Его руки поднялись к переносице, и он развернулся, толпа мгновенно скрыла все признаки его присутствия. Я закрыла глаза, а когда открыла их, Денни наблюдал за мной с таким выражением, будто он, наконец, что-то понял. Не знала, что он заметил в этом истерзанном взгляде. Покачав головой и внезапно выразив сочувствие, он приобнял меня за плечи и прижал к себе чуть ли не в знак утешения. Я положила голову ему на плечо, и он повернулся к окнам, чтобы посмотреть на свой самолет, блестящий под солнцем

— Я буду скучать по тебе, Денни, — наконец прошептала я, когда снова смогла говорить. Его рука сжала меня крепче.

— Я тоже буду скучать, Кира. Даже ни смотря на все, я все равно буду скучать. — Он умолк, затем прошептал. — Как думаешь…? — Я подняла голову, когда он посмотрел на меня. — Как думаешь, если бы я не соглашался на работу в Таксоне, вы бы с Келом никогда не…? — Он опустил взгляд в пол и свел брови. — Это я подтолкнул тебя к нему?

Я покачала головой и вновь положила ее ему на плечо.

— Не знаю, Денни, но думаю, так или иначе, мы бы с Келланом… — Я подняла на него глаза. Не могла закончить предложение, не напрямую с ним, не когда его темные карие глаза смотрели на меня с такой болью.

— Знаешь, я всегда буду тебя любить, — сдавленно произнес он.

Я кивнула и сглотнула.

— А я всегда буду любить тебя… всегда.

Парень нежно улыбнулся и заправил прядь волос мне за ухо, его пальцы поглаживали мою щеку. С сомнением во взгляде, он, наконец, наклонился и одарил меня ласковым поцелуем в губы. Он длился дольше, чем дружеский, меньше, чем романтический. Где-то посредине, точно как мы. Когда он отодвинулся, то быстро поцеловал мой синяк, прежде чем я вновь положила голову ему на плечо. Я сжала его свободную руку, пока второй он прижимал меня к себе, и мы ждали. Ждали, когда объявят его посадку. Ждали нашего расставания навеки. Ждали нашей глубокой, но сломленной связи, подтвержденной физическим расставанием.

В конце концов, это случилось, и, со вздохом, Денни отодвинулся от меня. Схватив свои сумки с пола, которые он уронил, когда Кел жал ему руку, он на прощание поцеловал меня в макушку. Я вцепилась в его руку и держалась за нее до последней секунды. Кончики наших пальцев прочувствовали наше последние касание друг к другу. Я ощущала, как что-то покидало меня, когда наш контакт разорвался. Нечто теплое и безопасное, мгновение моей жизни, что-то, что было для меня всем. Парень посмотрел на мои увлажнившиеся глаза и исчез за углом. Я знала, что эти глубокие карие глаза и очаровательная глупая улыбка были для меня потеряны навсегда. Мое тело затряслось. Я почувствовала, как оно падает. Почувствовала, как подкосились ноги, а в голове потемнело. Мои колени стукнулись об пол с гулким звуком, от которого, как мне казалось, содрогнулись сидения впереди. Я ждала, пока моя чувствительная голова с болью ударится об эти сидения, но тут меня обхватили теплые руки.

Первым я узнала запах, безошибочно прекрасный аромат кожи, земли и мужчины, которым был Келлан Кайл. Не знала, как он оказался рядом, и не могла рассмотреть его, все перед глазами расплывалось. Но я чувствовала его и знала, что это его руки держат меня.

Он осторожно опустил мою голову себе на колени и устроился со мной на полу. Одна рука поглаживала мне спину, вторая придерживала лицо, чтобы убедиться, что я в порядке.

— Кира? — его голос казался далеким, хоть я знала, что он рядом.

В голове начало проясняться, в поле моего зрения попали его потертые джинсы. Я слабо подняла голову и попыталась понять, что происходит. Его взгляд смягчился, рука поглаживала мою спину, пока другая с любовью поглаживала мое лицо. Я мгновенно поняла, что упала в обморок, а он наблюдал за мной, всегда наблюдал и спасал от мировой боли. Затем я вспомнила наше расставание, боль и всепоглощающую грусть из-за отлета Денни. Я села и кинулась в его руки, оседлав колени парня на полу и путаясь в его волосах, не желая отпускать. Он окаменел и вздрогнул, будто я ранила его, но, в конце концов, обнял меня и крепко прижал к себе, слабо покачивая нас и шепча, что все будет хорошо.

