— Совсем нетрудно ответить и на вопрос, зачем я пришел. Я подумал, что нам следует продолжить нашу беседу. Старина, а разве вы не хотите выпить? По-моему, вам это не помешает, вы сейчас просто комок нервов. Я попросил миссис Кэрвер поставить бокал и для вас, чтоб все было готово к тому времени, когда вы вернетесь от старины Стара.

— Спасибо, вы очень внимательны. — Билл воспользовался приглашением Поуда и налил себе виски. — Вы знаете, что я отправился к Стару!

— Конечно, я вообще знаю довольно много о том, где вы бываете, мой мальчик. Я не был полностью искренен с вами вчера, когда сказал, что не занимаюсь расследованием вашего дела. Истина заключается в том, что определенное лицо попросило меня, навести некоторые справки. Мне стало известно, что вчера вы посетили своего издателя, и я «случайно» встретился с вами. — Поуд опустился в кресло и принялся набивать трубку. — Я понимаю, что вы испытали вчера, и в некоторой степени чувствую себя виноватым. Мне следовало бы догадаться, что вы захотите повидать Кеплина после того, как я высказал предположение о том, что ваша жена была убита. Честно говоря, я не думал, что они так скоро уберут этого мерзавца. Конечно, я знал о том, что произошло с вами. Я же говорил, что инспектор Керн — мой старый приятель и информирует меня о ходе расследования.

— Да? Значит, Макбет рассказал Керну о том, что я обнаружил Кеплина, а Керн сообщил вам.

— Макбет! — На серых щеках Поуда выступил слабый румянец. — Вы видели его в Норвуде, не так ли? Маленькое, паршивое ничтожество! Незадолго до ухода в отставку я уличил его в вопиющей халатности, и он чуть не вылетел со службы. — Поуд с ожесточением принялся заталкивать в трубку табак. — Вы рассказали ему, что разговаривали со мной? Он плохо высказался обо мне?

— Боюсь, что да. — И Билл передал Поуду содержание отзыва Макбета о нем.

— Значит, он так и сказал? Что я сую нос не в свои дела?! — Поуд вытащил шелковый носовой платок и с остервенением высморкался. — Ну, что же, Энгусу Макбету еще придется получить несколько сюрпризов, а его начальник — мой большой друг — должен будет услышать нечто весьма неприятное об этом типе… Но я пришел вовсе не для того, чтобы говорить о нем. — Поуд спрятал платок и закурил. — Что сообщили вам Стар и Рут Уэйн?

— Нет, господин старший инспектор! Я полагаю, что вначале вы должны будете сказать мне, на кого вы, собственно, работаете и почему интересуетесь этим делом?

— Мальчик мой, я понимаю, что вам хочется это знать, но я ничего не скажу… во всяком случае, пока. — Трубка, к полному удовольствию Поуда, разгорелась, и комната снова наполнилась облаками вонючего дыма. — Нет, Билл, пока я не могу вам довериться, но вам советую рассказать решительно все. Должен вам сообщить, что я кое-что узнал, и, по-моему, вас ожидают неприятности. Очень крупные неприятности. Вы впутались в них с тех пор, как побывали в Сидэйле.

Сидэйл! И комната и лицо Поуда вдруг расплылись, и время словно потекло назад. Шел дождь — мелкий, но настойчивый. Его фургон стоял на берегу ручья, а по безлюдной пустоши, кое-где перегороженной изгородями, извивалась дорога. Ни одного строения не было видно вокруг, лишь временами над самой землей проносились кроншнепы, и там и сям паслись овцы. Сидэйл, дорога, где с ним что-то произошло… Нечто, не поддающееся описанию, нечто такое, чего он не мог вспомнить. Он хотел было спросить у Поуда, откуда ему известно, что он был там, но не решился. И Поуд, и Стар, и инспектор Керн знали о нем все, и лишь он сам ничего не знал.

— Хорошо, — покорно согласился Билл. — Я все расскажу вам.

