Общими очертаниями беркали напоминали стромви. Однако они, как правило, стояли на двух задних ногах, которые были длиннее соответствующих конечностей стромви, и использовали передние ноги как нижние руки, отлично приспособленные для хватания, хотя и не пригодные для более тонкой работы. Головы беркали походили на лягушачьи. Их лица казались Таграну такими же отвратительными, как странные отростки на руках и ногах.

Арес вышел из военного корабля Реа. Он ослабил складки бори, не давая ему принимать облик и окраску своего хозяина-эссенджи, и набросил на голову капюшон плаща, так как его бледная кожа страдала даже на слабом солнце, а контрабандный адаптатор кууи в последнее время стал малоэффективным.

Когда Арес шагнул вперед, красота эссенджи приобрела особенно разительный контраст с уродством беркали. Медный нагрудник военного вождя ярко блестел на солнце. По знаку Ареса Тибер поднял неподвижного соли и бросил его к ногам беркали.

— Премия для вас, — усмехнулся Арес.

Командир беркали подхватил тело соли длинными руками и перевернул его на спину.

— Соли? — буркнул он.

— Очевидно.

— Наша сделка предусматривала вполне определенную поставку, а мы все еще не видели товар, который приобрели.

— Этот соли выглядит достаточно здоровым для продажи. Вам следовало бы заплатить мне за дополнение к вашему грузу.

— Я плачу только за законных пленников. Надеюсь, что и вы оплатите ваш счет.

— Вы получите вашу долю в нашей торговле релавидом, — успокоил его Арес. Он оттянул бархатный плащ, демонстрируя рубиновую звезду на шее. Смущение беркали удовлетворило гордость Таграна.

— Второй пленник — эссенджи, — заметил беркали.

Арес напрягся, и Тагран словно ощутил охватившее его раздражение.

— Вы согласились избавить меня от него, — с угрозой напомнил он.

— Легенды эссенджи…

— Эта чушь может беспокоить лишь дураков и трусов, — фыркнул Арес. — Если он умрет вдали от своего народа, его смертное проклятие ничего не стоит. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы прикончить его в пределах этой планетной системы?

— Не учите меня жить, — проворчал беркали.

Арес слегка расслабился, но держался все еще настороженно. «Это будет продолжаться, — подумал Тагран, — пока он не выбросит из головы Роаке вместе с его презрением и насмешками».

— Я тоже эссенджи, командир. Или вы об этом забыли?

Командир задумчиво пошевелил коричневыми отростками на подбородке. Потом он хлопнул в ладони, и один из его солдат бросил тело соли на грузовую платформу.

— Не знаю, кто вы такой, — буркнул командир беркали, — но знаю, что вы мне обещали. Я пошел на огромный риск, войдя в пространство Консорциума с нелегальным грузом, и ожидаю соответствующего вознаграждения. Если ваше устройство не оправдает того, что вы о нем говорили, я разыщу вас, и вы пожалеете об обмане.

— Устройство, которое вы у нас приобрели, вас не разочарует. Я уже говорил, что оно появилось у нас в качестве платы за полный груз релавида, и мы приняли его только потому, что его стоимость куда выше нашей первоначальной цены. Мы редко имеем дело со столь экзотическими технологиями, но думаю, вы быстро убедитесь, что прибор оправдывает все мои обещания.

— Помните свои слова, потому что я их не забуду. — Беркали что-то отрывисто скомандовал, его солдаты присоединились к нему, и все вместе вернулись в челнок. Автоматическое подъемное устройство подхватило грузовую платформу.

Глава 26

Тори шла по туннелю осанга очень медленно, думая, насколько более зловеще выглядит серо-белая шелковая паутина без другого соли рядом. Она была уверена, что помнит, где Джейс оставил змею, и приближалась к этому месту с максимальной осторожностью. Каждый вдох и шорох казались оглушительными, способными обнаружить ее присутствие. Не найдя змею в ожидаемом месте, Тори почувствовала облегчение, которое тут же сменилось новыми опасениями. Осанг был жив и вновь обрел силы — теперь он прятался где-то еще.

