К 10.30 вернулся в отель. На автобусе поехали туда, где предстоит играть. Я не пишу — театр, потому что это не театр... Это... Дворец спорта по-нашему.

Репетиция (на фоне леса и двух бассейнов). Надо запом­нить эту репетицию на пленэре. Любопытная репетиция. Но описывать ее не хочется, лучше запомню.

Днем. — Музей Прадо. Выставка Гойи!!! Собрание не­скольких музеев мира и частных коллекций..

Так. Надо писать холодно. Регистрировать и только, ина­че полная мура. Ничего... ничего... Перечитываю культяпые слова и думаю: зачем все это я пишу? Полная бессмыслица, не передается ничего, ну просто ничего!

Ног не хватает. Дня не хватает, сил не хватает.

Немного отдохнул. Сейчас репетиция (тут же, в гости­нице, в зале для приемов, где пришлось убрать длинный, метров 25, стол). А.А. анализирует дневной эксперимент: сцена и пейзаж.

А.А. — «Сегодняшний пример для меня невероятный... невероятный...»

Сейчас пойдем в город, после — репетиция. Сейчас 8 вечера, девятый...

22 октября 1988 г., Испания, Мадрид, Hotel Suecia

Полночи гуляли с Витасом. Такое впечатление, что жизнь только начинается к вечеру, к 9-ти, к 10-ти вечера и дальше. Освещенные площади... свет, свет. Толпы красивых, наряд­ных людей. Красиво одеваются, это заметно.

Пили пиво в каком-то кабачке с тематикой корриды. Все стены в фотографиях знаменитых матадоров.

22 октября 1988 г.

Коррида!

Вот уже об этом точно не мог мечтать никогда. Коррида в Мадриде, и мы на корриде! (как говорят, последняя, т. е. закрытие сезона).

Занимались в танцевальной студии, где-то рядом с го­стиницей (воскресенье, базар!!!), потом бежали, ехали на метро — и вот оно!

Начало в 4.30, билеты купили дешевые, 375 песет, но сидели хорошо, близко.

6 быков, 3 матадора.

Описать ощущения, впечатления... Невозможно, конеч­но. Невозможно. Вспоминал стихи Рафаэля Альберти:

 Запах сигар.

Белые платки. Дети после корриды играют на поле... (точное повторение: «бык» потерял мулету, смерть «быка», аплодисменты).

22  октября 1988 г., Мадрид

Первый спектакль. Прошел ровно. Очень устали. Практи­чески не было перерыва, целый день работали, во время ре­петиции домонтировали установку (кресла), стук, гром и проч.

Прием очень хороший, громкий.

И после спектакля «прием» тоже теплый.

А в общем день невероятно тяжелый. Невероятно.

23  октября 1988 г., Мадрид

Музей Прадо (главное здание, всего три).

Потрясение, другого слова нет. Потрясение! Веласкес! Не­сколько залов. Как во сне, ей-богу. Тициан. Гойя! Тинторетто. Не хватает ног, вот проблема! Ног не хватает катастрофи­чески. Когда спустился на первый этаж и увидел Босха... совсем подкосило. Я как-то, честно говоря, и забыл, не помнил, что здесь Босх... и вдруг... Боже. Брейгель, Дюрер...

Как бы так поспокойнее написать... это никогда не за­будется.

Тут, в залах музея Прадо, почувствовал непреодолимое желание молиться... Естественное такое желание... Не знаю, как это объяснить.

От Мадрида схожу с ума. Хожу бесконечно. Много хожу. Очень много. И, конечно, для Мадрида это мало, но если прихватываешь часть ночи, то все-таки...

На улице нас узнал испанец, который смотрел спектакль. Очень трогательно благодарил, пожимал руки и восхи­щался как мог.

Ходить и тяжело, и легко. Город ведет, зовет... Город жи­вет, дышит, город южный, в самом полном смысле.

24 октября 1988 г., Мадрид

Самый лучший спектакль был вчера. Случился. Классно шел спектакль.

Толедо. В 8 утра выехали в Толедо! На автобусе — 1 час 20 минут... и чудо!! Толедо...

Опять ноги! ноги! ноги! И сердце, которое уже не перека­чивает чувства, просто невозможно... Толедо... меч в Толедо!

И с погодой повезло — не очень жарко...

