- Значит, граф всерьез рассчитывает на тебя. Что ж, не могу сказать, что мне это не нравится. Я опасалась, что на старости лет он сошел с ума. Я бы не стерпела, если бы родовой замок попал в руки этого жабеныша. Ты - другое дело. Как бы я к тебе не относилась, ты имеешь полное право быть одним из Китчестров.

   - Спасибо, что вспомнили об этом, - насмешливо поблагодарила я ее.

   - Вижу, тебя смешит наш разговор. Однако я могу простить твою легкомысленность, учитывая твои молодые годы и, как ты сама призналась, невоспитанность. Я же хочу предложить союз. И если ты хотя бы вполовину так умна, как о себе думаешь, то примешь мое предложение.

   - Я вряд ли могу отказать вам, не обидев вас, - ответила я. - Но, знаете, все же не стоит! Я очень несдержанна, и, если меня что-то не устроит, то могу натворить много такого, о чем впоследствии буду жалеть.

   - Нахалка! - бескровные губы Элеоноры сжались в жесткую линию. - Зачем делать вид, будто мы испытываем друг к другу симпатию? И все же я готова протянуть руку тебе. Это лучше, чем видеть, как нищий выродок хозяйничает на землях наших предков. В какой-то степени я даже довольна, что ты появилась в Китчестере. Естественно, мне жаль Эдварда. Он всегда был не слишком стойким. Боюсь, это можно сказать о многих в нашей семье.

   Я посмотрела на ее прямую спину и позволила себе заметить:

   - Но вы явно не страдаете таким недостатком.

   Снисходительно улыбнувшись, леди Редлифф дала понять, что разговор окончен. Она сказала мне все, что собиралась. По ее виду я поняла, что у нее нет никаких сомнений в том, что я с признательностью приму ее предложение. На ее властном лице была высечена такая непоколебимая уверенность, свидетельствовавшая о том, что она не привыкла к возражениям. Похоже, я должна была безмерно благодарить ее за оказанную мне честь и доверие.

   Когда старуха позвонила в колокольчик, Джордан тут же предстал пред нами, церемонно раскланявшись на пороге, с каждым поклоном все выше задирая свой острый подбородок.

   - Проводите мисс Сноу в комнату к милорду, - повелела леди Элеонора, указав на меня скрюченным пальцем, как будто сам мужчина не поймет, кого из нас ему следует проводить.

   - Граф в это время отдыхает, будь добра не задерживаться у него. Джордан проследи!

   С невыразимым почтением на лице, дворецкий еще раз согнулся пополам. Я вслух выразила сожаление, что столь выдающийся талант прозябает в услужении, вместо того чтобы блистать яркими ролями на подмостках лондонского театра. После моих слов Джордан на миг забыл о своей безответной страсти к потолочным балкам, и опустил подбородок, с легким замешательством взглянув на меня. Элеонора же надменно отчитала меня за грубость.

   На прощание я не удержалась и подлила масла в огонь:

   - Я подумаю над вашими словами, леди Редлифф. Но не обещаю, что мой ответ будет положительным. Вы сами сказали, что мы не испытываем друг к другу симпатии, так надо ли лишний раз насиловать себя, идя на соглашение друг с другом.

   С дедом я пробыла недолго, хотя именно с ним мне хотелось провести больше времени. Его комната находилась внизу, и мы опять преодолели множество лестниц и коридорчиков, пока добирались до нее. Обстановка в спальне деда была самая простая, если не сказать скудная. Разобранная кровать, кресло-качалка у камина, комод с парой канделябров на нем и низкая тумбочка у изголовья с ворохом газет. Единственное, что приковывало внимание, были две облезлые медвежьи шкуры, расстеленные на полу перед кроватью и у камина. Старик полулежал на огромных пуховых подушках, почти полностью утопая в них. Его маленькое тощее тельце покрывала просторная ночная сорочка, а на голове восседал, гордо торча вверх, штопаный колпак. Увидев меня, он не скрыл радости. Тут же взбодрился и захотел подняться, чтобы переодеться и принять меня по всем правилам. Но я воспротивилась.

   - Что вы! Если я помешаю вашему отдыху, то цербер за дверью, доложит обо всем леди Элеоноре. Он когда-нибудь снисходит до того, чтобы общаться с людьми, как обычный человек? Или же он так и родился с задранным вверх подбородком, и тут уж ничего не поделаешь?

