Он хватает бутылку и пьет прямо из горлышка.

О к а н а (тихо, Румате). Ваш друг упился, благородный дон, я покину вас с вашего разрешения...

Р у м а т а. Ни в коем случае. Ведь вы пришли ко мне?

О к а н а. Да, я хотела поговорить с вами...

Р у м а т а. Я сейчас все устрою... (Будаху.) Отец Будах, мой друг, вам следует отдохнуть с дороги.

Б у д а х. Отдохнуть? Мне?

Р у м а т а. Непременно.

Б у д а х. Оставить эту прекрасную даму, эту очаровательницу?

О к а н а. Мы еще увидимся с вами, достопочтенный отец Будах.

Б у д а х. В таком случае... Хорошо. Барон, она прекрасна, как заря. Вы верите?

Р у м а т а. Конечно, верю... (Звонит в колокольчик.) Уно, постели отцу Будаху наверху, в моем кабинете. Да скажи... (Притягивает Уно к себе, что-то шепчет на ухо. Тот быстро-быстро кивает.) Ступайте, отец Будах, отдыхайте спокойно.

Б у д а х (встает, пошатываясь). Правильно. Пора на покой. Н-но! Я — отец Будах по прозвищу Будах Арканарский. Вот так. И пусть мне принесут к ложу моему кувшинчик пива. На всякий случай. Временно оставляю вас, превосходные дамы и господа...

Уно уводит Будаха. Окана пересаживается поближе к Румате.

О к а н а. Наконец-то мы одни. Вы рады, благородный дон?

Р у м а т а. Я рад видеть вас и наедине, и в обществе друзей...

О к а н а. У вас забавные друзья, мой милый Румата.

Р у м а т а. Вы находите?

О к а н а. Забавные и... очень опасные.

Р у м а т а. Возможно. Если дону Рэбе станет известно... Но я полагаюсь на вашу скромность, прекрасная дама.

О к а н а. Благородный дон, вам нечего опасаться. Конечно, доносить модно, в Арканаре все доносят друг на друга, но сейчас...

Р у м а т а. Да?

О к а н а. Во-первых, сейчас все обстоит наоборот.

Р у м а т а. Не понимаю, дона Окана.

О к а н а. Ну... неизвестно, чей донос был бы страшнее.

Р у м а т а. Я все-таки не понимаю.

О к а н а. Глупый мальчишка! Если дон Рэба узнает, что я была у вас, мне конец!

Пауза.

Р у м а т а. Гм... Он так ревнив, ваш дон Рэба?

О к а н а. А ты полагаешь, что ты недостоин ревности?

Р у м а т а. Не знаю... Никогда об этом не думал...

О к а н а (грозит пальцем). Лицемер! А дуэль с доном Сэрой из-за доны Пифы? А поединок на копьях с доном Тамэо? Да у меня пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать...

Р у м а т а. Я ни разу не был зачинщиком, поверьте мне, дона Окана!

О к а н а. Вот именно. Ты получал мои письма?

Р у м а т а. Д-да...

О к а н а. Ты не ответил ни на одно мое письмо!

Р у м а т а. Поверьте...

О к а н а. Ты вынудил меня прийти сюда, бессердечный, ты сделал это нарочно!

Р у м а т а. У меня и в мыслях не было...

Окана звонит в колокольчик.

О к а н а (вбежавшему Уно). Никого не впускай и не входи сам, пока не позовут. Ступай! (Уно медлит, поглядывая на Румату.) Ну? Я кому сказала?

Р у м а т а. Ступай, Уно... (Уно уходит.) Я преклоняюсь перед вашей красотой, прекрасная дона, но я никогда не подавал повода...

О к а н а. Повод подаю я. Понимаешь? (Обнимает его.) Какой повод тебе еще нужен?

Румата крепко целует ее.

Р у м а т а. Повод ослепительный, что и говорить... (Вытирает губы, смотрит на пальцы.) Почему вы все так краситесь?

О к а н а. Все? (Вскакивает.) Кто еще?

Р у м а т а. Нет-нет, не надо меня ревновать. Это я так, к слову пришлось... Все же, чем изводить столько краски, лучше бы мылись почаще.

