Но моя статья — не рассказ о соборе как таковом. Она о скромном человеке Уильяме Уолкере, профессиональном водолазе, родившемся в 1864 году.

Воды почти тысячу лет подмывали фундамент собора, и к началу XX века появилась опасность разрушения: в стенах образовались большие трещины, и все это готическое чудо грозило обрушиться. Технические средства эпохи и состояние уже обвалившихся стен не позволяли подобрать подходящие материалы для укрепления опор, и перед инженерами встала совершенно неразрешимая проблема. И тогда появился такой героический человек, как Уильям. Он вызвался спуститься через небольшое отверстие и перенести на своих руках один за другим мешки с цементом, необходимым для укрепления находящихся в воде конструкций. Объем цемента, который, по инженерным расчетам, был необходим для укрепления огромного здания, превышал возможности одного человека. Но водолаз не отступил. В своем тяжелом скафандре, куда воздух подавали вручную его товарищи, он снова и снова погружался в холодные воды подвалов собора.

^{Уильям Уолкер, водолаз}

Шел 1906 год. День за днем, не отдыхая, водолаз спускался и поднимался по лестнице, нагруженный мешками, блоками и балками. Он не останавливался, не сдавался, для него было неважно, как работа отразится на его здоровье и сколько ему за это заплатят. Это было подлинное Дело Любви. Все сомневаются, что можно осуществить даже малую часть этой задачи — человек не может выдержать ежедневную работу в таких условиях! Но водолаз был уже не человеком, а воплощением воли и постоянства. Он работал до 1912 года. Подсчитано, что за этот период он опустил 25 800 мешков с цементом, 114 900 блоков, 900 000 кирпичей. За шесть лет его руки подняли свыше 500 тонн.

В соборе установлена бронзовая статуя, показывающая его распростертые руки, уникальный инструмент в титанической работе. Сегодня на памятной доске написано: «Собор Винчестера. Возведен во Славу Господа, 1087–1093 гг. Спасен от опасности милостью Божьей, 1905–1912 гг.».

Акропольцы, будем брать пример с Уильяма Уолкера. Он работал и отдал жизнь скромному, но трансцендентальному труду, благодаря которому другие могут продолжать молиться под совершенными сводами и нервюрами, слушая голоса колоколов. Он спускался в ледяную бездну, чтобы люди могли любоваться этой красотой. Веками эта мистическая жемчужина давала приют тысячам верующих в Бога.

Подобно этому древнему собору, наш современный мир рушится до основания под напором вод Эры Водолея. Нам нужно снова создать водолазов; нам надо опуститься в ледяные воды, держа в руках прочные камни наших трудов, и там, во тьме, мы установим их один на другой, чтобы укрепить мир. Наше служение мы будем осуществлять своими руками в повседневном труде. Потом придут другие любоваться красотой мира, созвучной музыке колоколов.

Для русской земли настали тяжелые времена. «В третий день августа 1237 года, — отметил летописец, — бысть знамение в солнци… бысть тьма с запада в нем, а с востока светло, и опять с востока тьма бысть». Вслед за «небесным знамением», подтверждая предсказания, страшные бедствия разом обрушились на нашу землю…

Поздней осенью, лишь только встали реки, двинулось на Русь многотысячное Батыево войско. Смертельной лавиной пронеслись потомки Чингисхана по русским просторам. «От множества воинов земля стонала; от громады войска обезумели дикие звери и ночные птицы».

Один за другим пали: Рязань, Суздаль, Москва, Владимир. Пепелищами и людским горем был отмечен путь Батыевых орд. Казалось, что огненная река промчалась от восточных пределов до западных, что язва, землетрясение и все ужасы вместе опустошили их.

В 1240 году был взят Киев. Некогда цветущая столица сильного княжества ушла в небытие — «множество мертвых лежали, и город разорен, земля пуста».

А с запада подступала другая беда. В мае того же года папа римский Григорий IX благословил объединение Ливонского и Тевтонского орденов. Разгром крестоносцами

Византии предрешил судьбу России — последнего препятствия на пути к господству Рима в христианском мире. После бесплодных попыток уговорами склонить русских князей подчиниться власти папского престола Григорий IX в своих буллах дает недвусмысленные указания по поводу всех инакомыслящих: «Если они не образумятся и не вернутся покорными, то необходимы самые суровые меры, ибо там, где лечение не помогает, необходимо действовать мечом и огнем». Не только тевтоны, но и многие европейские феодалы восприняли призыв папы как повод послужить римской церкви, а заодно и пограбить богатые северные русские земли, пока еще не тронутые Батыем.

И еще одна страшная беда раздирала Русь. Хоть и мужественно сражались русские люди: ни один город не сдался на милость захватчикам, ни одна дружина не отступила без боя, но, увы, не было единства в русских рядах, бились сами за себя. Каждый князь «хотел сам сотворити брань» и погибал в одиночестве, не способный малой дружиной противостоять врагу. Даже перед лицом общей опасности не смогли князья позабыть прежних раздоров и обид. Даже угроза погибели всей Русской земли не смогла заставить их взглянуть дальше своих личных интересов.

А тем временем гибла Русь. Кругом «только дым, и земля, и пепел!».

…Его назвали Александр. Много было излюбленных имен в княжеских семьях: Константин, Юрий, Глеб… Наши предки полагали, что имя может повлиять на судьбу человека, развить те или иные черты его характера, — и появлялись на свет владеющие миром Владимиры, яростные Ярославы, божьи судьи Даниилы. Александр, что по-гречески значит «защитник людей», оказался среди них впервые.

Рождение наследника — всегда событие радостное. Но даже посреди праздничного веселья почувствовало, наверное, отцовское сердце, какая нелегкая судьба уготована новорожденному. Потому и дал князь Ярослав Всеволодович своему сыну такое имя.

До грозных событий 1237 года оставалось еще 17 лет…

В то время на Руси взрослели рано. Не были исключением и княжеские дети. В четыре года ждал юного Александра средневековый рыцарский обряд — постриги. В стенах переяславского собора мудрый епископ Симон подрезал вьющиеся кудри на голове княжича. Кончилось детство, остались позади беспечные забавы. Для Александра начиналась новая жизнь. Ярослав за руку вывел сына из храма, прилюдно впервые посадил на боевого коня, опоясал маленьким мечом. Отныне должен был покинуть маленький князь женскую половину терема — впереди были годы учебы.

Под руководством воеводы-боярина и книжников-монахов постигал Александр грамоту: русскую, греческую, латинскую. Учился основам счета, справедливому княжескому суду — «русской правде». Жадно слушал рассказы о русских богатырях, зачитывался летописными повестями о славных деяниях своих предков, не раз открывал любимую «Александрию» — книгу с рассказами о походах его далекого тезки Александра Македонского. Не забывал и ратную науку: ездил верхом, бился на мечах, стрелял из лука. К двенадцати годам Александр уже ни в чем не уступал взрослым воинам из отцовской дружины. Со спокойным сердцем отправлял Ярослав своего сына на княжение в Новгород: такой не подведет.

Дальше, казалось бы, все известно: победа на Неве и Ледовое побоище, заслуженные слава и почести. Но…

Среди ученых-историков, особенно западных, часто можно встретить мнение, что, мол, не совершил Александр Невский ничего такого, что было бы достойно столь громкой славы. По их словам, Невская битва — лишь небольшая пограничная стычка, каких в то время было немало, а победа, одержанная на Чудском озере, — временный успех, не решивший острых проблем в отношениях с северо-западными соседями.