- Вот тебе, недотепа! Будешь знать, как под ногами мешаться!

   Не знаю, какое преступление совершил бы в следующий момент носильщик, лицо которого налилось багряной краской, но я поскорее взяла тетушку под локоть и поспешила увести ее с места происшествия, пока для бедного парня не закончилось все трагически. Тетушка еще долго не могла отойти от "хамства" вокзального работника и только мои новости заставили ее позабыть о свершившемся на нее гнусном нападении.

   Пока мы тряслись в старенькой коляске Тома Греттема, тетя без умолку рассуждала о моей будущей работе. Она не преставала твердить, как гордится мной, и всем попутчикам сообщила о моих успехах. Затем она принялась строить планы и на протяжении часа моя карьера в них претерпевала различные метаморфозы, но непременно достигала заоблачных высот. Успев вклиниться в паузу, пока тетя переводила дыхание, я стратегически заметила, что мне не нужны высоты, а достаточно просто заниматься любимым делом и знать, что мой труд приносит пользу. Тетушка замолкла, обдумывая мое замечание. В ответ на эту тишину все попутчики и наш возница и даже лошадь, дружно повернули головы и посмотрели на меня с одинаковым выражением безмерной благодарности.

   Дома нас уже ждали. Сибил выглядывала из-за калитки и махала нам собранными для обеденного стола люпинами. Розовые лепестки осыпали подругу и она, смеясь, смахивала их с темных волос и платья. Ав дверях уже слышался дребезжащий голос Финифет, сообщавший, что мы как всегда задержались, что на кухне уже давно все стынет и покрывается жирными пленками, и что день сегодня совсем душный и что, не смотря на все это, она рада меня видеть.

   Тетя решительно подтолкнула меня в дом и, захлопнув дверь, заявила:

   - Все! Она, наконец, добралась домой и нечего стоять и глазеть на нее. Роби иди к себе, переоденься, Фини готовь стол, а ты, ласточка, поскорее поставь эти бедные цветы в вазу, а то мы за обедом будем лицезреть одни голые стебли.

   Умывшись и сменив дорожный костюм на легкое батистовое платье, я спустилась вниз. Мы никогда не придерживались правил и ели, когда чувствовали голод, не дожидаясь установленного времени. Сейчас было около пяти вечера и полагалось пить чай, но Финифет расстаралась, зная, что после долгой дороги я буду зверски голодна, и приготовила яств на целый полк.

   Когда мы усаживались, мой живот начал издавать душераздирающие звуки. И экономка с укоризной взглянула на тетю, будто та довела меня до такого состояния. Уплетая за обе щеки запеченую в горшочке фасоль с мясной подливой и листьями салата, я сообщила новости Финифет и Сибил. Началось бурное обсуждение, и опять тетя с упоением строила планы и давала наставления.

   - Я считаю, что это предложение как нельзя кстати. Тебе нужно выйти в общество и путь к нему я вижу через академию. Там ты обретешь новый статус, станешь независимой. Правда, мы и сами могли бы найти преподавательское место где-нибудь поблизости. И все-таки, я признательна Эббе Дарлингтон. Впрочем, я воспринимаю это как само собой разумеющееся, так как всегда высоко ценила твой ум.

   Тетя сделала паузу, положив себе в тарелку заливное из овощей и куриного мяса. И, только расправившись с ним, сказала:

   - Если тебе не понравится там или она попытается тиранить тебя, ты можешь тотчас же уйти.

   - Но она не будет.

   - Я тоже так думаю. Судя по переписке, мисс Дарлингтон разумная женщина. Честно выполняй свои обязанности, и она будет ценить это. Но, как я сказала, если что-нибудь будет не так, мы в Сильвер-Белле будем ждать тебя. Ты знаешь это.

   - По мне, лучше бы мисс Роби всегда тут оставалась. Не нужны ей никакие академии, когда есть мы! - встряла Финифет, как-то подозрительно отвернувшись и будто всхлипнув.

   - Вы всегда заботились обо мне, - растроганно сказала я. - Никогда не забуду, сколько вы сделали для меня.

