Иностранных учителей и мадам приглашали через газеты, где часто и они сами давали объявления. Данные из газет дают нам довольно яркую характеристику этих учителей. Например, два француза и немец в 1757 году дали публикацию, что принимают детей для обучения французскому, немецкому и латинскому языкам новым, скорым и легким способом, а жены их учат служанок мыть, шить и экономии. Содержатель другой школы объявлял, что он имеет аттестат от академии и обучает детей истории, географии, употреблению глобуса, метрике, риторике, немецкому и латинскому языкам; для начинающих имеются особые подмастерья: он же пишет просительные письма на всех языках. Один француз объявлял, что он обучает всем языкам, фортификации, архитектуре, политике, истории, географии и т. д.

Спрос на учителей был очень велик и вызвал к нам прилив всяких отбросов. «Мы были осаждены тучей французов всякого рода, — пишет секретарь французского посольства, — которые не ужились в Париже и отправлялись в другие страны. Мы были оскорблены, увидав среди них дезертиров, банкротов, негодных лакеев, которые лезли в воспитатели. Очевидно, эта дрянь рассеялась везде, вплоть до самого Китая».

Желания общества, высказанные в наказах

Но эти учителя были доступны далеко не всем, а потребность к образованию в обществе была велика, существующие же заведения не удовлетворяли даже дворян. Поэтому дворянские депутатские наказы хлопочут об учреждении школ, корпусов и гимназий для дворянских мальчиков, а некоторые наказы — даже о введении женского образования. Большинство наказов предлагают открыть эти заведения на казенный счет, некоторые предлагают для содержания их пособие от дворянства и лишь немногие дворяне, в том числе московские, предлагают открыть эти учебные заведения на свой счет.

Наказы не ограничиваются выражением общего пожелания, но намечают и программы, по которым им желательно, чтобы велось преподавание. Например, каширские дворяне требовали преподавания в корпусах грамоты, закона Божия, арифметики, геометрии, фортификации и немецкого языка. Но это были какие-то запоздалые дворяне: их программа пахнет еще временем Петра I. Более современную программу предложили кашинские дворяне: французский язык, рисование, фехтование, тригонометрия, артиллерия и танцы.

Дворяне хлопочут, чтобы эти корпуса предназначались исключительно для детей дворян. «Ученики школ, — гласил белевский наказ, — должны быть непременно дворяне, не примешивая других родов, дабы они не заразились подлостью». То же повторяли в другие дворянские наказы, исключая серпуховского, который готов был допустить в школы наряду с дворянами и детей приказных и купцов.

Некоторые дворянские наказы, а особенно южнорусские, как, например, черниговский, ходатайствуют об открытии не только шляхетского корпуса в академии, но и женского учебного заведения. Для тогдашнего времени это чрезвычайно важный факт, так как вопрос о женском образовании был нов. О том же просили глуховский и переяславский наказы.

Дворяне, требуя открытия школ исключительно для дворян, не прочь были распространить грамотность и среди крестьян. Дмитровский наказ предлагал помещику содержать учителя на каждые 100 дворов для обучения крестьянских детей грамоте и арифметике. Это пожелание было мотивировано тем соображением, что от грамотного крестьянина помещик больше дохода получит, и что грамота не мешает пахать.

Кроме дворян, об открытии учебных заведений хлопотали купцы. Московские купцы просили учинить такую школу, где бы не только дети достаточных, но и сироты на иждивении купечества обучались бы бухгалтерии, языкам и другим полезным купцу знаниям. Некоторые наказы, как, например, ряжский, требовали введения обязательного обучения грамоте с тем, чтобы родители, не обучающие своих детей, штрафовались. Но самый интересный в этом отношений наказ был от архангельского купечества. Архангельские купцы были народ развитый: они вели торговлю за границей, часто бывали там. Эти купцы жаловались, что молодые граждане вступают в жизнь, имея плохое воспитание, жалуются, что среди русских нет искусных негоциантов, которыми наполнена западная Европа, благодаря чему иностранцы берут преимущество в барышах. Для противодействия иностранцам купцы просили обучать их детей грамоте с христианским благочестием и знаниями, необходимыми купцу. Наказ подробно разработал программу: дети должны обучаться правописанию и чтению, купеческому письму, арифметике и науке о весах русских и иностранных, бухгалтерии, купеческой географии, иностранным языкам, праву купцов русских и иностранных и навигации. Эта программа сделала бы честь и теперешнему времени. Наказ предлагал учредить два рода учебных заведений: низшую элементарную школу и высшую. Низшая школа должна находиться в заведовании магистрата: посещение ее обязательно для детей обоего пола без изъятия; уклонение от обучения наказывается чувствительным штрафом отцов и матерей. Большой школой заведует особый ректор; в ней учат купеческим наукам. Магистрат должен снабжать школу всем необходимым — книгами и другими пособиями; он же назначает таксу на плату за учение, но не общую, а каждому в отдельности, смотря по чину и состоянию граждан; на его же обязанности лежит наблюдение за тем, чтобы учителя достаточно жалованья получали, «дабы от недостатка содержания они в другие промыслы не входили».

К хору голосов, требовавших школ, присоединились и писатели, писавшие на тему, предложенную Вольным экономическим обществом. Ведь и Беарде-де-Лабей, и Поленов рекомендовали устроить школу, и образование крестьянам дать ранее свободы.

Таким образом, мы видим, что потребность в школьном образовании была ясно сознана всеми.

Что же сделала Екатерина для удовлетворения выяснившейся потребности?

Воспитательные идеи и учреждения: И. И. Бецкий

Нельзя сказать, чтобы Екатерина сразу вступила на надлежащий путь. Первоначально она проявила самые широкие философские замыслы, самоуверенные до наивности, точно так же, как это было в законодательстве. Вместо того чтобы сразу пойти навстречу реальным жизненным потребностям и выполнить то, что просило население в наказах, Екатерина задумала перевоспитать общество, «создать новую породу людей». Она увлеклась педагогическими теориями, которые в первой половине XVIII века распространились в Западной Европе и проникли в Россию, главным образом, благодаря ей самой.

Сущность этих педагогических теорий, перешедших в половине XVIII века с Запада к нам в Россию, та, что целью воспитания и обучения является образование характера, направление его к добродетели и нравственности: приобретение знаний, ученость отходили на задний план; они считались не так важны, как воспитание. Воспитание должно быть основано на разуме, на понимании детской природы. Воспитание должно быть естественно и реально, а обучение должно служить лишь вспомогательным ему средством, которым надо пользоваться умеючи. Задача учителей и воспитателей должна состоять не в начинении учеников знаниями, а в возбуждении их мысли. Обучение должно быть наглядным, приятным и таким, чтобы оно казалось отдыхом, а не работой. Воспитатели должны возбуждать учеников собственным благим примером. Воспитание должно начинаться по возможности раньше для того, чтобы не дать возможности укорениться в детях дурным наклонностям.

Вот в кратких чертах сущность новых педагогических теорий, занесенных в Россию.

Эти взгляды проникли в Россию еще при Елизавете и укоренились в Московском Университете в лице профессоров Поповского и Барсова. Поповский перевел на русский язык сочинение Локка «Несколько мыслей о воспитании», Барсов в произнесенной им актовой речи указывал, что знание должно быть дверью к добродетели.

Екатерина не довольствовалась теоретической пропагандой новых идей. Она задалась целью применить их и учредить во всех губерниях и провинциях «пенсионные дома» или «воспитательные академии», дабы гуманным и рациональным воспитанием улучшить породу русских отцов и матерей и таким образом составить новое добродетельное общество.