В конце XVI и начале XVII века старое вотчинное государство, собранное усилиями дома Калиты, было разрушено, и на развалинах его выросло новое государство, созданное усилиями общества, и в противоположность старому вотчинному государству стало называться государством земским. С самого начала оно имело уже в виду благо общества, охрану жизни, имущества и религии своих членов. Московские люди восстановили его для собственного блага, и в этом возрожденном государстве появились и новые отношения, была усвоена иная точка зрения: уже не говорилось, что Бог дал людей в работу царю, а говорилось, что Бог дал царя народу для его блага. Послы Земского собора, выражая эту идею, говорили Михаилу Федоровичу, когда он вздумал было отказываться от престола, что «такое великое Божье дело не по людей хотению учинилось», и что «если Михаил на царство не поедет, то Бог взыщет на нем гибель государства». Государь по положению своему стоял теперь не выше государства, а ниже его, был к его услугам, занимал подчиненное служебное положение. Верховным органом воли Божьей был теперь уже не царь, а Земский собор, избирающий царя и переносящий на него всю полноту власти, которая нужна для блага государства.
Таким образом, будем или не будем признавать ограничение власти Михаила Федоровича, мы должны признать, что его царствование начинало собой новую эпоху в государственном развитии России. Мы видим, что произошла коренная перемена в понятиях и взглядах на государя и государство, и эта перемена не замедлила сказаться и на языке людей того времени. Тогда заговорили о земском и о государевом деле, как бы земскому делу было прибыльнее.
Уже один тот факт, что произошла такая перемена в воззрениях общества на государство, на его цели, является опровержением того взгляда, который развивался некоторыми учеными, в том числе и Костомаровым, взгляда, заключающегося в том, что Смута прошла для русского государства совершенно бесследно, не оставив никаких последствий, кроме временного экономического упадка.
«Смутная эпоха, — писал Костомаров, — ничего не изменила, ничего не внесла нового в государственный механизм, в строй понятий, в быт общественной жизни, в нравы и стремления, ничего такого, что, истекая из ее явлений, двинуло бы течение русской жизни на новый путь, в благоприятном или неблагоприятном для нее смысле. Страшная встряска перебуровила все вверх дном, нанесла народу несчетные бедствия, но в строе нашей жизни нет следов этой страшной кары Божьей… Русская история вообще идет чрезвычайно последовательно, но ее разумный ход будто бы перескакивает через Смутное время и далее продолжает свое течение тем же путем… В тяжелый период смуты были явления новые и чуждые порядку вещей, господствовавшему в предшествовавшем периоде, однако они не повторялись впоследствии, и то, что, казалось, в это время сеялось, не возрастало после».
С этим утверждением Костомарова едва ли можно согласиться, ведь идея государства выплыла именно в Смутную эпоху. Тогда русские люди получили, можно сказать, предметный урок и почувствовали, что государство — не вотчина, а общественное установление, обслуживающее интересы народного блага. Если присмотримся к самим формам русской народной жизни той поры, то и там мы найдем последствия Смутной эпохи. И в XVI веке высшая власть в известных случаях, в моменты внешних и внутренних затруднений, когда пробуждалось сознание, что устроение государства — дело земское, общественное, обращалась к содействию общества. После смуты это сознание стало постоянным.
С реставрацией верховной власти не прекратились для Московского государства внутренние и внешние опасности, и общество принимало деятельное участие в устроении земли. Земский собор 1613 года после избрания М. Ф. Романова не разошелся, а продолжал свои заседания до 1615 года включительно. В 1615 году на смену этому собору появился новый собор, и так продолжалось до 1622 года включительно. И после этого, до конца царствования Михаила Федоровича, земские соборы собирались очень часто и заседали подолгу, но постоянного собора уже не было. Время Михаила Федоровича было, можно сказать, временем процветания деятельности Земского собора, который чуть было не сделался постоянным учреждением. И не удивительно: реставрированная верховная власть не могла обойтись без содействия общества. Страну опустошали «лисовчики», шведы и казаки, государственная казна была пуста, поступления в нее прекратились вследствие обеднения населения, а также и по причине общей распущенности. В людях была «шаткость и измена». Одному царю немыслимо было справиться со всеми задачами, которые выдвигала жизнь. Помимо всего новому государю нужна была и моральная поддержка общества, которая сообщала бы нужную силу его требованиям. Высшее верховное правительство Михаила Федоровича и функционировало все время при помощи Земского собора. Не прав поэтому Костомаров, говоря, что Смута не внесла ничего нового в нашу государственную жизнь, напротив, она внесла большое подпорное колесо в виде Земского собора.