   Старик захохотал, весело поглядывая на дверь. И нарочито громко сказал:

   - Боюсь, Джордан слишком долго проработал у нас - его организм уже отравлен миазмами китчеровской спеси и высокомерия. И потом, мы держим небольшой штат прислуги, но даже такого количества достаточно, чтобы человек, командовавший ими, ощутил вкус власти.

   Мы разговорились, не замечая, как летит время. Я сказала, что принимаю его приглашение и после завершения учебы, приеду сюда. Но мои слова почему-то не обрадовали деда. Наоборот, в нем появилось непонятное беспокойство. Заметив это, я спросила, в чем дело.

   - Слишком долго ждать! Я только что обрел тебя и вновь потеряю на целый год, - попробовал отшутиться дед, но я поняла, что за его словами скрывается нечто большее. Я хотела, чтобы он поделился со мной своими тревогами, но граф снова стал привычно лукавым и довольно щурился, поглядывая на меня.

   - Ты разговаривала с Элеонорой? - внезапно спросил дед. - Что она от тебя хотела?

   - О, вы уже в курсе?! Новости в этом доме доставляются с ошеломляющей скоростью. И не прикидывайтесь, будто не знаете, о чем мы говорили. Все равно не поверю. Я так понимаю, цербер успел и там и тут. Возомнил себя ловкачом Труффальдино?

   Но дед уже был настроен на серьезный тон.

   - Она ненавидит Дамьяна. И чем больше шансов у мальчика поставить Китчестер на ноги, тем сильнее будет ее ненависть.

   - Но почему? Это как пилить сук, на котором сидишь.

   - Лучше пусть сук будет спилен, а дерево срублено, чем быть всю жизнь обязанной такому ничтожеству. Ее гордость не просто уязвлена, она втоптана в грязь и заплевана этим выскочкой. Так она считает. Твое появление вселило в нее новую надежду, похоже, она решила воспользоваться тобой, чтобы избавиться от ненавистного мальчишки.

   - Хотела бы я знать, как она это сделает! Неужели она думает, что я соглашусь... В последнее время у меня такое ощущение, что я весьма значительная особа, просто пуп земли какой-то! Нет, целое пупище гигантских размеров! Все чего-то хотят от меня, рвутся заслужить мое доверие, запугать и воспользоваться мной по своему усмотрению!

   Он поддался вперед и наклонился ко мне через край кровати. Морщинистыми птичьими пальцами старик дотронулся до моих волос, уложенных на затылке в тугой узел.

   - Нельзя настраивать против себя Элеонору. Я сам с ней поговорю. Все привыкли к моему своеволию, и в отличие от тебя, они не могут убежать от меня - а тебя я могу потерять. Я не хочу этого. Я чувствую себя сейчас живее, чем за последний десяток лет... Теперь ты можешь идти.

   Сказав это, он пожал мне руку и, откинувшись на подушки, закрыл глаза. Я всматривалась в его лицо, надеясь прочитать хоть какие-то чувства на нем, кроме все того же лукавства. С нарастающей досадой я поняла, что дед так ни разу и не сказал мне, что будет скучать и ждать моего возвращения. За то время, что я смотрела на него, лицо его, дряхлое и желтушное, расслабилось, пропало сковывавшее его напряжение, и дед громко засопел.

   Через несколько дней я уехала в Дарем. В этот раз я ехала намного раньше назначенного до конца каникул времени, так как должна была выполнить поручение директрисы. Мисс Дарлингтон прислала мне письмо, в котором просила сопроводить новую ученицу. Девочка была из знатной родовитой семьи и приходилась племянницей герцогу Лестребскому. Я была очень польщена, что директриса выбрала меня в качестве провожатой, отрекомендовав семье девочки как одну из лучших воспитанниц академии и возможно будущую преподавательницу. После недолгого собеседования с ее семьей, живущей во время сезона в Лондоне, я была принята и одобрена в качестве провожатой. Для меня же этот момент стал первым испытанием, переходом во взрослую самостоятельную жизнь. Мне уже пора было задумываться о будущем и начинать делать крохотные шажочки в этом направлении. Сама я еще не представляла, каким оно будет и чего я хочу для себя. Но то, что другие уже видят во мне вполне самостоятельного человека, готового бороться с трудностями и отвечать за чужую жизнь, порадовало меня и только укрепило во мне желание стать именно таким человеком.