29 января 1989 г.

А.А. — «Это вообще абсурд — все время играть назад. В энергетическом отношении это катастрофа, игры, ко­нечно, не будет».

«На Достоевского повесили черт-те что. Что и религиоз­ный монархист, и цепи, и т. д. Забыли только, что он плут, и картежник, и сочинитель, и Пушкина любит, и романы сочиняет такие... И играют все время назад, примитивно. Ни боли, ни глубины страдания подлинного не открыть никогда, играя Достоевского назад».

«Сложный вопрос — ведение диалога. Все мы наслаж­даемся виртуозностью исполнения в музыке, в живописи и т. д... А актер должен виртуозно исполнять диалог, это обязанность, это далеко не все, конечно, это то, без чего нельзя начинать остальное».

...Вчера на репетиции грезил детством. Совсем отклю­чился от разговоров, сижу и вижу... буквально весь свой по­селок, дом за домом, отдельные деревья даже... Вспомнил по фамилиям почти всех соседей, вижу дом, вспоминаю фамилии жившей в нем семьи. И так весь план в голове нарисовал... С одного краю (от Черного) прошел до другого. Гараж, дом Потаповых, Нелидовых, Гуляевых, Снежкиных, Груничевых, пожарка, потом Славины, Чиндяйкины (наш в три окна домик), Гусев, дядя Ваня и тетя Анна с дочками, Олей, Верой и Галей, Косаревы, Гущины, Кныжовы — вот и конец по нашему ряду... так помню весь поселок. С 59-го года прошло... Боже!!! прошло 30 лет! Боже! Как хочется съездить туда. И как страшно.

30 января 1989 г.

1-го рано утром вылетели из родного Шереметьева в Цюрих. Там провели пару часов в чудесном аэропорту и дальше — в Рим. Там ночевка. Пока поселились в гостини­це, недалеко от аэропорта Леонардо да Винчи. Вечером на электричке в Рим! Сначала Ватикан, потом пешком, бе­гом, бегом, чтобы успеть все... Пантеон, фонтан, знакомый по фильму Феллини, Капитолийский холм, Колизей. Уже темнело, и это хорошо, так как можно получить удар... не солнечный — эмоциональный. Теперь только понятно, поче­му — «Вечный город». Вечный город... Несмотря на беготню, на поспешность, несмотря ни на что, впечатление ошеломляющее. В который раз приходится писать: «как никогда»...

Ночью в электричке возвращались в Lido Ostia, где мы остановились в гостинице.

Утром завтрак (итальянский — сладкий). И уже другой компанией, испанской «Iberiа», на «Боинге-727» — над Средиземным морем, над Корсикой — к Барселоне.

Ноtеl «Аutо Ноgаг», самый дешевый из всех, где при­ходилось жить (за границей), — две звезды. Даже телика нет в номере. В 20.00 — репетиция (танец, импровизация), и с 10.00 пошли бродить по городу, начиная от порта и... Гауди... Барселона — это Гауди... Сейчас три ночи. Устали. Ноги гудят. Трудно поверить... вчера еще утром — Теплый Стан, Москва, потом — Цюрих, Рим... И вот уже от Барсе­лоны гудят ноги... Испания.

Город готовится к карнавалу. Украшаются улицы. Дети, дети в ярких изумительных карнавальных костюмах.

2 февраля 1989 г., Барселона

«Мегсаt dе lеs flors» —так называется культурный центр Барселоны, где мы будем играть спектакли. Старинное зда­ние, что-то вроде замка, отреставрированное и отданное выставкам, спектаклям и т. д.

Вчера посмотрели здесь современный балет «Саламан­дра», какой-то каталонской труппы на 5 человек. Инте­ресно очень. Меня поразила публика. Молодежь, почти исключительно молодежь, хорошо одетая, трезвая. Очень заинтересованная, тепло очень принимали спектакль, до­вольно сложный, может быть даже авангардный, но на основе каталонских национальных танцев.

Мы работаем непрестанно. Поэтому сильная усталость. Теперь с нами нет Васи С., и Г.А. занимается танцем два раза в день. Кроме того, тренажи с Гришей и импровизации, которые мы проводим по очереди. Остаются какие-то часы дня и ночь на город. Так много приходится ходить в по­ездках. А еще ведь самое начало. Первый спектакль завтра. Начало здесь, в Барселоне, в 9 вечера. Играем 5 спектаклей с 5 по 10. В городе огромные афиши, плакаты, целые хо­ругви на столбах развеваются. Мы здесь первый советский театр, по официальному приглашению муниципалитета.