Лекция седьмая
В ПРОШЛОЙ лекции говорилось о том, какое огромное значение в правительственной деятельности Михаила Федоровича получил Земский собор. Без Земского собора правительство не предпринимало никакой сколько-нибудь важной меры. Земский собор заседал почти непрерывно всю первую половину царствования Михаила Федоровича и очень часто собирался во вторую половину, и деятельность его была чрезвычайно разнообразна. Земский собор решал вопросы внешней политики и внутреннего законодательства, принимал и финансовые мероприятия, чтобы удовлетворить насущные нужды государства. Время Михаила Федоровича было временем процветания Земского собора. Можно сказать, что он достиг в это время кульминационного пункта в своем развитии. Ввиду этого необходимо ознакомиться поближе с характером его деятельности, произвести оценку его политической роли.
Земский собор состоял из трех групп: 1) из Боярской думы в полном составе, 2) освященного собора в полном составе и 3) из выборных от разных чинов Московского государства, от разных общественных классов.
Боярская дума слагалась из всех наличных бояр, то есть из тех, которые в настоящее время были в Москве, окольничьих и думных дворян.
Бояре и окольничьи — два старших звания, это были члены государева совета. Из окольничьих жаловали в бояре или «сказывали боярство», как говорили тогда. Разделение на бояр и окольничьих произошло из состава думных людей разных степеней знатности. В древности у нас было деление людей на статьи, так, существовали посадские люди первой, второй и третьей статьи; такая же расценка по статьям была и в среде высшего класса — бояр. Знатные и не очень богатые люди были окольничьи. Более старшие из них, заслуженные, возводились в боярство по выслуге, а очень знатные прямо жаловались в бояре. Думные дворяне были люди, по случаю вынырнувшие в служебную среду, люди, обыкновенно незнатные, это были по большей части люди знания и таланта. И вот Боярская дума, слагавшаяся из этих трех элементов — бояр, окольничьих и думных дворян, и входила вся целиком в состав Земского собора. Освященный собор состоял из патриарха, митрополита, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов важнейших монастырей. К этой группе примыкали и те духовные лица, которые попадали на Земский собор по выбору от местных обществ. Так, на учредительном соборе 1613 года от нижегородцев было, как известно, 2 попа выборных. Эти выборные духовные лица не должны были сидеть в светской среде. Таким образом, эта вторая категория участников Земского собора была смешанного состава. Люди попадали в эту категорию отчасти по должности, по званию, отчасти по выбору.
Третью группу составляли выборные от разных чинов Московского государства. Особенно богата выборными была Москва. Она давала по одному или по два представителя от служилых московских чинов; а служилых чинов московских было несколько: во-первых, придворные чины — стольники, стряпчие, дворяне московские, от них, значит, по два выборных; затем жильцы, провинциальные служилые люди, которые по очереди приезжали в Москву и там дежурили, чтобы во всякое время быть в распоряжении правительства для выполнения разнообразных его поручений. Итак, на соборе были выборные от придворных чинов и жильцов. В составе придворных чинов стольники прислуживали за столом государя, стряпчие были люди, которые шли за государем для выполнения разных мелких услуг: держали, например, шапку государя, когда он разговаривал с иностранными послами, или его посох и пр. В эту должность было возведено очень много людей. Конечно, для всех них не хватало этих мелких обязанностей, так что эта должность стала со временем просто почетным званием, подобно тому, как у нас теперь звания камергера, камер-юнкера носят просто как титулы, как чины.