В начале семидесятых в Египте возникла группа под названием «Ат-Такфир ва аль-Хиджра»[41], предшественница «Аль-Каиды». Ее лидер Шукри Мустафа, узник египетских тюрем, собрал около двух тысяч сторонников. Они читали Коран и готовились ко дню, когда наберут достаточно сил, чтобы вернуться в города и свергнуть власть неверных. Они все время странствовали по Западной Египетской пустыне, ночуя в горных пещерах.
Каирская пресса назвала последователей Мустафы «аль аль-кахф», пещерными людьми, сравнивая их с легендарными семью отроками Эфесскими. Устное христианское предание хранит историю о семи пастухах, которые отказались отречься от своей веры. За это по повелению римского императора Декия они были замурованы в пещере на территории современной Турции. Три столетия спустя пещеру вскрыли. Оказалось, отроки впали в чудесный сон, а когда проснулись — подумали, что прошла всего одна ночь. Этому посвящена сура[42] «Пещера» в Коране. Позже, под влиянием Шукри Мустафы, бен Ладен пришел к выводу, что истинные мусульмане должны стремиться к уединению в пещерах. Кроме того, modus operandi полного разрыва с обществом лег в основу идеологии «Аль-Каиды», в которой практиковался уход из мира и пребывание в пещерах. Начало этому положила «Ат-Такфир ва аль-Хиджра» приблизительно в 1975 году.
Двумя годами позже члены этой группы похитили в Каире бывшего министра вакуфов[43] шейха Мохаммеда аль-Дахаби, скромного человека, известного ученого, часто выступавшего в «Масджид Аль-Hyp», мечети, которую Завахири посещал в юности. Когда египетское правительство отвергло требования Шукри Мустафы предоставить деньги и возможность обратиться к обществу, Мустафа убил аль-Дахаби. Тело старого шейха обнаружили на одной из каирских улиц: руки были связаны за спиной, часть бороды вырвана.
Египетская полиция вскоре арестовала большинство членов «Ат-Такфир ва аль-Хиджра», отдав десять из них под суд. Мустафа и еще пятеро активистов были казнены. Казалось, после их гибели идея о том, что любого неугодного мусульманина можно объявить неверным и на этом основании вначале предать суду, а потом и казнить, была вырвана с корнем. Но в подпольных спорах о путях джихада оказалась востребованной модернизированная форма такфира. Идея все еще имела последователей в Верхнем Египте, где Шукри Мустафа проповедовал в молодые годы (там вырос Доктор Фадль). Такфириты снабжали сторонников Завахири гранатами и снаряжением, которые использовались при покушении на Анвара Садата. Некоторые из приверженцев такфиризма распространили ересь по странам Северной Африки, в том числе в Алжире, где о ней услышал доктор Ахмед.
Учение «такфир» — кривое зеркало ислама, извращающее его фундаментальные принципы, но имеющее вид правоверия. Коран возвещает, что мусульмане не должны никого убивать, кроме как в наказание за убийство. Лишение жизни невинного, как предупреждает Коран, наказуемо, «как будто это убийство всего человечества». Убийство мусульманина — вообще великое преступление. Каждый, кто творит подобные дела, найдет «свое возмездие в аду, оставшись там навечно». Однако такие организации, как «Аль-Джихад» и «Исламская группа», оправдывали насилие против единоверцев ради власти. Саид Кутуб подчеркивал, что лидер страны, который не хочет ввести законы шариата, должен считаться вероотступником. Пророк говорил, что кровь мусульман может быть пролита в трех случаях: в качестве наказания за убийство, за супружескую неверность или для предотвращения ухода из ислама. Благочестивый Анвар Садат стал первой жертвой извращенной логики такфиризма.
Новые последователи ереси, врачи Фадль и Ахмед, полагали, что смертью нужно карать чаще, например за регистрацию в качестве избирателя. Демократия, на их взгляд, противоречила исламу, ибо передавала в руки народа власть, которая должна принадлежать исключительно Богу. Следовательно, всякий, кто хочет голосовать на выборах, является вероотступником и должен поплатиться за это жизнью.
