— Пошли! Нам здесь точно больше нечего делать.

— Ты уверена? — нахмурился парень.

— А ты думаешь, что Эви живет там с ними третьей? — усмехнулась бармен-леди. — Я не знаю, как все было на самом деле! Но могу сказать точно: Эйвери никогда не встречалась с этим человеком.

— Почему? — удивился Кэсседи.

— Пойдем отсюда, по пути объясню!

Из дома все еще доносились визгливые крики женщины.

Друзья зашли в небольшой бар через квартал от дома Горпри. Кей тут же бросился закуривать в попытке заглушить ту бурю чувств и эмоций, вызванную случившимися событиями. Дэйзи сделала заказ и отстраненно наблюдала за реакциями парня.

— Так почему же ты думаешь, что он не соврал нам по поводу Филипс?

— Тебе это может показаться аргументом, высосанным из пальца, но я заметила кое-что за годы общения с Эйвери. У нее пунктик по поводу человеческих глаз. Ей всегда казалось, что именно они гораздо лучше расскажут о характере человека. Однажды она даже делилась со мной классификацией, которую сама же и составила.

— Да, я знаю. Эви и обо мне пыталась рассказать таким образом. Но причем здесь Нейтан? Точнее, Нэдгар.

Дэйзи нагнулась к парню.

— Она мне все уши прожужжала по поводу своего возлюбленного. И раз двести в день упоминала о том, что у него синие глаза.

— И что здесь такого? — пожал плечами Кей. — Многим девушкам, наверное, нравится делится информацией об особо соблазнительных частях тела своего партнера.

— Ты не понимаешь, — мотнула головой девушка. — У того мужика карие глаза!

— И что это может значить? — вздохнул Кэсседи.

— Боюсь, тебе не слишком понравится то, что я сейчас скажу, — Дейзи грустно посмотрела на друга. — Мне кажется, что у Эйвери не было никакого парня. Может быть, именно поэтому она настолько тщательно скрывала от нас место своей работы.

Кей с неприятием отстранился от девушки.

— Подожди, — торопливо заговорила она. — Подумай сам! У всех нас жизнь бьет ключом: работа по душе, множество любовных увлечений. А Эйвери была лишена всего этого. Может, ей надоело обсуждать нашу жизнь и захотелось придумать свою интересную историю.

— Чушь какая! — воскликнул парень. — Зачем же она тогда уехала непонятно куда, если никто ее на самом деле не бросал?

— От скуки! И от того, что у нее ничего не получалось здесь. Наверное, Эви сейчас вернулась в Кенсвуд, а родителей попросила не говорить нам об этом.

Кэсседи не хотелось признавать, но слова девушки звучали убедительно.

— Вот увидишь, — продолжала она. — Через пару месяцев Эйвери надоест прятаться, и наша пропащая душа объявит себя в Валдааре. Я уверена в этом на все сто процентов!

— Я принимаю то, что ты можешь быть права. Но это все как-то…

— Прямо скажем — невесело! — кивнула Дэйзи.

Они молча выпили свои напитки. На душе у обоих было мрачно. Им не хотелось становиться непосредственными участниками раскрытия неприглядной правды об их подруге. Но факт оставался фактом: если представить историю Эйвери как выдумку, то вся мозаика складывалась воедино.

Вскоре Дэйзи убежала на свидание с очередным ухажером. Кей вышел из бара только через час после нее. Дома его никто не ждал, кроме еще одной порции таблеток, поэтому торопиться особо было некуда. Парень одинаково желал и приблизить, и максимально отдалить момент их принятия.

Сейчас в Кенсвуде стояла плюсовая температура, оттого снег растаял, образовывая под ногами мерзкую серую кашицу. Кэсседи было настолько паршиво, что не хотелось даже курить. Парень шел по грязи, размышляя о том, как ему все осточертело. И этот город, и испытания, которые он готовил для всех приезжих. Вселенная перестала дарить своему фавориту новые подарки, а старые уже надоели. Теперь Кею казалось, что, может быть, Эйвери поступила правильно, уехав отсюда. Наверное, ему тоже стоит убраться. Неважно куда. Прочь от всего знакомого! Вот только он сначала примет еще одну дозу и забьется в угол, свернувшись калачиком. Вдалеке от несправедливого мира.

