— Почему это не заметил? — обиделась я. — Очень даже заметил. Сразу, как только прилетели в Пекин.

— Ну, положим, это не совсем сразу. Ведь портфель у него увели еще в Пулково. На стоянке такси.

— Ну и что? Думаешь, если б сразу заметил, смог бы его отобрать у воришек? Сомневаюсь.

— Да уж.

— Я вообще поражаюсь, Валера, о чем люди думают? Есть у них голова на плечах или нет? Зачем воровать у профессора доклад? Какой смысл? Он ведь сам его написал, значит, может написать еще раз. Восстановить по памяти. Даже если бы у нас не оказалось с собой случайно второго экземпляра, — тут я скромно потупилась, — я уверена, что Сережа прочитал бы доклад наизусть. Может, они дураки?

— Кто?

— Преступники.

— Нет, мать, — устало сказал деверь, к сожалению, это не так. Левандовский далеко не глуп. Положим, с портфелем это они, действительно, сглупили, но что касается их дальнейших действий, здесь, мать, не смеяться, здесь плакать хочется. Ты знаешь, что в Китае расстреливают за хранение наркотиков?

— И что?

— А то. В пекинское отделение милиции позвонил неизвестный и сообщил, что у русского туриста по фамилии Алсуфьев, отбывающего вместе со своей спутницей вечерним поездом из Пекина в Шанхай, имеется при себе героин, спрятанный в пластиковую бутылку…

— Из-под шампуня «Head & Shoulders», — торжественно закончила я.

— Гм, так я и думал. Героин все-таки был?

Я пожала плечами:

— Был, наверное. Не знаю. Я бутылку не открывала. Так что с уверенностью сказать не могу, что там в ней было. Я просто предположила. Вот ты сказал про анонимный звонок, и я вспомнила, как удивилась, что Алсуфьев так много шампуня с собой в дорогу набрал. Одна бутылка в ванной стоит, вторая в чемодане лежит. Совсем, думаю, чокнулся. Жениться пора. Сколько раз говорила ему, все без толку. И слышать не хочет. Женился б и горя не знал. Сидел бы, писал бы спокойно свои статьи и доклады, знал бы, что все остальное за него жена сделает.

— Про хорошую жену это понятно. Непонятно, куда ты бутылку с наркотой пристроила?

— Я?! Выбросила, конечно. На что она мне нужна? Я ведь не знала, что там наркотики. Я думала в ней шампунь. Разозлилась и выбросила. Обе!

— Куда?

— В корзину для мусора. Наверное. Нет, вру! Не в корзину, а в мешок. Точно, в мешок. В номере Сергея стояла тележка горничной, а рядом с ней мешок для мусора. Черный такой, большой. Пластиковый. Я выбросила бутылки прямо в этот мешок.

— Вот почему наркотик исчез из номера бесследно. Мои аплодисменты, мадам! — Деверь слегка поклонился.

— Да, ладно тебе, — зарделась я, не сумев скрыть удовольствия. — За оперу, между прочим, спасибо тоже мне надо сказать.

— За оперу?

— Ну да! — Гордо сказала я. — Сергей пригнулся в нужный момент из-за меня. Это ведь я его лягнула, когда мы были в Пекинской опере.

— Возможно, — задумчиво сказал Валерка, удивленно глядя на меня. — Возможно, ты и права, там тоже что-то готовилось. Прости, но про ваш с Алсуфьевым культпоход в оперу я не в курсе. На самом деле моим коллегам еще многое предстоит выяснить. Дело запутанное, сама понимаешь, много белых пятен. Так что готовься, мать, к беседе со следователем. А пока отдыхай. До завтрашнего дня ты еще побудешь в больнице, под наблюдением врача. Утром я тебя заберу. Завтра с утра у нас самолет. Надеюсь, ты помнишь, что у вас с Алсуфьевым билеты на завтра? Помнишь?! Вот и отлично. Значится, летим в Питер. — Он встал со стула и направился к выходу. — Да, забыл сказать, в коридоре у твоей двери охранник сидит. Китайские товарищи позаботились. Так что не думай ни о чем, не беспокойся, набирайся сил. Давай, мать! — Он подмигнул и вышел из палаты, плотно притворив за собой дверь.

Я тяжело вздохнула. Плакала моя шубка из голубой норки.