О к а н а. Вы издеваетесь надо мной, кавалер?

Р у м а т а. Вовсе нет. Просто вы захватили меня врасплох.

О к а н а. А что мне было делать? Я устала ждать!

Р у м а т а. Вы увлекаете меня на опасный путь, дона Окана.

О к а н а. Для тебя я просто Окана. Ты что — боишься?

Р у м а т а. Признаться, да.

О к а н а. Дона Рэбу?

Р у м а т а. Признаться, нет.

О к а н а. Тогда чего же... (Приникает к нему.) Я извелась, я потеряла стыд, пожалей меня!

Пауза.

Р у м а т а. Я могу пожалеть тебя. Только...

О к а н а. Что?

Р у м а т а. Ты погибнешь.

Окана в ужасе отшатывается.

О к а н а. Как... Почему я погибну?

Р у м а т а. От любви. С непривычки. Для маленьких душ это слишком большая нагрузка.

О к а н а. Нет, ты все-таки издеваешься...

Р у м а т а. Прости, я просто шучу. Не бойся.

О к а н а. Я хочу, чтобы ты любил меня.

Р у м а т а. А! Это другое дело. Ладно, пусть будет по-твоему.

Охватывает ее левой рукой за плечи, а правой принимается вытирать ее лицо носовым платком. Окана после секундного замешательства принимается отбиваться.

О к а н а. Пусти!.. Что ты делаешь?

Р у м а т а. Не дергайся. Привожу тебя в человеческий вид.

О к а н а. Пусти! Дьявол! Дьявол!

Румата отпускает ее, отбрасывает платок и критически оглядывает ее лицо.

Р у м а т а. Вот. Теперь ты более или менее в норме.

Окана достает зеркальце, смотрится.

О к а н а. Что ты наделал, исчадие ада? Во что ты меня превратил?

Р у м а т а. В живую женщину. Теперь тебя, пожалуй, можно любить.

О к а н а. Хорошо. Люби.

Р у м а т а. Минуточку. Соберусь с силами.

Откидывается на спинку кресла, закрывает глава. Окана смотрит на него.

О к а н а. Румата!

Р у м а т а. Да, дорогая?

О к а н а. Я не понимаю... Что я тебе, когда у ног твоих все красавицы мира?..

Р у м а т а. Ну это уж преувеличение. Это было бы ужасно, ходить по красавицам...

О к а н а. Ты что же — вообще не можешь... любить?

Р у м а т а (открывает глаза, резко выпрямляется). Ну уж нет! Не могу любить? Еще как могу! Очень даже могу, как говорит наш друг отец Будах!

О к а н а. Я не о том. Я о сердце. У тебя есть сердце?

Р у м а т а. Есть. И печень есть. И все остальное, что полагается. Но ты понимаешь... Как бы это тебе объяснить... В самом большом сердце умещается всего одна любовь... Нет, боюсь, тебе этого не понять.

О к а н а. Почему же? Я все поняла. Я ее видела... Та самая простушка в платье времен прошлого регентства, которая вышла из твоего дома два часа назад... (Пожимает плечами.) Право, у мужчин такие странные вкусы...

Р у м а т а. На мой взгляд она очень недурна...

О к а н а. Да, пожалуй... Стройненькая, личико чистое... Моется, наверное, часто...

Р у м а т а. Мне тоже так показалось...

О к а н а. Правда, великоваты руки... и походка как у... как у рыбачки...

Р у м а т а. Да, сегодня я тоже это заметил. Должно быть, она не привыкла к дамской обуви...

О к а н а. Должно быть... И этот ее наряд! Смотреть на нее было забавно и поучительно... (Наклоняется к Румате, доверительно кладет руку ему на колено.) Это пройдет быстро, благородный дон. А я умею ждать. Я не буду терять надежды...

Р у м а т а. Не уставай надеяться... (Встает, берется за бутылку.) Позвольте угостить вас, прелестнейшая дона? (Разливает по стаканам.) Совершенно пересохло в глотке...

О к а н а. Что вы делаете, кавалер? Вы наливаете мне эсторское? Я же сказала вам, что не пью крепкого...