Неблагодарное это дело — сидеть в засаде. Ешь собранные женой бутерброды всухомятку, до рези в глазах смотришь за объектом. Напарник, с которым ты пять лет провел вместе, уже рассказал все свои истории. Как и ты ему. Ваше общение достигло той интуитивной точки, после которой можно не разговаривать друг с другом. Все слова были произнесены по сотне раз. Ты уже заранее знаешь, что произойдет. Сейчас Марвин отопьет пару глотков сбора для почек, а через пятнадцать минут выйдет из машины справить нужду. Потом вернется довольный, дыша с натугой — всему виной плотное питание.

Став старшим офицером и получив сладкое место патрульного оператора, Аарон не забросил выездную работу. Мужчине казалось, что если он когда-нибудь оставит любимую деятельность, почитай, пора укладываться в сырую землю. Напарник его поддержал. Хоть возраст уж и не тот, а Аарон Молари и Марвин Крапп еще на что-то способны! Кенсвуд в основном был городом тихим, хотя и темные делишки тут творились нередко. Сложно сделать мегаполис, популярный у приезжих, безопасным местом для всех. Да и у коренных жителей тараканы в голове бывают. И проституток, и наркодиллеров, и бытовых убийц, и прочей швали тут было достаточно. Но столица Атарии стабильно входила в пятерку самых декриминализированных крупных городов Даммара.

— Уже три часа наблюдаем за домом, — недовольно заявил Крапп, пережевывая кусок пирога со шпинатом. — Я уверен, что нам сегодня ничего не светит.

— Мы не можем проигнорировать официальное заявление женщины, которой требуется наша помощь, — назидательно ответил Аарон.

— Мне не кажется, что этой даме требуется помощь. Знаешь же, этих баб. От них одни беды! Поди припугнула муженька звонком. А никакой угрозы избиения и в помине нет.

Старший офицер Молари не стал отвечать. Его любимая жена, Матильда, никогда бы не поступила подобным образом ради привлечения внимания. Не было у нее на это причин. Аарон всячески проявлял свою привязанность и уважение к супруге, подарившую ему двоих замечательных детей.

Сегодня старые друзья и напарники отправились по вызову одной из жительниц. Женщина жаловалась на своего мужа. Мол, он собирается напасть на нее и причинить физический вред. Подобные звонки были редкостью, да и институт семьи был свят для Аарона. Поэтому Молари уговорил Марвина отправиться на вызов. Звонившая попросила диспетчера, чтобы за ее домом только вели наблюдение в течение вечера. На следующее утро она собиралась переезжать к родителям, поэтому дальнейшие меры были не к чему. А более жесткие могли не потребоваться вовсе. Крапп недолго сопротивлялся. Хоть он и ворчал, Аарон знал: напарник любит работу так же, как и он сам.

— Неужели мы здесь до утра просидим? — нарушил тишину Марвин.

— Пока не убедимся, что горожанка в полном порядке! — тоном не допускающим возражений ответил старший офицер.

На улице стемнело. Только фонари по периметру дороги и осветительные системы домов не давали тьме окончательно поглотить город. Лампы в кабине машины были приглушены, так что скоро Крапп не выдержит и начнет оглушительно храпеть. Служителем порядка он был отличным, но человеком недалеким, живущим одними инстинктами. Поэтому как только вокруг сгущалась темнота, организм Марвина начинал засыпать. Годы идут.

Аарон прислонился к спинке сидения, не отрывая взгляд от объекта. Ничего не изменилось с тех самых пор, как он начал работать в департаменте. Неторопливая деятельность, изредка разбавляемая по-настоящему шокирующими происшествиями. Молари понимал, что от такого труда запросто можно деградировать, растерять форму и хватку, но это небольшая цена за спокойствие в городе.

На самом деле у старшего офицера была своя отдушина. Дело, из-за которого коллеги над ним откровенно насмехались. Тоненькая папка, спрятанная глубоко в столе. Надпись на ней скорее походила на название низкобюджетного фильма ужасов, но Аарон считал его не лишенным романтики. «Кошмарный Морок». Два убийства, которые никто, кроме Молари, не стал связывать воедино. Наркоман из далекого Юстиора и местная проститутка. Убиты в разных районах. Никогда между собой не пересекались. У них не было ничего общего. Только одна: оба умерли от сильного страха.