27 октября 1988 г., Мадрид

29-го в 8 вечера прилетели в Москву.

В Шереметьеве встречала Танюша. Столько раз мечтал об этом, о такой встрече, и вот она — там... за таможенным контролем... Самая красивая... родная, любимая... Как бы­стро пролетели эти дни. Счастливые дни — вместе. Ходили в гости к нашим друзьям, гуляли, рассматривали фотографии моих путешествий... Вчера вечером проводил ее до аэро­вокзала. Опять в Омск. Потом она ехала в красном «Ика­русе», а я стоял на Ленинградском проспекте, у «Динамо», но она не видела... И вот опять один в своем Теплом Стане. Одиноко. Выходной. Да, ведь праздник сегодня... А.А. уже в Будапеште с «Серсо». Он прилетал-то из Мадрида на один вечер — 31-го. А мы летим 11-го. Пока должны репетиро­вать Мопассана, без него. Снег. Холодно.

7 ноября 1988 г., Москва

11-го с 4.30 утра ждали автобус у себя в Теплом Стане. Было снежно, холодно, раннее утро. Ждать пришлось пол­тора часа. Замерз немного. Хорошо бы не простудиться.

К самолету все-таки успели, в 8.15, кажется, утра выле­тели с Божией помощью из Москвы. Лету немного. Часа два с лишним — и сели в Венгрии.

Легкий морозец (-2, -3), солнечно. Город лучезарной красоты. Гостиница «Ройал»  на улице Лени­на. Успели погулять, посмотреть, хотя уже в этот же день приехали в центр «Петефи» (молодежный центр), где будем играть.

13 ноября, ночь. Уже в который раз смотрел сегодня «Серсо». Последний (третий) спектакль в Будапеште играли сегодня. Публики было мало, как ни странно, в этом самом дворце Петефи (правда, погода жуткая, гололед, холодно и т. д.). Мы вместо репетиции все забрались в зал.

Не могу совсем смотреть этот спектакль как профессио­нал, единственный спектакль, пожалуй, на котором станов­люсь только зрителем, т. е. чувствую, страдаю, умиляюсь и пр., и совсем не анализирую, не вижу швов, ниток... 1-й акт сегодня был особенно сильным. Волевым актом. Неот­вратимость движения, натягивающаяся пружина, мерный ритм. Да как можно описать «материю» спектакля? Это единственное, что описать невозможно. 2-й — безмерно красивый, нежный, ностальгически-прекрасный, про­зрачный — с накатом к финалу. 3-й — осенний, печальный, чеховский, почти трагический. Может быть, никогда не увижу больше «Серсо». Может так случиться. Горько. А кто видел его? Горько. А те, кто видели, разве отдают себе до конца отчет в том, что они видели. Никем не описанное, не увиденное чудо — вот что такое «Серсо». Тайное чудо.

Экскурсия по городу на автобусе. Часа три заняла. Не­смотря на туман и очень плохую погоду, впечатление очень сильное... но... такое... «туристическое» впечатление. Надо походить, пожить., а так... ну, что так — можно только сказать: «В Будапеште я был... красивый город, очень». Так, наверное, и буду говорить...

Почти все построено в 19 веке. Парламент закончили уже в 1805-м году! Много построили к 1896 году— тысяче­летию переселения. Кажется мне, средневековые города выродились с появлением капитализма, мощное пошло строительство и обновление, поэтому у них не ощущается такого разрыва времени, как, например, в русских городах. Ведь у нас пропасть между Ростовом Великим 15-16 веков и позднейшим временем. Разруха.

13 ноября 1988 г., Будапешт

Идет второй акт. Принимают хорошо. Шеф 1-м актом недоволен.

Настроение скверное. Жуткое. Думаю все время о Тане, считаю дни. Только 19-го, даст Бог, буду в Омске.

Работаем много эти дни. Каждый день автобус в 9-10 приходит за нами и везет в этот самый «Реtоfi Сsагnоk» (хотя здесь, в общем, рядом, минут 20 хода), по улице Маяков­ского (!), потом Горького! Днем перерыв. Обедаем с Юрой в номере чем Бог послал. Даже отдыхаем. Бродить как-то не хочется. Вечером опять автобус — репетиция. Абрамов здесь с нами, значит, ежедневно танец, ну и тренаж со Скориком, и потом уж А.А.