   - Фини, хватит реветь, старухам это совсем не к лицу, - тетя подождала, пока экономка успокоится, промокнув глаза платком, и лишь после продолжила, обращаясь ко мне. - У тебя должна быть собственная жизнь, молодым не годится хоронить себя со старыми воронами. Твоя жизнь только начинается. И потом где ты здесь найдешь себе мужа?

   Я вспыхнула. Но тетя, не заметив, перевела взгляд на Сибил, под ее взором девушка порозовела.

   - Это и тебя, ласточка, касается! Надо будет заглянуть в ателье миссис Вандер в Солсбери, я слышала, там нужна швея. Тебе это отлично подойдет на первое время. А дальше можно было бы подумать о своем деле.

   - Я с радостью пошла бы туда. Только у меня нет ни опыта, ни рекомендаций.

   - Как это нет? А обшить Виолетту Тернер к сезону, по-твоему, недостаточный опыт? Еще у тебя есть замечательные эскизы! Не хочу, чтобы такой талант пропадал в глуши.

   - О, у меня вовсе нет таланта! И я вовсе не пропадаю здесь!

   - Еще как пропадаешь, - снова встряла экономка, уже окончательно придя в себя. - Пора бы Готлибу сделать тебе предложение. И чего телится?! Уже вся деревня вас поженила, а он все молчит и молчит, молчит и молчит, молчит и...

   - Мы уже поняли, что он все время молчит, мисс Моллоу! А у вас должно быть от излишней болтливости язык заклинило на одном слове.

   Но Финнифет не унималась.

   - Я хочу сказать, это странно, что парень такой молчун. Другие болтают как сороки, рта не дают раскрыть, а этот - молчит. Может, ему в кузне молот упал на голову, вот и отшибло ему всю речь. Молот - он ведь ого-го какой тяжелый! От такого не только речь, всю память отшибет напрочь. Вот он, бедняга, слова то и позабыл! А мы тут ждем! Хотя с другой стороны, такой молчун в мужьях - это ж пряник, а не муж. И жене всегда покой и тишина и детям никакого наказания! Молчит себе и молчит, молчит себе и...

   - Фи-и-нифет! - тетин голос громовым раскатом раздался над столом и гулким эхом отозвался по всему дому. Люпины в вазе задрожали, грозя осыпать скатерть оставшимися лепестками. Финифет смолкла, глазки ее удивленно забегали, будто она никак не могла взять в толк, в чем провинилась.

   - Если ты сейчас же не прекратишь молоть языком, я тебя самолично препровожу в кузню и ударю тем самым молотом, о котором ты нам тут тараторишь. И тогда у нас наконец-то наступит покой и тишина!

   С оскорбленным достоинством Финифет поднялась с места, собрала в поднос грязные тарелки и прошествовала на кухню. Ее спина выражала крайнее негодование. Но мы были абсолютно уверены, что ничего так не могло доставить ей большего удовольствия, как эта маленькая перепалка. Пока экономка убирала со стола, я разлила чай, а Сиб нарезала пирог с малиной. Все это время она расспрашивала меня о Даремской академии и директрисе.

   - А ты окончательно уверена, что хочешь этого, Роби? - спросила она. Я сама неоднократно задавала себе этот вопрос, и поэтому смогла ответить твердо.

   - Я хочу преподавать. Мне кажется... нет, я чувствую, что у меня к этому особое призвание. Я знаю, что будут трудности и мне еще многому предстоит научиться, прежде чем я обрету достаточный опыт... И потом есть еще дети и громадная ответственность перед ними. Но я готова. Я чувствую, что выбрала правильный путь.

   - А как же Китчестер?

   - А что он? - удивилась я.

   Она выразительно взглянула, и я догадалась, что она имеет в виду мое наследство.

   - Я уже все давно решила. Я буду видеться с дедом и, если он будет приглашать меня, то гостить в Китчестере. Но не больше. Мне абсолютно ничего не надо от Китчес теров!

   - Но ты можешь передумать, когда поживешь там. Ты сама говорила, что замок околдовывает. Ты захочешь владеть им!

   - Надеюсь, что нет, - сказала я спокойным голосом, а у самой сжалось сердце. Как же она была права, впрочем, как и всегда. Сибил была проницательна. Она с легкостью видела в человеке то, чего он сам еще не осознавал. Мои душевные метания и то, что я все еще стою перед выбором - не остались для нее незамеченными.