Рев двигателя самолета привлек наше внимание обратно к боли наших разумов, и мы оба повернулись к окну, наблюдая за разгоном огромного самолета. Мы ничего не произносили, слезы катились по моему лицу, и тихие всхлипы срывались с губ. Кел продолжал поглаживать мою спину и прижался ко мне головой, периодически касаясь губами моих волос. Я яростно вцепилась в него, и когда самолет исчез из поля зрения, уронила голову ему на плечо и беспощадно зарыдала.

Парень позволил мне держаться за него, пока боль не стихла. Пока я икала и пыталась восстановить дыхание, он нежно, но твердо стащил меня со своих колен. Я пыталась задержаться, стыдливо вцепившись в его одежду, но Кел был настойчив и, в итоге, освободился из-под меня и встал. Его лицо выражало решимость. Мне пришлось опустить взгляд. Уставиться в пол. На короткое мгновение я подумала, что мы воссоединились в своем горе, но, должны быть, я ошибалась. Не было похоже, чтобы он принимал меня обратно. Келлан выглядел так, будто собирался вновь попрощаться. Я не хотела этого слышать. Рука потянулась и ласково коснулась моей макушки, пока я смотрела на свои колени на полу. Я осторожно подняла взгляд на поразительно идеальное, израненное лицо парня. Слабая улыбка играла на его устах, а глаза слегка потеплели, хоть их не покидала печаль.

— Ты можешь вести машину? — тихо спросил он.

Горе грозилось вновь сломать меня от мысли о возвращении домой и сидении в одиночестве. Я хотела сказать ему, что нет, я нуждалась в нем, хотела остаться с ним, нам нужно было найти подход друг к другу, забыть о моей ошибке. Но не могла. Я кивнула и приготовилась к тому, что всегда меня пугало… одиночеству.

Келлан кивнул и протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я взяла ее и крепко вцепилась, когда он поднял меня. Я споткнулась и положила ладонь ему на грудь, чтобы найти равновесие. Почувствовала перевязку под своими пальцами, и парень дернулся от боли. Моя рука покоилась на его прессе, а не на ребрах, потому не знала, почему ему было больно. Может, его раны были хуже, чем я предполагала. Может, он просто не хотел, чтобы я его касалась. Кел убрал мою руку, но продолжал держаться за пальцы. Мы посмотрели друг на друга, сомкнув руки и стоя близко, но между нами пролегала практически непреодолимая дыра. Я выбрала его, а затем бросила. Как он мог меня когда-либо простить?

— Мне жаль, Келлан… я была неправа. — Больше я объяснять не стала. Не могла, мое горло сжалось, и говорить было невозможно.

Его глаза увлажнились, и он кивнул. Понял ли он, что я имела в виду? Что я была неправа, оставив его… а не в том, что влюбилась. Не могла объяснить, а он и не спрашивал. Парень склонил ко мне голову, и я инстинктивно подняла подбородок. Наши губы встретились посредине – мягкие и страстные, отдаляющиеся до того, как полностью могли бы успеть погрузиться друг в друга. Десятки крошечных, голодных, коротких поцелуев, увеличивающих мое сердцебиение.

Наконец он заставил себя остановиться и отпрянул прежде, пока не стало слишком поздно, и мы оба не окунулись в сексуальное напряжение, всегда существующее между нами. Он опустил мою руку и сделал неуверенный шаг назад.

— Мне тоже жаль, Кира. Еще… увидимся.

Затем он повернулся и оставил меня, бездыханную, с кружащейся головой от недоумения и горя, и… одиночества. Его слова отдавались в моих ушах, и я была на сто процентов уверена, что он не говорил всерьез. Я была уверена, что видела Келлана Кайла в последний раз.

Каким-то образом добралась домой. Как-то удалось не сорваться за рулем и не врезаться кому-то в зад из-за своего размытого зрения. Нет, я оставила все слезы для сердцеобразной подушки, которую где-то достала для меня сестра. Я промочила ее, а затем впала в милостивый сон.

Мой мир казался немного легче, когда я проснулась на следующий день. Может, потому, что голове было лучше, а синяк менял цвет, показывая, что мое тело исцелялось. Или, может, из-за прощального расставания с Денни, из-за которого мне больше не нужно было нервничать. Это было пройденным этапом… мы были пройденным этапом… и хоть эти слова ранили мое сердце, я была в порядке. Помывшись и одевшись, я почувствовала облегчение, осмотрев свой избитый череп, я гадала, какой поворот дальше примет моя жизнь. Мне определенно нужно было найти работу. И нагнать учебу. Пока я выздоравливала, настали зимние каникулы, но пару звонков от моего врача, и мы с Денни добились отсрочки в занятиях, по которым я отставала. И если я погружусь в учебу, то смогу нагнать остальных до следующего семестра.