— Да? Вот, значит, что они сообщили вам. Интересно, мой мальчик, очень интересно. Кое-что мы можем принять, как соответствующее действительности, другое — как возможно соответствующее действительности, а третье — как явную ложь. — Поуд выколотил трубку, продул, аккуратно обтер об рукав и опустил в карман. — Роман вашей жены с Алланом Уэйном… Боюсь, что так оно и было на самом деле. Хотя Уэйн в разговоре со своей женой, конечно, отрицал связь с вашей супругой, но мне она кажется вполне вероятной… Ваше заявление о грабителе, который, по вашим словам, проник в квартиру и ударил вас… Да, я изменил свое мнение на сей счет. Вначале я не знал, чему верить, но теперь убежден, что все действительно произошло так, как вы сообщили полиции. Утверждение, что Кеплина ликвидировала шайка грабителей грузовых машин… Возможно, возможно. Во всяком случае, он убит, и даже такой болван, как Макбет, обнаружил, что Кеплин был связан с шайкой. Посмотрим, сможет ли полиция найти убийцу. Пока же пометим, что это, «возможно, соответствует действительности».

Поуд сделал пометку в блокноте.

— Ну, а как же отнестись к утверждению Нормана Стара о том, что у вашей жены были некоторые документы, которые она, возвращаясь в Фелклиф, оставила дома в Лондоне? У меня есть серьезные основания предполагать, что она владела чем-то, за что один из конкурентов Стара был готов заплатить любую цену.

— Видимо, да, — рассеянно согласился Билл, однако на Поуда это почему-то подействовало раздражающе.

— Не видимо, мой мальчик, а точно, и перестаньте дерзить мне! Не паясничайте и зарубите себе на носу, что вам угрожает очень серьезная опасность, как вы сами сейчас убедитесь. Так вот, давайте будем исходить из предположения, что у вашей жены были документы, очень важные для Стара и Вицлеба, хотя я вовсе не думаю, чтобы они имели какое-либо отношение к производству железобетона или цемента. Вицлеб — инженер-строитель, а не ученый, а Стар — хитрая и очень опытная лиса. Если вы обнаружите бумаги, я уверен, что они составлены на техническом жаргоне, который вы, как неспециалист, не поймете. Думаю, что наш друг Стар не сказал вам, что же в действительности представляют эти бумаги.

— Мне показалось, что он говорит правду.

— Разве я сказал, что он плохой лжец? По его словам, ваша жена владела какими-то документами, важными для него и Вицлеба. По-моему, в этой части его объяснению поверить можно. Ваша жена приезжает в Фелклиф и рассказывает о них Аллану Уэйну. Как и полагается порядочному зятю, Аллан Уэйн связывается с деловым конкурентом Нормана Стара и все рассказывает ему. Вполне возможно. Насколько мне известно, Уэйн испытывает серьезные финансовые трудности.

— Что?! Да он же получает не меньше пятнадцати тысяч фунтов в год!

— Верно. — Поуд заглянул я свою записную книжку. — Его жалованье составляет шестнадцать тысяч пятьсот фунтов в год, но старик не дает ему больше ни пенса. После уплаты налогов у Уэйна остается тысяч семь. Для вас и для меня это куча денег, а для него гроши, потому что он заражен манией величия и ему нужен особняк в самом аристократическом районе Лондона, три автомобиля, яхта и, конечно, любовница… Извините, Билл, мне не следовало бы говорить об этом…

— Ничего, теперь это уже не важно.

— Вот и прекрасно! Я вовсе не хотел причинить вам боль. Вы не обиделись, правда? — Поуд осклабился и допил виски. — Так вот, мы можем предположить, что у вашей жены действительно были какие-то важные бумаги, о которых она сказала Уэйну. Предположим также, что Уэйн мог сообщить о них таинственному конкуренту Стара, а затем поручить кому-то в Лондоне попытаться добыть их. Пометим это как «возможно соответствующее действительности». Конечно, замечание о том, что Уэйн мог похитить у вашей жены ключ от квартиры, — вздор. Любой бойскаут откроет ваш замок пилкой для ногтей. — Поуд с трудом поднялся с кресла и принялся рассматривать названия книг в шкафу, словно это могло дать ответ на интересующий его вопрос.

— Таким образом, мы располагаем семью фактами. Два из них почти наверное, соответствуют действительности, четыре — возможно, соответствуют и один — явная липа; я говорю, о предположении Стара, что бумаги все еще находятся в вашей квартире.

— Иначе говоря, вы хотите сказать, что квартиру обыскали еще до моего возвращения?

— Да. И думаю, что этот обыск был проделан более тщательно, чем обыск местных полицейских. Стар говорил о трех листах бумаги, исписанных характерным почерком Вицлеба. Готов поспорить, что этих бумаг в вашей квартире нет.