Каждый, кто не соглашался с таким одиозным пониманием ислама, объявлялся неверным. К таким относились и предводители моджахедов, которым помогали такфириты, и даже все население Афганистана, не принадлежавшее к салафистскому направлению ислама. Последователи такфиризма уверовали, что имеют право приговорить к смерти каждого, кто встанет на их пути, и в этом они видели свою божественную миссию.
До своего появления в Пешаваре Завахири не одобрял массового насилия. Он подходил к политическим изменениям как хирург: целью всей его жизни был молниеносный государственный переворот. Но за время работы в Кувейтском госпитале под влиянием Фадля и Ахмеда его моральные принципы становились все более зыбкими. Друзья и бывшие сокамерники заметили, насколько он изменился. Современный человек с хорошими манерами, весьма сдержанный в речах, стал резким, непримиримым и одержимым новыми идеями. Он мог ухватиться за совершенно невинный комментарий к Корану и истолковать его в фатальной и жестокой манере. Как во времена отрочества, он искал себя.
В жизни Завахири было несколько моментов, которые можно назвать поворотными. Одним из них была казнь Саида Кутуба, когда Завахири исполнилось пятнадцать лет. Именно это стало точкой отсчета его новой жизни. Пытки не столько сломили Завахири, сколько укрепили его решимость. Каждый шаг его жизни был направлен к главной цели — установлению в Египте исламского государства. Причем сделать это он хотел с минимальными потерями. Но такфиризм потряс его. Последователи этого учения убеждали себя и других, что спасение всего человечества находится за пределами законов морали. Нужно пожертвовать вечной жизнью души, чтобы принять на себя божественную миссию решать, кто настоящий мусульманин, а кто — нет; кто будет жить, а кто заслуживает смерти.
Завахири стоял перед этим великим выбором. С одной стороны, это ставило крест на цели всей его жизни, — исламском перевороте в Египте, для которого его организация должна была копить силы. Но с другой стороны, это было лишь шагом по направлению ко всеобщему господству истинной религии. Казалось, конечной цели легче добиться другим путем. Но он сознавал, что можно ввергнуть человечество в массовое кровопролитие, а это являлось одним из знамений грядущего всемирного восстановления истинного ислама.
Завахири колебался десять лет.
Египетский выбор — «Аль-Джихад». Всемирное направление пока не имело наименования, но оно уже начало приобретать свои черты. Вскоре родилось название «Аль-Каида».
Аза Завахири, жена Аймана, хранила семейный очаг в пригороде Пешавара Хаятабаде. Там жили многие арабские семьи. Жены членов «Аль-Джихада» держались отдельно, носили длинные черные одежды и закрывали лица. Семья Завахири снимала дом с четырьмя спальнями и одной комнатой, предназначенной для частых гостей. «Если у них оставались лишние деньги, они отдавали их нуждающимся, — вспоминал Эсам, брат Азы. — Сами довольствовались малым».
Набила Галаль, мать Азы, трижды приезжала в гости к дочери и зятю. Она подарила внукам несколько коробок развивающих игрушек «Фишер прайс» и думала, что они были «необычайно дружной семьей и всегда держались вместе». Но Айман сбивал столку своим странным поведением. Казалось, он пытался спасти жену и детей от какой-то опасности. Набила была, конечно, не способна остановить его фатальное сползание в бездну, которое началось в 1981 году, когда Аймана бросили в тюрьму сразу после рождения старшей дочери Фатимы. Набила взяла дочь и внучку к себе. Они прожили вместе три года, пока Аймана не освободили. Набила приезжала и после рождения внучки Умаймы, названной в честь матери Аймана. Аза тайно жаловалась матери, что тоскует по Египту и своей родне. Вновь и вновь Набила задумывалась о том, куда идет жизнь ее дочери.
«Однажды я получила письмо от Азы и почувствовала боль, которая читалась в его строках, — вспоминала Набила. — Она писала, что переехала с мужем в Пакистан. Мне не хотелось, чтобы дочь ехала туда, но я знала, что против судьбы не пойдешь. Она хорошо понимала права своего супруга и свой долг следовать за ним до смертного часа».