Тори отвернулась, чтобы скрыть улыбку, ибо дети Нгури часто жаловались на беспощадную суровость отца. Она сдвинула на затылок шляпу, сплетенную из местных волокон, и подставила лицо теплому солнцу, чей молочно-белый свет рассеивала влажная атмосфера Стромви.

— Я тоже хотела бы, чтобы Калем уехал и избавил нас от истеричных фантазий Риллессы о том, будто «Это» наблюдает за ней, питая в ее отношении враждебные замыслы! Я зажгу три костра в знак радости, когда свадьба Сильвии наконец состоится.

— Свадьба-то состоится, — проворчал Нгури, — и Сильвия исчезнет по крайней мере на полспана — пока она не устанет от своего Харроу и не приползет домой за отцовским сочувствием и финансовой поддержкой, чтобы обзавестись новым мужем.

— Ближайшее будущее беспокоит меня больше, чем продолжительность нынешнего увлечения Сильвии. Когда Харроу прибудет сюда, нам придется иметь дело с кучей беспомощных соли, больных и недовольных после трудной адаптации к Стромви.

— Я спрячусь в самых глубоких пещерах, пока они не уберутся отсюда.

— Вы можете позволить себе эту роскошь, — вздохнула Тори, — а от меня ожидают исполнения обязанностей социального координатора. — Она стерла еще одну полоску глины с шеи Нгури. — Лучше бы Бирк не настаивал, чтобы свадьба произошла здесь. Ведь брак — не такое уж редкое событие в жизни Сильвии. Это ее четвертый или пятый муж?

— Пятый, — ответил Нгури, — но друзья Харроу — потенциальные клиенты, которыми Бирк очень дорожит. — Он с признательностью наклонил голову, чтобы Тори было легче чистить ему шею. Его плечевые суставы, скованные возрастом и утренней тяжелой работой, не позволяли ему самому добраться до шейных складок.

— Сомневаюсь, что экономические связи Харроу многого стоят, — поморщилась Тори. — Возможно, они столь же поверхностны, как его торговые дела. Думаете, Калем представляет собой проблему? Свадьба Сильвии остановит всю серьезную работу по меньшей мере на месяц.

— Торговля Харроу произвела впечатление на Бирка, — поделился Нгури, задумчиво щелкая задними зубами, — а Бирк умеет распознавать людей, которые могут увеличить его состояние.

— Иногда я думаю, что Бирка воспитывали торговцы-кууи, — фыркнула Тори. Она не раз подмечала сходство Бирка с другим знакомым ей торговцем — Пером Валисом. Ее также тревожили подозрения, что наиболее влиятельные «друзья» Харроу Фебро были наняты дядей Пером.

Спан тому назад Тори впервые посетила Арси с тех пор, как стала работать на ферме Ходжа. Она тут же поссорилась с мамой, так как та не могла говорить ни о чем, кроме тех спанов, которые Тори потратила впустую без контракта о покровительстве. Лила, удобно устроившаяся благодаря своему богатому покровителю-соли, не побеспокоилась даже о том, чтобы повидать сестру. Только дядя Пер радостно приветствовал Тори и засыпал ее вопросами о ферме Ходжа и Харроу Фебро. Вернувшись на ферму, девушка вынуждена была удовлетворить такой же глубокий интерес Бирка к дяде Перу, хотя тот регулярно встречался с ним, чтобы обсудить мамин постоянно расширяющийся розарий. Тори притворялась ничего не знающей перед обоими мужчинами, ненавидя себя за то, что одинаково им не доверяет.

Отогнав невеселые мысли, Тори похлопала по массивной челюсти Нгури и снова надвинула шляпу.

— Вы можете дотянуться до того куста в заднем ряду, Нгури? Мне нужно сравнить его рост с другими саженцами.

— Беспомощная соли боится шипов, — поддразнил ее Нгури. — Дайте мне ваш метр.

Радуясь, что Нгури отбросил прежнюю мрачность, Тори весело отозвалась:

— Если бы у меня было четыре ноги, три сотни зубов и шкура, способная затупить алмазную иглу, то я поборолась бы с вами за титул лучшего садовода Стромви, друг мой.

— Если бы у вас было четыре ноги, подходящие зубы и нормальная кожа, я взял бы вас в качестве одной из жен и увеличил бы раз в десять средний уровень интеллекта своего потомства.

— Ваше потомство достаточно толково.

