добыть необходимую рабочую силу было делом нелегким. Праздношатающихся и нищенствующих людей было повсюду великое множество, но для работы они часто были непригодны, да сплошь и рядом ее избегали, предпочитая бродяжничать и питаться подаяниями. Государство везде и всюду вступает в борьбу с этим злом, стараясь сократить число нищих и бродяг и в то же время использовать их, снабдить ими вновь создаваемую промышленность. Учреждаются работные дома, исправительные заведения для нищих, бродяг, проституток, приюты для бездомных и нищенствующих детей и сирот, и в этих учреждениях производятся разнообразные промышленные работы. Или же сидельцев этих заведений и детей-сирот отдают предпринимателям для употребления их в промышленности^{718}.

Не менее сложным являлся вопрос о необходимом капитале. Наивны, конечно, рассуждения, будто в Западной Европе капитализм был менее подготовлен, чем у нас, ибо там господствовало цеховое ремесло, как утверждал Струве. На самом деле цехи в XVII ст. состояли уже отнюдь не из одних ремесленников. Были организации, сохранившие цеховую форму, но состоявшие из одних кустарей, работавших на торговца. Иногда и компании последних принимали форму цеха или скупщики наряду с кустарями входили в состав того же цеха. Но что еще важнее, это то обстоятельство, что в различных западноевропейских государствах был налицо значительный капитал, созданный заокеанской торговлей, благодаря которой золото и серебро из колоний притекало в огромном количестве. Этот капитал в Англии и в Нидерландах имелся в изобилии, и его прекрасно можно было использовать для новой промышленности. Низкий уровень процента, головокружительная спекуляция на бирже в начале XVIII ст., стремление помещать деньги в государственные займы — все это свидетельствовало о том, что капитал имеется в стране в обильном количестве. Достаточно было толчка со стороны правительства в виде таможенного протекционизма, поощрения иммиграции иностранцев, и такие страны, как Англия и Нидерланды, стали вскоре промышленными государствами, удовлетворявшими собственные потребности произведенными у себя дома изделиями, не нуждаясь в иностранном привозе. Материальной помощи со стороны государства здесь совершенно не требовалось. Не было ни казенных предприятий (за немногими редкими исключениями, в виде, например, арсеналов), ни снабжения частных лиц или компаний правительственными ссудами.