4 февраля 1989 г., Барселона

Я ошибся: сегодня нет еще спектакля, зато репетировали целый день. Тяжело. Ночью почти не спал. Почти всю ночь на ногах. Город кипит. Как нам повезло: приехать именно в это время, во время карнавала. Впечатление, пожалуй, на уровне Скала, Прадо, Авиньона... в этом ряду. Все время вспоминаю М. Бахтина, его книгу о средневековых кате­гориях культуры... Фантазия неистощима, кажется, все, что есть на свете — и в материи, и в воображении, — все здесь, в карнавальных костюмах. Не просто нарядились, но еще и «играют» костюмы, вступают в общение, почти сценки импровизируются на ходу. Город переливается огнями, рекламой, светом, толпа бурлит, сшибается, хохот, музыка, вереницы машин, и в них тоже маски, лица... молодые, ста­рые, совсем дети на руках у родителей с разрисованными мордашками. Может быть, это раз в году, но радость, весе­лье такое неподдельное, такое искреннее, даже моя про­стуженная душа отогревается, кажется... хотя... так одиноко, так грустно среди всего — всего сверкающего праздника. Мне очень одиноко и — бессмысленно жить. Просто не знаю, что делать. Такой долгий месяц впереди. Как его пережить? Где взять силы? Думаю о ней непрестанно, и тяжкий-тяжкий груз вот тут... в грудной клетке. Практически всегда так. На сцене, на репетициях, на улице, на карнавале.

Внизу идет репетиция 2-го акта. Здесь чудесные гри­мерные наверху, отодвигается стекло, и виден зал, слышно все... Опять «Бессаме муччио»... опять... опять... Господи, дай мне силы, я сойду с ума. Как тяжело.

Вечер этого же дня. Ну вот, поплакался днем, прихожу в отель, а мне телеграмма от Танюши: Sdorova, lublu, uspeha. — Таtа. Из Омска отправлена сегодня! В 4.15, и уже в 5 я получил! (Разница во времени с Омском — 5 часов.) По­легче немного стало. Немного. Идет вечерняя репетиция. Сейчас будет 3-й акт. Был танец и тренаж с 19.00. Закончим сегодня, наверное, поздно.

5 февраля 1989 г.

Премьера. С 11.00 танец, потом тренаж с Гришей, по­том с Юрой, потом репетиция. Закончили в 4.30, побежал домой, съел банку консервов (!), и два стакана чаю. Вода здесь ужасная, пить невозможно, приходится покупать в магазине воду. Отдохнул немного, и к 19.30 в театр. Ходу от нашей гостиницы «Аutо Ноgаг» минут 20. Опять танец, тре­наж, разговор короткий, и в 21.00 начали. Публики полно. Красивая. Хорошо (очень хорошо) одетая. Принимают замечательно. 1-й акт прошел нормально. Днем на репе­тиции прошли нашу сцену с Витасом просто ужасно. А.А. долго репетировал. У него поразительный слух на сцену. Он «видит» ее в чистом виде. А мы играем так, как всегда играют долго идущие спектакли. Мертвую форму.

Вчера ночью бродили с Гришей Гладием по готическим кварталам. Сумасшедшая красота. Нечеловеческая. В моз­гах, конечно, не умещается... Барселона, ночь... («А ночь уютна, как площадь, зажатая между домами». Это у Лорки). Как странно, что это со мной происходит, и печально, что, может быть, скоро кончится, как будто и не было. Как будто никогда не было. Не унесешь же с собой эту ночь, этот город, дворцы, палаццо, живую каталонскую речь, мимолетные встречи...

6  февраля 1989 г.

Премьера прошла триумфально, без преувеличения. Овации, овации... Несколько раз вызывали шефа.

7 февраля 1989 г.

Музей Пикассо. 35 залов в старинном палаццо в узкой улочке. Экспозиция через все годы жизни. Графика (эро­тическая) последних лет, видел впервые. Художник есть самость. Гибнут все от естественного желания быть поня­тым, остаются гении, сами желающие понять.

8  февраля 1989 г.

Музей Хуана Миро (и др.). Хочется ставить. Ходишь, смотришь и — одно желание: завтра начать репетировать. Знаю, что теперь буду ставить иначе. Может быть, не знаю как, но — иначе...