Тори опустилась на пол. Красные струйки указывали на следы яда, вытекшего из ранки, которую оставила в плече колючка. Предплечье сильно распухло.

Визитеры-соли часто жаловались, что стромвийская смола держит их в постоянной усталости. Тори про себя обвиняла их в излишней лености, но теперь, сидя под землей в туннельной машине, испытывала к ним горячее сочувствие. «Мой инквизитор снова оказался прав, — со вздохом подумала она. — Избыток смолы в легких не идет на пользу здоровью».

Тори закрыла покрасневшие утомленные глаза и прислонила голову к стромвийской циновке.

— Прости, прабабушка, — пробормотала она, — но я никогда не хотела быть чьей-либо наложницей.

Грубые волокна поцарапали ей щеку, когда она, засыпая, скользнула вниз.

Боль пробежала вверх по позвоночнику, посылая пульсирующие сигналы под черепную коробку.

— Укитан предупреждал меня о днях вроде этого, — вздохнул Джейс, стараясь припомнить слова исцеления нарушенной адаптации. — Одна истина, одно целое, один я — всего лишь незначительная клеточка внутри целого… — Он умолк, не в состоянии закончить песнь.

Инквизитор с тревогой ощутил странный и неприятный вкус во рту, заметный даже на фоне резкого привкуса стромвийской смолы. Этот горьковатый вкус, свойственный многим наркотикам абалуси, служил предупреждением высокочувствительным расам, позволяющим предотвратить прием яда. Соли, как правило, ощущали предупреждение слишком поздно.

«Где я?» — подумал Джейс, пытаясь ощутить окружение, несмотря на стягивающие его ремни, увидеть и услышать, несмотря на накинутый на голову плотный капюшон. Запах расплавленного металла сообщил лишь негативную информацию: он находился не на открытом посадочном поле, не в пещере стромви и не в компании кого-либо из туземцев. Оставаясь неподвижным, Джейс чувствовал движение вокруг себя. Он ощущал гнев, но не мог определить его очаг или источник.

— Пусть разум озарит ваше путешествие, — спокойно заговорил Джейс, надеясь, что приветствие Сессерды прозвучит достаточно любезно и нейтрально. Холодный керамический зонд ткнул Джейса в ребра, но он продолжил попытку: — Достоинства могут начинаться с несовершенства, но потворство ошибкам не укрепляет основы. — Тычок повторился с удвоенной силой, порезав кожу. — Пленник становится плохим другом, — с неодобрением заметил Джейс.

Он ощутил укол в шею. Инъекция была сделана в вену, но Джейс не позволил ей быстро лишить себя сознания. Он анализировал свои телесные реакции на боль, отложив размышления о причинах происходящего до лучших времен. Действующий на мозг наркотик пока не потревожил натренированные Сессердой центры концентрации, так как его насыщенный реланином организм без особого труда адаптировался к наиболее агрессивным элементам токсина.

Джейс ощущал и другие недавние повреждения, так как повышенный уровень реланина раздражал его нервную систему. «Кажется, я увидел энергопистолет, нацеленный на меня из темного облака, — вспоминал он. — Луч не мог поразить жизненно важные органы, иначе меня бы здесь не было. Интересно, спаслась ли неугомонная мисс Дарси?»

Когда же яд начал притуплять его чувства, Джейс пробормотал, обращаясь к самому себе:

— Какому чистилищу ты подверг свое несчастное тело на этот раз? — И, почувствовав движение стягивавших его ремней, он пожалел, что так быстро спровоцировал своего стража.

Охваченная блаженным ощущением тепла, Тори наслаждалась остатками сна, постепенно выветривавшимися из ее памяти, пока раздражающая легкие смола не заставила ее закашляться. Девушка быстро позволила ускользнуть иллюзии сна, так как уже достаточно проснулась, чтобы не доверять чувству покоя.

Яркий свет ударил ей в глаза, и она заморгала, стряхивая с ресниц кусочки засохшей смолы.

— Доброе утро, — мягко заговорил Нгури. Пожилой стромви присел рядом с девушкой; его большая голова расположилась почти на уровне ее лица. Он чуть отодвинулся, выдерживая зрительную дистанцию соли. Позади него панели производства Консорциума освещали пещеру с низким потолком, вырубленную в глиноземе и, следовательно, сухую и свободную от смолы. — Очень рад видеть вас, Тори. Я боялся, что мы расстались в гневе навсегда, и очень горевал.