Тори добралась до конца туннеля и споткнулась о колючую виноградную лозу. Длинный шип вонзился ей в плечо. Она вытащила занозу и встряхнула рукой, стараясь не трогать быстро распухающую ранку.

Девушка пробиралась через заросли по просеке, которую проделал Джейс своим мачете. Упругие лозы уже начали заново загромождать просеку. Колючки впивались ей в одежду и царапали кожу, словно охваченные злобной свирепостью.

Добравшись до туннельной машины, Тори не позволила себе расслабиться. Она влезла внутрь и провела несколько микроспанов, убеждаясь, что все снаряжение в том же виде, в каком они его оставили. Достав из сумки молоток, она взвесила его в руке. Тяжеловато, так как Джеффер был крупным мужчиной, но инструмент мог сослужить службу.

Тори тщательно сверилась с картой, пытаясь запомнить ее во всех подробностях, понимая, что ей нелегко будет оторваться от рычагов управления во время работы машины. Она помнила, как намучился Джейс и какие у него были избитые руки. Даже используя молоток, чтобы завести громоздкий механизм, она чувствовала, как усилия отдаются болью в каждой ее косточке.

Тори не стала включать максимальную скорость. Вибрация даже при умеренном движении затрудняла управление. Едва не врезавшись в глиняный пласт при очередном рывке, она сбавила скорость, пробормотав: «Мне не следовало покидать поместье дяди Пера». Чистый воздух постепенно сменялся подземными смолистыми испарениями. При небольшой скорости это доставляло меньше хлопот, но по крайней мере, не очень слепило, так как слезы могли более действенно противостоять накоплению смолы на роговице. Тори заметила развилку, прежде чем доехала до нее.

Тори твердо знала, что нижнее ответвление ведет назад, к пещере под участком работников на ферме Ходжа. Она была несколько менее уверена, что верхнее ответвление ведет к пещерам под южными полями фермы, да и вообще сомневалась, что вторая сеть пещер до сих пор существует, так как слышала, как Нгури упоминал, что эти пещеры стали ненадежными и стромви их покинули задолго до того, как ферма разрослась до нынешних размеров. Южные поля в основном вернулись к дикости после постройки дома Ходжей в северо-восточном краю долины.

Карта указывала, что южные пещеры сохранились, и Тори направила машину по верхнему ответвлению, надеясь, что схема не устарела. Она знала, что пещеры под участком работников возле дома Ходжей покинуты и ход к ним слишком крут, чтобы ей удалось подняться оттуда на поверхность. Если стромви еще оставались в долине Нгенги, то район южных пещер казался наиболее вероятным местом, где их можно найти. Это было единственным ближайшим жилищем стромви, которое они с Джейсом еще не обыскали.

Если южные пещеры не разрушились полностью, то они в любом случае предпочтительнее ловушки под участком работников. По крайней мере, оттуда она сможет подняться на поверхность, не возвращаясь к порту. Тори пыталась не думать о том, что путешествие в неуклюжей, сильно вибрирующей машине в неустойчивый подземный район может похоронить ее заживо.

Конечно, у стромви имелись и другие селения, но Тори не имела понятия, где их искать. Карта машины охватывала только долину Нгенги и район порта, а она никогда не расспрашивала стромви о других общинах. Ей казалось, что некоторые из них не одобрили эксперимент соли, поэтому после возникновения фермы Ходжа долина Нгенги стала еще более изолированной.

Смолистый воздух замедлял обмен веществ, предотвращая чувство голода, зато усиливая утомление. Действия Тори постепенно становились более медленными и менее точными — ей пришлось снизить скорость машины до минимума, чтобы поддерживать нужное направление. Хотя Тори очень не нравилась идея остановить и вновь завести машину в узком туннеле, она начинала думать, что у нее нет иного выбора.

Тори пыталась считать, чтобы сосредоточить внимание, но постоянно сбивалась и начинала снова. С каждым миллиспаном она все больше теряла силы. Машина дергалась, хрипела и наконец остановилась.