Нгури протестующе защелкал.

— Никогда больше не возьму себе жену только из-за ее красоты. У Нгеты ужасный характер. Я был глуп, как мальчишка.

— Ваш комплимент меня потряс, — улыбнулась Тори, насмешливо присев в реверансе, — но сомневаюсь, чтобы его оценила Нгета.

Нгури мигнул черными глазами, поняв иронию. Старшие стромви могли признавать концепцию красоты соли, не разделяя их вкусов.

— Если бы вы принадлежали к стромви, то могли бы дать повод для ревности даже моей Нгете.

— Во мне недостаточно смирения, чтобы стать второй женой кого бы то ни было. — Тори вынула из корзины метр и вложила его в широкую ладонь Нгури. Пальцы стромви сжали метр.

— Даже женой Бирка? — хитро осведомился он.

Тори слегка шлепнула его, стараясь не повредить себе руку.

— Неужели у вас нет никакого уважения к хозяину?

Нгури усмехнулся внешним ртом:

— Я больше уважаю ваш ум, женщина-соли.

«Ничего себе ум — привел меня от дяди Пера к человеку, один в один похожему на него, — подумала Тори. — А Арнод был еще хуже их обоих…»

Нгури протянул голову и руки мимо молодых роз в сторону старых кустов. Тори слышала, как он по пути отламывает мертвые ветки.

— Нгои пренебрег подрезкой, — проворчал Нгури, снова помрачнев. Он установил метр, подождал, пока планка обретет устойчивость, и вернул назад длинное туловище. — Еще немного такого пренебрежения, и мы начнем терять ценные гибриды. Эти старые кусты нуждаются в постоянном внимании, иначе они погибнут.

Тори кивнула. Никто не спорил с Нгури, если дело касалось роз.

— Я сообщу об этом Бирку.

— А заодно поговорите с ним о Калеме. Не забудете?

— Не забуду, Нгури.

«Возможно, Нгури прав насчет намерений Калема задержаться здесь», — без особой радости подумала Тори. Несмотря на внешнее отсутствие интереса Калема к работе отца и отвращение Риллессы к Стромви, эта парочка как будто обосновалась на ферме Ходжа на гораздо больший срок, чем всего лишь до брачной церемонии. Быть может, эксперимент Калема и непродуктивен, как, очевидно, считает Нгури, но он устанавливает тревожный прецедент для продолжения попыток.

Тори задумчиво наблюдала, как Нгури двигается раскачивающейся походкой по тропинкам сада, доступным только стромви. Она очень уважала Нгури, а его беспокойство казалось более глубоким, чем обычно. У Тори были и свои причины желать отъезда Калема и Риллессы. Эта пара не верила в причины, по которым Тори оставалась на ферме Ходжа, и не скрывала своих чувств. Тори не хотелось потерять работу из-за ревнивой алчности наследников Бирка.

Одна из младших дочерей Нгури осторожно высунула голову из смолистого туннеля.

— Он ушел? — нервно спросила она.

— Да, Нгина, — с улыбкой ответила Тори, и юная стромви воспользовалась своими мощными руками, чтобы вылезти из туннеля. Шишки и толстые складки взрослых стромви у Нгины были еще маленькими, но голубые и фиолетовые узоры уже начали сменять серовато-коричневые пятна, присущие подросткам. Стромви считали Нгину исключительно хорошенькой девочкой, и она обещала стать такой же красивой, как ее мать Нгета, старшая жена Нгури. Тори казалось, что Нгури очень гордится Нгиной, но девочка разделяла благоговейный страх своих братьев и сестер перед отцом.

— Не скажете ли вы моему почтенному отцу, что я очистила последний туннель по эту сторону фермы? — попросила Нгина.

— Ты можешь сказать ему сама.

— Да, чтобы он стал проверять мою работу и говорить, что я позорю его своим невежеством? Нет уж, спасибо. — Нгина стряхнула комок грязи с правой передней ноги и с восторгом поглядела на блестящую голубую смолу, сделавшую краски ее шкуры еще более разнообразными.

— Он не стал бы поучать тебя, если бы не уважал твои способности.

— Я уже знаю о корневых посадках, смоляных культурах и почвенной химии больше, чем любой подросток в долине Нгенги.

— А твой отец знает об этом больше всех на планете. Будь с ним терпеливей, Нгина-ли.

— Скажите ему, чтобы он был терпеливым со мной!