— Можете не сомневаться, что я рада не меньше вас. Мы находимся в южных пещерах?

— Да, в одном из ответвлений. Мы услышали приближение туннельной машины и отправили работников на поиски. Хорошо, что вы вовремя остановились. Вы направлялись к старому и очень непрочному участку.

— Я хорошо все спланировала, верно? — криво усмехнулась Тори. Она села на подушку из плетеных волокон. Сумка с инструментами лежала на низкой полочке; рукоятка мачете торчала из наружного кармана. — Что случилось, Нгури?

— «Вахта смерти», — печально ответил стромви.

— Я слышала щелканье, но не поняла смысл.

— Вы не изучали легенды стромви, — упрекнул ее Нгури. — Прежде чем завершится наша история, древние захватчики вернутся и потребуют уплаты за все годы мира. Если они возьмут в плен хотя бы одного живого стромви, то получат души всего нашего народа. Когда они придут, мы должны месяц нести «вахту», а потом погибнуть как раса.

— Одно из самых нелепых суеверий, какие я когда-либо слышала, — фыркнула Тори, хотя легенда произвела на нее впечатление. При обычных обстоятельствах она никогда не подумала бы, что стромви верят подобным мрачным пророчествам, но теперь уже не знала, что и думать об этом мире.

Нгури растянул рот в жуткой улыбке.

— Мы все — цивилизованные члены Консорциума, доверчивая соли, но сигнал «вахта смерти» — до сих пор самая страшная тревога для нашего народа. Не знаю, кто и по какой причине подал этот сигнал, но никто из нас скоро не выйдет из укрытия.

— А кто-нибудь из соли прячется вместе с вами? — спросила Тори и затаила дыхание, ожидая ответ.

— Только Риллесса. Возможно, она поговорит с вами, — медленно произнес Нгури. — Никто из нас не смог вытянуть из нее ни одной связной фразы. Она просто сидит в соседнем зале и шепчет, что «Это» наблюдает за ней. Ее руки были обожжены, когда мы ее обнаружили. — Нгури не сводил с Тори странного взгляда. — Мне было бы очень интересно услышать ваш рассказ о последних четырех днях.

— Четырех?

— Вы долго спали.

— Вы знаете, что Бирк мертв?

— Неужели? — Щелканье Нгури свидетельствовало о потрясении. — Такая жизнь, как у Бирка, не может уйти в молчании. До того времени, как я нашел Риллессу, я думал, что пришел конец всем соли, кроме Бирка. Трудно поверить, что он мертв. — Тяжелые веки опустились на черные глаза.

— Порт покинут, за исключением… — Тори потянулась к сумке, внезапно испугавшись, что портовый журнал пропал, но тот аккуратно лежал под сумкой. Она раскрыла его, но тут же положила на полку. — Сначала я должна поговорить с Риллессой.

Тори осторожно встала на ноги, но она чувствовала себя удивительно хорошо, и смола почти не препятствовала ее движениям. Только красноватое пятно на плече отмечало место, инфицированное колючкой. Ее одежда была почищена, хотя смола кое-где еще покрывала ткань.

— Это запасные туннели, — пояснил Нгури, наблюдая за Тори. — Они слишком сухие и глинистые для стромви, зато удобны для соли. Мы редко посещаем эти места и не любим прятать наши произведения искусства от чужих взглядов. Смоляные пещеры куда удобнее. — Он указал на отверстие в стене. — Риллесса там. Я отпущу вас к ней одну, так как она, кажется, боится меня, но буду поблизости на случай, если понадоблюсь.

— Какая галантность, — усмехнулась Тори. — Вы просто не любите Риллессу и стараетесь ее избегать.

— Вы абсолютно правы, умная соли, — согласился Нгури с дразнящим щелканьем.

Тори постаралась улучшить его настроение шутливой улыбкой, но чувствовала, что ее усилия так же тщетны, как и его. Ей еще никогда не приходилось видеть глубоко обеспокоенного стромви, но она не сомневалась, что быстрая речь, слегка выступающие резцы и быстрое мигание внутренних век являлись признаками тревоги.